Ко Дню медицинского работника.
К 135-летию Александра Николаевича Вертинского (1889-1957)



Из книги Александра Вертинского «Дорогой длинною...»
читать - https://litmir.club/br/?b=260426

«...Однажды ко мне в купе (вагоны были уже забиты до отказа) положили раненого полковника. Старший военный врач, командовавший погрузкой, сказал мне:
— Возьмите его. Я не хочу, чтобы он умер у меня на пункте. А вам все равно. Дальше Пскова он не дотянет. Сбросьте его по дороге.
— А что у него?
— Пуля около сердца. Не смогли вынуть — инструментов нет. Ясно? Он так или иначе умрёт. Возьмите. А там — сбросите...
Не понравилось мне все это: как так — сбросить? Почему умрёт? Как же так? Это же человеческая жизнь. И вот, едва поезд тронулся, я положил полковника на перевязочный стол.

Наш единственный поездной врач Зайдис покрутил головой: ранение было замысловатое. Пуля, по-видимому, была на излёте, вошла в верхнюю часть живота и, проделав ход к сердцу и не дойдя до него, остановилась. Входное отверстие — не больше замочной скважины, крови почти нет. Зайдис пощупал пульс, послушал дыхание, смазал запёкшуюся ранку йодом и, ещё раз покачав головой, велел наложить бинты.
— Как это? — вскинулся я.
— А так. Вынуть пулю мы не сумеем. Операции в поезде запрещены. И потом — я не хирург. Спасти полковника можно только в госпитале. Но до ближайшего мы доедем только завтра к вечеру. А до завтра он не доживёт.
Зайдис вымыл руки и ушёл из купе. А я смотрел на полковника и мучительно думал: что делать?

И тут я вспомнил, что однажды меня посылали в Москву за инструментами. В магазине хирургических инструментов «Швабе» я взял все, что мне поручили купить, и вдобавок приобрёл длинные тонкие щипцы, корнцанги. В списке их не было, но они мне понравились своим «декадентским» видом. Они были не только длинными, но и кривыми и заканчивались двумя поперечными иголочками. Помню, когда я выложил купленный инструмент перед начальником поезда Никитой Толстым, увидев корнцанги, он спросил: — А это зачем? Вот запишу на твой личный счёт — будешь платить. Чтобы не своевольничал. И вот теперь я вспомнил об этих «декадентских» щипцах. Была не была!

Разбудив санитара Гасова (он до войны был мороженщиком), велел ему зажечь автоклав. Нашёл корнцанги, прокипятил, положил в спирт, вернулся в купе. Гасов помогал мне. Было часа три ночи. Полковник был без сознания. Я разрезал повязку и стал осторожно вводить щипцы в ранку. Через какое‑то время почувствовал, что концы щипцов наткнулись на какое‑то препятствие. Пуля? Вагон трясло, меня шатало, но я уже научился работать одними кистями рук, ни на что не опираясь. Сердце колотилось, как бешеное. Захватив «препятствие», я стал медленно вытягивать щипцы из тела полковника. Наконец вынул: пуля!

Кто‑то тронул меня за плечо. Я обернулся. За моей спиной стоял Зайдис. Он был белый как мел.
— За такие штучки отдают под военно-полевой суд, — сказал он дрожащим голосом.

Промыв рану, заложив в неё марлевую «турунду» и перебинтовав, я впрыснул полковнику камфару. К утру он пришёл в себя. В Пскове мы его не сдали. Довезли до Москвы. Я был счастлив, как никогда в жизни!

В поезде была книга, в которую записывалась каждая перевязка. Я работал только на тяжёлых.

Лёгкие делали сестры. Когда я закончил свою службу на поезде, на моем счёту было тридцать пять тысяч перевязок!.. Весь 1914 и 1915 годы я провел в поезде...»

* * *
В этой книге история про операцию с помощью «декадентских» щипцов заканчивается очень красивыми строчками. Автор вообразил себе ситуацию о том, как вверху на Небесах ангелы пришли к Богу с докладом о делах человеческих.
Вот этот фрагмент.

« – Кто этот Брат Пьеро? — спросил Господь Бог…
– Да так… актёр какой-то, – ответил дежурный ангел. – Бывший кокаинист.
Господь задумался.
– А настоящая как фамилия?
– ВертинскАй.
– Ну, раз он актёр и тридцать пять тысяч перевязок сделал, помножьте всё это на миллион и верните ему в аплодисментах.
С тех пор мне стали много аплодировать. И с тех пор я всё боюсь, что уже исчерпал эти запасы аплодисментов или что они уже на исходе. Шутки шутками, но работал я, в самом деле, как зверь!…»

* * *
Эстрадный артист, актер кино, поэт, певец Александр Вертинский (1889 — 1957) во время Первой Мировой войны работал санитаром на 68-й поезд, курсировавший с 1914 по 1916 года между Москвой и передовой линией фронта. Он наблюдал за операциями известного московского хирурга Холина и блистательно освоил технику перевязки.

Вертинский в санитарном поезде Морозова


К 1916 году в послужном списке санитара Вертинского было
35 000 перевязок…






01 Дорогой длинною (00:00)
02 Танго Магнолия (02:52)
03 Палестинское танго (05:41)
04 Каторжная (08:55)
05 Ракель Меллер (11:51)
06 Маленькие актрисы (14:52)
07 Только раз бывают в жизни встречи (18:53)
08 Сумасшедший шарманщик (21:43)
09 Злые духи (24:53)
10 Мадам, уже падают листья (27:47)
11 Баллада о короле (32:21)
12 Девочка у моря (35:22)
13 Классические розы (38:06)
14 Бал Господень (41:09)
15 За кулисами (43:57)
16 Маленький креольчик (46:32)
17 Личная песенка (49:20)
18 Над розовым морем (52:29)
19 Снежная колыбельная (55:47)
20 В голубой далёкой спаленке (58:40)
21 Снился мне сад (01:03:43)
22 Матросы (01:07:04)
23 Поздняя встреча (01:10:15)
24 Дым без огня (01:13:07)
25 Минуточка (01:17:42)
26 Последнее письмо (01:20:21)
27 Бразильский крейсер (01:23:05)

источник1
источник2