Новую трудовую жизнь в новом году нужно начинать не с понедельника и не с реализованного намерения делать  по утрам зарядку. Ее нужно начинать с парикмахерской,  - подумала я, проснувшись, и тут же позвонила своему мастеру Лене Бучиной, о котором уже как-то рассказывала - бывшей фигуристке а ныне одному из лучших парикмахеров Москвы.

Традиционно, мы начали перемывать кости фигуристам, я даже нашла на ноутбуке несколько особо интересных выступлений этого сезона, которые моя приятельница в силу ежедневной занятости просто не имела возможности увидеть. И тут вдруг она сказала: "Ты знаешь уже наверное. Ленки Буряк больше нет..."

Лена Буряк - судья международной категории по фигурному катанию. Человек потрясающе позитивный и потрясающе знающий. Это редкость на самом деле - много лет судить фигурное катание и оставаться человеком, в сторону которого никто не может кинуть ни один, даже пустяковый упрек.  Ленка была профессионалом высочайшего класса и одновременно с этим всегда умела очень просто и в то же время исчерпывающе объяснить, почему считает так, а не иначе. Мы с ней как-то сразу нашли общий язык, хотя и общались совсем мало.  В последний раз - на прокатах в Одинцово. Действительно - в последний...

В такие моменты как-то остро вдруг понимаешь, насколько причудливо устроена жизнь. Месяца не прошло, как на соревнованиях в Сочи я спрашивала о Ленином самочувствии ее мужа, врача фигурнокатательной сборной Виктора Ивановича Аниканова, и он лишь нервно сглотнул на вопрос и отрицательно покачал головой, не в силах говорить об этом. Последние восемь лет Ленка боролась с раком. Эта болезнь в свое время унесла жизнь ее отца, через несколько лет - родного брата, потрясающего, выдающегося фигуриста Сергея Волкова. Еще через несколько лет от рака умерла мама.

Я даже не знаю, какой по счету женой Ленка стала у Аниканова. Виктор Иванович всегда любил подшучивать на тему собственной любвеобильности, заставляющей его - старомодно воспитанного московского интеллигента - не искать развлечений на стороне, а создавать новую семью каждый раз, когда очередное увлечение приходило на смену прежнему. Со всеми своими бывшими женами он каким-то образом умел сохранять прекрасные отношения - и это было совершенно искренне. Более того, периодически все собирались вместе, включая общих детей, на какие-то праздники.  

Ленку с ее непростым характером и достаточно непростой судьбой, Виктор Иванович с каждым новым совместно прожитым годом любил все более самозабвенно. От них двоих постоянно шел такой яркий и теплый свет, в котором меркло абсолютно все второстепенное: возраст, болячки, неприятности... И ведь вспыхнула эта любовь у обоих далеко не в юношестве: к тому времени Ленка похоронила трагически погибшего мужа, воспитывала (а если совсем честно - то просто тащила на себе) уже совсем взрослого сына.

Именно Виктору Ивановичу - самому любимому на свете человеку, да и врачу к тому же, Ленка постеснялась сказать о том, что нащупала у себя опухоль. И еще несколько месяцев старалась, чтобы он ненароком сам не нащупал странного уплотнения, растущего  под рукой. Ну не глупость ли?

Ее потом, естественно, прооперировали, вырезали из уже отравленного раком организма все, что только было можно вырезать, но сказали прямо: все это сделано слишком поздно. Без шансов, в смысле. 

За восемь лет, что прошли со дня операции я ни разу не видела, чтобы Ленка не улыбалась. И глядя на нее - улыбающуюся - хотелось плакать...

- Знаешь, когда она каталась, мы называли ее Роза, - сказала мне Бучина. - Ленка, пожалуй, единственная в команде, никогда не позволяла себе выйти без прически и макияжа даже на завтрак. Но и колючая была страшно. Неуступчивая в суждениях, излишне порой прямолинейная.  Впрочем, таким же правдорубом был и Сергей. Они с Ленкой всегда так трепетно относились друг к другу...

Ее похоронили под самый Новый год. Сразу после чемпионата России - соревнований, на которые она уже не смогла приехать.