Обрываются речи влюбленных,
Улетает последний скворец.
Целый день осыпаются с кленов
Силуэты багровых сердец.

Что ты, осень, наделала с нами?
В красном золоте стынет земля.
Пламя скорби свистит под ногами,
Ворохами листвы шевеля.

Облетают последние маки,
Журавли улетают, трубя.
И природа в болезненном мраке
Непохожа сама на себя.

По пустынной и голой аллее
Шевеля облетевшей листвой,
Отчего ты, себя не жалея,
С непокрытой бредешь головой?

Жизнь растений теперь затаилась
В этих странных обломках ветвей.
Ну, а что же с тобой приключилось,
Что с душой приключилось твоей?

Как посмел ты красавицу эту,
Драгоценную душу твою
Отпусти, отпустить, чтоб скиталась по свету,
Чтоб погибла в далеком краю?

Пусть непрочны домашние стены,
Пусть дорога уходит во тьму.
Нет на свете печальней измены,
Чем измена себе самому…

Николай Заболоцкий
[368x133]

Он играл так, что каждая нота прожигала сердце. Его называли наследником блюза и рок-н-ролла. Но за виртуозностью скрывалась история, в которой слава и одиночество шли рука об руку.

Гари Мур со своим Gibson ES 335

Представьте себе картину: конец 80-х, уставший от всего рок-мир, блестящие пиджаки, лосины, лакированные причёски и синтетические синтезаторы, которые лезли своим 12-битным жужжанием в каждый альбом. Гитара тогда уже не казалась центром вселенной, а гитарные герои, казалось, шаг за шагом уступают свое место фонограмме и сходят со сцены. И среди всего этого неонового безумия, вдруг на сену вышел парень с Ирландии, в мятой кожанке, с лицом, будто его только что вытащили из дождя на набережной Белфаста. В руках у него была старая гитара Гибсон Леспол — тяжёлый, как сама судьба, инструмент. Он брал ноту. Не тысячу, не сотню — одну. Он держал ее до последнего. Его звали Гари Мур.

Гари родился в Белфасте в 1952 году, в городе, который к шестидесятым оказался будто на пороховой бочке: политические столкновения, драки на улицах, тревожный шум, ставший частью повседневности. С самого начала он стал играть на гитаре для правшей, хотя сам был левшой, и именно из-за этого у него сформировалась особая техника: пальцы ведущей руки ложились на гриф немного по-другому, цеплялись за каждую ноту чуть иначе, чем у других, и эта жесткость в звукоизвлечении стала в последствии его фирменным стилем, который узнавался с первой ноты.   Читать далее

Ну и коль речь зашла о радости, то предлагаю сегодня,  книгу Элинор Портер «Поллианна».


И пусть она, на первый взгляд, может показаться несколько детской и в чем-то даже наивной, но может именно этого нам всем и не хватает, чтобы сделать тот самый переход в беспричинную и неподдельная радость.

Чего стоят только разговоры главной героини книги Поллианны со своим отцом-священником:
Поллианна, запомни, в этой жизни всегда есть повод для радости. Даже Библия это книга, прежде всего, о радости. Я специально посчитал, сколько раз в ней упоминается слово «радость» и оказалось, что 800 раз!

И вот как-то Поллианна попросила у одной благотворительной организации на Рождество себе в подарок куклу, а ей вместо этого прислали.. костыли:
- Папа, ну ты же говорил, что всегда есть повод для радости. Я так хотела куклу, а мне прислали костыли, чему же здесь радоваться?
- О! Поллианна, так ведь радость, дочка, здесь заключается в том, что костыли тебе не нужны!

Так что давайте вместе начнем видеть радость там, где вчера мы ее еще вовсе не находили.
Радостного всем нам дня!
из инета