«Из наслаждений жизни
Одной любви Музы’ка уступает»

Эти слова Пушкин, ценитель музыкального искусства, вложил в уста Дон Жуана в «Каменном госте». Не удивляет музЫка? Или по сложившейся привычке тянет объяснить ее «поэтической вольностью»? Да, в воле Пушкина было выбрать именно такой, архаичный вариант: уже практически везде звучала «мУзыка». «Младшей» нормы придерживались уже и Карамзин, и поэты пушкинской поры — Рылеев, Баратынский, Грибоедов…

Да и родной дядя Пушкина — Василий Львович — следовал новой речевой моде. Трудно сказать, как произносил это слово Александр Сергеевич в жизни — проза не хранит ударений. Но, когда речь шла о Россини, он скорее имел в виду мУзыку, а не музЫку (в XIX в. итальянская musica победила в русском языке французскую musique). В поэзии же он — «архаист» и последовательно придерживается «старшей» нормы.







Зачем тут «музыкальный историзм»? Возможно, для торжественности, для придания стиху «высокого» звучания, достойного «искусства муз» (а музыка с греческого переводится именно так).

Итак, есть три причины быть *орфоэпическим архаистом: повествование о далеком прошлом, историческая правда, торжественность момента.
И это имеет смысл держать в уме. Чтобы не испортить музыкой своего чтения возвышенную музыку пушкинского стиха.

*Орфоэпический архаист - определяющий произносительные нормы языка, часто использующий в своей речи устаревшие, архаичные слова.

источник