Сложность наработки аристократизма в современных условиях связана
с тем, что его просто нет в окружающей среде, он почти утерян в эпоху
капитализма. Течение психической энергии современных людей вовсе не
направлено в сторону развития аристократизма, поэтому тем, кто захочет
заполнять этот уровень, придется идти против течения.
Первая часть этой главы расскажет об ограничениях, которые нужны
для наработки аристократизма, для освобождения некоторого количества
энергии в нашей жизни, которую потом можно направить на выработку
качества сохранять и передавать культуру. Наши привычки удерживают
энергию в определенных накатанных руслах. Чтобы менять себя, надо
иметь свободные куски времени и энергии, свободные от наших привычек.
Вторая часть этой главы предлагает направления, такими можно
двигаться для выработки аристократизма, но каждый может сам найти
способы, которые здесь не приведены, способы подходящие ему лично в
его конкретных жизненных условиях, а также дает краткий обзор ситуации
в области культуры на Земле к концу двадцатого века.
* * *
Вся глава из книги
"Тайна леонардо", Читтапад (литературный псевдоним)
Аристократизм - это свойство накапливать, сохранять и передавать
культурные ценности. В общепринятом смысле аристократизм связан с
правлением - греческое слово, в буквальном переводе означает
"правление лучших". Аристократы могут находиться у власти, как это
было в Средневековье, а могут и не находиться, могут сильно выделяться
как элитарный круг, а могут и не очень выделяться - все это зависит от
того, какая приходит эпоха и как складываются обстоятельства.
Важнейшей чертой аристократов является именно способность видеть
среди общей массы произведений искусства, течений моды, обычаев,
нравов, которые создают эстеты, те лучшие образцы, которые по праву
можно назвать культурными ценностями, которые впитали в себя много
законов и могут служить эволюции следующих поколений.
Если человек родился в семье аристократов, то он обязательно
получит с воспитанием некоторую степень заполненности этого уровня,
даже если у него нет аристократизма от природы, т.е. врожденного. Его
внимание сфиксируют на ценных произведениях искусства, ему привьют
хорошие манеры, обходительность, вежливость, внимательность к людям,
сдержанность в проявлении эмоций и т.д.
Теперь рассмотрим, что будет происходить, если аристократ родится
в семье, где родители имеют другие уровни заполненности. Сдержанность
в эмоциях проявится сама собой, а вот хорошие манеры он набрать не
сможет, зато когда подрастет, то будет тянуться к людям, у которых они
есть, и быстро их впитывать. Врожденное чутье будет показывать ему,
какую музыку лучше слушать, в какие кружки и секции лучше ходить,
какие книги несут богатое внутреннее содержание, а какие яркие, но
пустые и т.д.
В общих чертах портрет аристократа можно обрисовать так:
поведение на людях и дома не отличается. Аристократ не может позволить
себе выйти за рамки своего этикета, даже если он устал, расстроен,
рассержен и т.д. Он корректен и вежлив как на работе, так и дома.
Аристократ не сбрасывает на домашних накопившуюся энергию раздражения,
усталости, не навешивает на других свои трудности и проблемы. Он
стремится все решить внутри себя, у него не бывает панибратства.
Аристократ держит людей на некоторой дистанции, к нему не просто
"залезть в душу". Он не позволяет людям проявлять по отношению к себе
грубость, фамильярность, развязность.
Аристократ может обмениваться с близкими людьми энергетиками
таких чувств, как радость, любовь, тепло, но даже близким он не
позволит валить на себя проблемы, которые те должны решать сами.
Аристократ строг и требователен по отношению к себе и по отношению ко
всем остальным - близким и дальним людям. Кстати, это качество
незаменимо, если человек хочет стать хорошим учителем. Речь идет не о
педагоге-профессионале, который хорошо знает и читает свой предмет, а
потом уходит из аудитории и больше не связан с учениками. Речь идет
именно об учителе, то есть человеке, закладывающем своим ученикам,
детям, воспитанникам какую-то духовную базу. Учитель это тот, кому
подражают, с кого берут пример, кого слушаются, а не только слушают.
Он обладает большим влиянием на умы людей, пользуется уважением. Вот
для тех, кто хочет стать именно учителем для детей, учеников колледжа
или школы, для тех, кто хочет стать учителем в йоге и т.д. необходима
эта черта аристократов, строгая требовательность по отношению к себе и
к другим, да и вообще - аристократизм.
Внешний вид у аристократов обычно отличается аккуратностью.
Стоптанных тапочек, торчащих из
Это цитата сообщения --Gayatri-- Оригинальное сообщение
Elizabeth, Queen of England "Queen Mum"
Аристократка всегда проста, обаятельна и чуточку недоступна; умеет держаться легко и естественно в любых жизненных ситуациях.
Для чего этот сайт? Понять Аристократию. Что такое истинный аристократизм? По каким мелочам его узнать – по изысканным манерам, жестам, безукоризненной речи и сдержанной доброжелательности?..
Переубежденный, подобно той умирающей барышне, я в три часа пополудни поднялся на борт "Николая I", пребывая во власти озноба, тошноты и неизъяснимого раскаяния в собственном малодушии. Тысяча зловещих предчувствий разом обрушились на меня, и перед моим мысленным взором проходили все мрачные сцены, какие они мне пророчили. Моряки поднимают якорь; я в приступе тупого отчаяния опускаю голову и закрываю лицо руками. Но вот колеса начинают вращаться-- и во мне свершается перемена столь же внезапная и полная, сколь и необъяснимая. Вы поверите мне, ибо привыкли мне верить; к тому же какой прок мне придумывать случай, который интересен лишь постольку, поскольку правдив? Итак, вы поверите, а если я опубликую эти страницы, читатели мои также поверят мне, ибо они знают, что я иногда ошибаюсь, но никогда не лгу. Одним словом, я выздоровел: боль и озноб утихли, мысли в голове прояснились, болезнь развеялась, как дым; от недуга моего не осталось и следа. Это волшебное исцеление так поразило меня, что я не смог отказать себе в удовольствии описать вам его результаты. Море излечило меня от морской болезни; это называется гомеопатия на широкую ногу. Впрочем, быть может, все дело было в погоде: она с самого нашего отплытия стоит превосходная...
В ту самую минуту, когда матросы начали поднимать якорь, а я еще пребывал во власти мучительнейшей тоски, на палубу нашего судна поднялся пожилой и очень полный человек: он едва держался на чудовищно распухших ногах; голова его,
77
Астольф де Кюстин
Россия в 1839 году
возвышавшаяся над широкими плечами, показалась мне исполненной благородства; это был вылитый Людовик. XVI. Вскоре я узнал, что это русский князь К ***, потомок завоевателей-варягов, иначе говоря, отпрыск стариннейшего дворянского рода.
Видя, как он, опираясь на руку своего секретаря, с трудом ковыляет к скамейке, я подумал: от такого попутчика большого веселья ждать не приходится; однако, узнав его имя, я вспомнил, что уже давно слышал о нем, и упрекнул себя за неисправимую привычку судить о людях по внешности. Едва усевшись, этот старей с открытым лицом и лукавым, хотя благородным и честным взглядом, обратился ко мне, назвав меня по имени, хотя дотоле мы никогда не виделись. От изумления я вскочил, но ничего не ответил; князь продолжал говорить со мной тоном истинного аристократа, чья совершенная простота и есть настоящая вежливость, не нуждающаяся в церемониях.
-- Вы, объездивший едва ли не всю Европу, -- сказал он мне, -- вы, я уверен, согласитесь со мной.
-- Относительно чего, князь?
-- Относительно Англии. Я говорил князю***,-- и он, не обинуясь, указал пальцем на человека, которого имел в виду,-- что в Англии нет дворянства. У англичан есть титулы и должности, но дворянство, как его понимаем мы, то, которое нельзя ни получить в дар, ни купить, им неизвестно. Монарх может плодить князей; воспитание, обстоятельства, гений, мужество могут создавать героев, но ничто не способно сделать человека дворянином.
-- Князь, -- отвечал я, -- дворянство, как его понимали некогда во Франции и как понимаем его мы с вами, нынче -- лишь мечта, а быть может, и всегда было таковым. Вы напомнили мне остроумное выражение господина де Лораге, который, возвратившись из собрания маршалов Франции, сказал: "Нас сошлась дюжина герцогов и пэров, но дворянином был я один".
-- Он говорил правду,-- согласился князь.-- На континенте дворянином считают лишь человека благородного происхождения, ибо в странах, где дворянство еще пользуется уважением, принадлежность к нему определяется происхождением, а не богатством, связями, талантами, должностями; оно -- продукт истории, и, подобно тому как в физическом мире период образования некоторых металлов кончился, кажется, навсегда, так же в мире политическом истек период появления дворянских родов. Вот чего не могут взять в толк англичане.
-- Бесспорно,-- отвечал я,-- что, сохранив феодальную надменность, они утратили то, что составляло сущность феодальных установлений. В Англии рыцари покорились промышленникам, которые согласились не отменять древние баронские привилегии при условии; что они распространятся и на новые роды. Вследствие этой социальной революции, явившейся результатом революций полити-
78
Письмо пятое
ческих, наследственные права стали сопутствовать не родам, но лицам, должностям и поместьям. Некогда воин, завоевав землю, навеки превращал ее в дворянское владение, сегодня же земля сообщает дворянское достоинство тому, кто ее купил; дворянство, как его понимают в Англии, напоминает мне расшитый золотом кафтан, который всякий человек вправе надеть, были бы деньги, чтобы его приобрести. Эта денежная аристократия, без сомнения, весьма отлична от аристократии родовой; общественное положение, купленное за деньги, выдает человека умного и деятельного, положение же, полученное по наследству, -- человека, отмеченного Провидением. В Англии понятия об этих двух аристократиях, денежной и наследственной, до такой степени невнятны, что
ПИСЬМО ШЕСТОЕ
ОБ АРИСТОКРАТИИ
Любовь к аристократической идее сделалась уделом немногих в ваш демократический век. Аристократические симпатии рассматривают или как проявление классовых инстинктов, или как эстетизм, не имеющий жизненного значения. Но поистине, аристократия имеет более глубокие, более жизненные основы. Основы эти ныне затуманились, и о них начинают забывать. Но тот, кто интересуется существом жизни, а не её поверхностью, должен будет признать, что не аристократия, а демократия лишена онтологических основ, что именно демократия не имеет в себе ничего ноуменального и природа её чисто феноменолистическая. Аристократическая идея требует реального господства лучших, демократия — формального господства всех. Аристократия, как управление и господство лучших, как требование качественного подбора, остается на веки веков высшим принципом общественной жизни, единственной достойной человека утопией. И все ваши демократические крики, которыми вы оглашаете площади и базары, не вытравят из благородного человеческого сердца мечты о господстве и управлении лучших, избранных, не заглушат этого из глубины идущего призыва, чтобы лучшие и избранные явились, чтобы аристократия вступила в свои вечные права.
[393]
--------------------------------------------------------------------------------
Нашему низкому времени следует напомнить слова Карлейля из чудесной его книги «Герои и героическое в истории»: «Все социальные процессы, какие только вы можете наблюдать в человечестве, ведут к одной цели — достигают ли они её или нет, это другой вопрос, — а именно: открыть своего able man (способного человека) и облечь его символами способности: величием, почитанием или чем вам угодно, лишь бы он имел действительную возможность руководить людьми соответственно своей способности. Избирательные речи, парламентские предложения, билли о реформах, французские революции, всё стремится, в сущности, к указанной мной цели или в противном случае представляется совершенно бессмысленным. Отыщите человека самого способного в данной стране, поставьте его так высоко, как только можете, неизменно чтите его, и вы получите вполне совершенное правительство, и никакой баллотировочный ящик, парламентское красноречие, голосование, конституционное учреждение, никакая вообще механика не может уже улучшить положения такой страны ни на одну йоту». И ещё следует напомнить нашему времени о Платоне. В его аристократической утопии есть что-то вечное, хотя оболочка её была временной. Самый аристократический принцип его не может быть превзойден. Он притягивал средневековье и будет притягивать к себе времена грядущие. Пока жив дух человеческий и качественный образ человека не задавлен окончательно количеством, будет стремиться человек к царству лучших, к истинной аристократии. И что можете вы противопоставить этой высшей мечте человеческой, этой единственной достойной утопии? Демократию, социализм, анархизм. Я разберу ещё все эти ваши мечты и утопии. Аристократический принцип — онтологический, органический и качественный. Все
[394]
--------------------------------------------------------------------------------
ваши принципы, демократические, социалистические и анархические, — формальны, механичны и количественны, все они безразличны и равнодушны к реальностям и качествам бытия, к содержанию человека.
В сущности, демократию нельзя даже противополагать аристократии. Это понятия несоизмеримые, совершенно разнокачественные. И представительная демократия может ставить своей целью подбор лучших и установление царства истинной аристократии. Демократия может быть понята, как установление условий, благоприятных для качественного подбора, для выделения аристократии. При этом целью может быть поставлено отыскание реальной, а не формальной аристократии, т. е. отстранение той аристократии, которая не является царством лучших, и раскрытие свободных путей для истинной аристократии. Все изображенные вами демократии плохо служат этим целям и забывают их во имя жалких интересов сегодняшнего дня. Демократия легко превращается в формальное орудие организации интересов. Искание лучших подменяется исканием более соответствующих интересам, лучше их обслуживающих. Демократия сама по себе не имеет внутреннего, онтологического содержания, и потому обслуживать она может цели самые противоположные. Этим она по существу отличается от аристократии, которая есть идеал благородства, породы, качества. Не обманывайте себя внешностью, не поддавайтесь слишком жалким иллюзиям. С сотворения мира всегда правило, правит и будет править меньшинство, а не большинство. Это верно для всех форм и типов управления, для монархий и для демократий, для эпох реакционных и для эпох революционных. Из управления меньшинства нет выхода. И ваши демократические попытки создать царство большинства, в сущности, являются жалким
[395]
--------------------------------------------------------------------------------
самообманом. Вопрос лишь в том, правит ли меньшинство лучшее или