Уполномочен передать следующее:
6.12.2025 состоится ежегодная встреча 108 МСД.
Место: спортивный ССК, столовая, адрес ул. Головачева д2а.
Ехать: метро Люблино, выход 5, автобусы 228, 242. Остановка ул. Головпчева, далее пешком 10-12 минут.
Такси 500 р. Время начала 14 часов.
На столах: тарелки рыбная, мясная, овощная, фруктовая, сельдь с луком, сельдь под шубой, баклажаны с сыром, салат из капусты, свекла по грузински.
Вода с газом и без, сок, кофе, чай хлеб.
Цена без горячего 2200.
Горячее на выбор, мясо по-французки, курица, рыба запеченная. Гарнир картофель отварной.
Спиртное свое.
Будет музыка.
Есть рядом недорогая гостиница.
Старшие доведите информацию всем. Представить список участников, кто и какое горячее будет, собрать деньги. Деньги наличными передать Шахворостову +79252256985. Переводы банки часто задерживают.
Ждем всех.
Сразу после премьеры "Гамлета" театр драмы и комедии на Таганке вернулся к «Живому», запрещенному два года назад. Репетиции возобновились 5 декабря 1971 года. «В театре все живут репетициями «Кузькина», и про Гамлета забыли. Но я помню». – пишет Владимир Высоцкий 11 декабря.
По всей видимости, именно в декабре Юрий Любимов поручил поэту написать частушки взамен прежних, хотя и народных, но не не прошедших цензуру. Черновики и рабочий автограф хранятся в РГАЛИ, в фонде «Владимир Высоцкий» <ф.3004 оп. 1 ед.хр.108, л.л.1,2>. Помню, что машинописный текст был в литчасти театра у Петра Леонова, не знаю, сохранилась ли у меня копия. И только недавно, в 2022 году, ваш покорный слуга обнаружил их в сценарии спектакля, относящегося к 1971-72 годам. Именно частушки В.Высоцкого в него вклеены, в них внесена правка и они расписаны по картинам. (РГАЛИ ф.2485 оп.4 ед.хр.686 лл.87,88,89 <с нарушением последовательности> ) Возможно, репетиции расписаны и по их стенограммам можно установить, в какой именно день заказаны частушки.
Прежние частушки всем нравились и их появление в спектакле достойно отдельного рассказа. Толя Меньщиков (3 июня 1950, Москва — 30 октября 2025) мне рассказывал, что привезли какого-то мужика с баяном, так он часа два-три пел со сцены частушки, народ на полу валялся, хохотал - зрительный зал был полон. Те частушки на 90 процентов были матерные. Вот из них выбрали более-менее подходящие. Понятно, что они не могли устроить Главное Управление Культуры исполкома Моссовета. А вот новые частушки были плоть от плоти текста пьесы, ни о советской власти, ни о колхозах, ни о чем, кроме персонажей речь не должна была идти.
В тульском пятитомнике <Высоцкий В. С. Собрание сочинений: в 5 т. Т. 2. Тула: Тулица, 1995.> под частушками у меня стоит дата «апрель 1971», Борис Акимов полагает, что тогда я ориентировался на приказ по театру, возобновляющий репетиции «Живого», что-то еще попадалось мне за май 1971 года в дневниках В.Золотухина, найду и дополню. Но тогда работы по Кузькину сразу приостановили, все силы были брошены на «Гамлета».
Отмечу отдельно частушку «Сорняков, когда созреют…», написанную около 10 октября 1971 года. Можно допустить, что уже после киевских гастролей театра Любимов обратился к Высоцкому с просьбой начать писать подцензурные частушки. Но пока это только допущение.
В чем разница между прежним вариантом частушек и вновь обнаруженным? Есть незначительные изменения в припевах. Явные цензурные правки: вместо «Воронку бы власть – любого» - «Воронку бы да — любого». И главное – текст, отмеченный в моих публикациях, как дополнительный: «Строфа, записанная на полях автографа», «Наброски, переработанные автором в эту строфу» (см. Пятитомник) в машинописи отмечен номерами 10 и 11.
Без шипов не рождаются розы,
В урожаях бывает урон.
Но как веники, хлещут берёзы
По наследию ушедших времён.
И теперь, в нашем времени новом
Перегибам уже не бывать.
Так гляди, Гузенков с Мотяковым,
Мы покажем вам кузькину мать.
Ничего не напоминает?
Застучали мне мысли под темечком,
Получилось — я зря им клеймен,
И хлещу я березовым веничком
По наследию мрачных времен.
Тот же Анатолий Меньщиков говорил мне, что Золотухин носился с идеей вставить в «Живого» «Баньку по-белому», наверное, тому найдутся и другие свидетельства. Но как бы там ни было, в варианте спектакля, показанном министру культуры СССР 3 января 1972 года, «зашифрованная» «Банька по-белому» прозвучала. И, конечно, в исполнении Валерия Сергеевича и хора актеров.
Эти финальные куплеты, насколько мне известно, звучали и позже, отдельно в других вариантах спектакля. Кроме того, сам Высоцкий пытался увековечить их в размере и мелодии капустника к 10-летию Таганки <текст восстановлен В.Смеховым. В. Смехов. «Та Таганка», — М: Время, 2008, С.566.>.
Все мы тут, как в охотничьей своре,
Все стремимся эпоху догнать.
И пускай у нас тихие «Зори»,
Но, однако, не тихая «Мать».
Прежде чем плавно перейти ко второй части Марлезонского балета, а именно к самой новой баньке – «Балладе о бане», зафиксирую для себя и читателей фрагмент книги С.Сидориной <С.Л. Сидорина. Живой. — М.: ГЦТМ им. А.А. Бахрушина, 2021.>: