[364x485]


Давеча вернувшись к урокам, я сделала всё до понедельника включительно, кроме эссе по русскому, на которое мозги уже не варили, пострадала ерундой, да и потащилась нехотя спать; если чего и снилось, то, может, с утра ещё и помнилось, но сейчас уже забылось. Я снова честно завела будильник ко второму уроку, прогуливая первый – физру, но с таким скрипом вставала, жевала свой батончик мюсли и выключала телек, что начала на этот самый урок опаздывать и, дабы опоздать уже окончательно, села на круговой 757-й и поехала на нём до метро. Собравшись выходить на Арбатской, я глянула на часы и осознала, что опаздываю на второй урок на 15 минут, то есть если бы я не села на тот автобус, не опоздала бы; но теперь я оказалась в такой ситуации, когда на второй уже поздно, а на третий ещё рано, и решила убить время, покатавшись на метро. В итоге я выходить не стала, доехала до Курской, перешла на Чкаловскую, доехала до Трубной, перешла на Цветной, но времени всё равно ещё оставалось минут двадцать, и я вернулась от Цветного на Боровицкую, а уже тогда снова доехала от Боровицкой до Цветного и в итоге пришла в школу к третьему уроку, физике. Первую физику мы с Асенцией отсидели, со второй отпросились, как люди, записанные на халявную экскурсию по Гоголю; в гардеробе нас догнали Лина с Аней, которых тоже отпустили, и вчетвером мы покинули школу – как выяснилось, слишком рано. Когда мы дошли до места сбора группы, там ещё никого не было, кроме автобуса, и около получаса мы топтались там на одном месте, тихо замерзая. Лина с Аней дали нам с Асенцией одну распечатку с датами жизненного пути Гоголя (такие распечатки предварительно распространяла наша школьная культурологичка, которая возит нас на все экскурсии), и меня весьма позабавила в ней фраза «Гоголь – писец» (да ещё и «Удельного департамента» - так что уделывал всех). Наконец, подвалили люди из 11 Г, из 10 соцкласса и прочая, а ровно в 12 – на это время и был назначен сбор – прибыла сама культурологичка, опоздав всего на пару минут, и пустила едва не околевших вконец нас в автобус. Стоило нам с Асенцией устроиться на облюбованных местах почти сразу за водителем, как на горизонте появилось и вскоре присоединилось к нам ещё пятеро наших однокашников – вторая физика уже закончилась. Когда все были в сборе, мы, выслушивая от культурологички сведения о Гоголе и о местах, мимо которых мы проезжали, двинулись по бульварам, уже не раз езженным по делам экскурсионным, до Гоголевской библиотеки на Никитском, в двух шагах от Арбатской, где вскоре откроется музей Гоголя, которого в Москве раньше не было. Постояв ещё немного на морозе перед памятником «грустному» Гоголю, мы ввалились в библиотеку, выстроились в очередь в её крохотном гардеробе, потом надели бахилы и поднялись наверх прежде культурологички и встретившего её тамошнего коллектива; углядев открытый читальный зал, мы расселись в нём по стульям, но выяснилось, что нас там не ждут, и пришлось перемещаться в соседний лекционный зал, где тоже были стулья. Нам пообещали показать фильм о Гоголе на большом плазменном экране, закопались с его поиском и включением проигрывателя, а наша культурологичка покуда прочитала нам ещё одну пламенную лекцию о Гоголе, зачитывая куски из какой-то его биографии. И вот оказалось, что фильм о Гоголе «видимо, кто-то забрал», и вместо него был поставлен диск «про Оптину пустынь»; свет погасили, я приготовилась смотреть фильм о монастыре, в котором ещё не была, но очень хочу побывать, но картинки на экране не появилось, а вместо неё зазвучали богослужебные распевки в странной аранжировке в виде птичьего щебета и громкого звона нескольких паникадил: диск был CD, а не DVD! Нам с Асенцией оставалось только расслабиться и получать удовольствие, но нам и до конца первого трека дослушать не дали – запись вырубили, свет включили, и в ожидании профессора Виноградова, который должен был прочитать нам лекцию о Гоголе, эту лекцию нам начала читать сотрудница нынешней библиотеки и будущего музея. Она стояла у нас за спиной, и было очень неудобно поворачиваться к ней; я, оставляя портфель в автобусе, захватила блокнот и ручку, но записывать что-либо было впадлу, да и фотографировать на так же припасённый фотик было нечего. После лекции нам представили бабушку, 30 лет писавшую книгу о Гоголе и напечатавшую её тиражом в 50 экземпляров для библиотек, ибо большего размаха размеры пенсии не позволяли, и заставили её толкнуть речь, и подарили нам календарь на 2009 год к юбилею Гоголя, который будет висеть в Читать далее...

В ночь с воскресенья на понедельник я бухала во сне, но почему-то проснулась как после реального бодуна, и кабы не мамино вмешательство, не встала бы ни за что, тем паче уроки, сделанные вечером воскресенья лишь на одну пятую, были хорошим стимулом к тому, чтобы оставаться под уютным одеялом. Однако всё оказалось не так страшно: когда я пришла в школу, меня встретили дежурившие Асенция с Марусей, чем напомнили тот факт, что наш класс дежурит на этой неделе, о чём все благополучно забыли. Вызвавшись помогать Марусе (всё лучше, чем сидеть на алгебре и проверять домашку, которую я не делала), я почти весь первый урок пробродила вместе с ней по кабинетам, где она спрашивала у учителей, кто из учеников не пришёл к первому уроку, и записывала их фамилии на бумажку, как ей велела директор – я же при этом ничего не делала. Две перемены между алгебрами и после них я промаялась попытками сочинить таки топик по инглишу, который не могла сочинить ни в субботу, ни в воскресенье, так и не сочинила и сообщила об этом вместе с другими несочинившими англичанке, но она пригрозила за нерассказанный топик поставить два, и пришлось мне на уроке сымпровизировать аж на четвёрку. Русский ознаменовался самостоятельной, на всеобщей истории проканало моё отсутствие домашки, дома поджидали новые принесённые папой рыбки – четыре маленьких золотых и два чёрных телескопа, прозванных за роботоподобные глаза Валли и Евой. Вечером с большим грехом пополам, но таки сделала домашку в состоянии глубокого шока от известий, сообщённых новостной лентой Ли и позже дебилизатором (об убийстве Маркелова и Бабуриной), засыпала под играющее в плеере Всенощное бдение на старославянском в исполнении Будапештского хора, а когда выключила, выяснилось, что у меня за мебелью снова скребутся мыши, очевидно опять привлечённые собачьей костью. Некоторое время это не давало мне уснуть, но потом я придумала навалить на ухо два слоя одеяла и урывками, но таки поспала, и последний сон был про какой-то спектакль, исполнявшийся не на сцене, а на большом пространстве прямо перед зрителями, стоявшими толпой без всяких заграждений. В этом спектакле, как в фильме, актёры ездили на лошадях, когда им надо было, а в финале появился чел весь в чёрном, типа Зорро, на абсолютно чёрной и абсолютно свободной лошади, и проделывала эта роскошная парочка такие трюки, что дух захватывало. Во вторник ничего особо интересного не произошло, кроме необходимости две пары подряд высасывать из пальца сочинение по крайне узкой теме по «Горю от ума» - про смысл названия комедии, ибо все остальные темы были ещё тупее и ещё банальнее; ночью спать никто не мешал, ибо я тупо сразу же отрубилась и даже не запомнила, что мне снилось. Среда началась с самостоятельной по геометрии, где я из трёх заданий сделала половину второго, а закончилась тем, что экологии не было, физры, что после неё, не было тоже, и мы пошли по домам после пятого урока. Я надеялась много успеть, но по возвращении домой мне стало муторно, и я провалялась на столе, пялясь в аквариум, до вечера, оклемавшись полностью только к концу новостей. В четверг весело было на латыни, вернее, до неё: училка снова запаздывала, и мы ждали её не в кабинете, а в буфете, честно не расходясь и будучи уверенными, что она либо пройдёт мимо, либо зайдёт за нами. Однако пара-тройка человек всё-таки осталось в кабинете, и училке, которая пришла с другой стороны, этого вполне хватило, так что когда мы, прождав 15 минут и решив проверить кабинет, увидели её в нём, она нас не пустила и потребовала, чтобы мы просили разрешения войти в деканате. Мы пошли в деканат, всё объяснили, там нам разрешение дали, и с ним мы вернулись к латинистке, но она нам не поверила, и пришлось нам кого-то из деканата срывать с рабочего места и просить нас сопроводить, и только после этого нас пустили. Выяснилось, что благодаря всему этому мы пропустили диктант, а при том, что и на праве обещанная контра по Конституции не состоялась, день можно было считать удавшимся. Поскольку я ещё во вторник решила пятницу прогулять, в четверг я сидела в ролёвке до 12-ти и встала потом в 12, но между этими двумя событиями мне приснилось несколько заслуживающих внимания эпизодов. Сначала снилось, что я с Ушастой и с Костей еду в Измайлово; сон начался с эскалатора, на подъёме на поверхность, мы уже тогда трепались, шутили и ржали. Потом пошли в тамошний торговый центр, там я зашла в магазинчик каменных изделий и удивилась, почему на ценнике к большой нефритовой свинье написано «20», а Костя предположил, что на самом деле она стоит 200 или даже две тыщи, просто часть ценника оторвалась. После этого магазинчика были ещё какой-то метальный закуточек и футбольный магазинчик со всякими майками и сувенирами, к витринам которого почему-то прилип уже Костя. Из торгового центра пошли в парк, и Ушастая, на которую это вообще не похоже, начала говорить, что сейчас там, в лесу, никого нет и поэтому как-то стрёмно, но я ей показала, как много народу гуляет по главной аллее, и мы пошли по этой главной Читать далее...

..в её глазах отражается весь мир... весь мир боли и любви... но она мертва.. может навечно.. а может только на мгновение....
[692x467]

Странники:
Авиус - Рохирим
Феникс - Black-and-Red_Phoenix
Мор - Мор_Мерридук

Авиус и его брат Фаундер сидели около костра неподалеку от таверны на опушке леса рядом с покосившейся хижиной в ожидании Феникс, Мора и Хайда. Фаундер был как две капли воды похож на своего старшего брата. Но он был плотнее сложен, волосы его были черны, как смоль, а лицо было не такое выразительное, как у Авиуса. Он чем-то напоминал орла, настолько пронизывающий у него был взгляд. Он был одет довольно-таки просто. Походный плащ, штаны и куртка. Вооружен легко. На левом бедре висели ножны с полуторным мечом, а в правой руке был внушительного вида магический посох.
- Ты в них уверен? - Глядя в огонь, спросил Фаундер своего брата.
- Более чем, - ответил тот. - Ты справишься с освящением оружия?
- А ты сомневаешься? - С ухмылкой спросил друид.
- Ни капли, - потрепал его по плечу Странник. - Ты получил медальоны?
- Да. Вот они, - ответил Фаундер, достав из мешка три медальона, по форме похожие на их собственные, но без рисунков. - Ты понимаешь, что они очень рискуют? И мы в том числе. Еще никто, кроме Странников, не покидал Винфолт и не возвращался в него. Я обеспокоен решением Ордена. Если они согласились пустить чужаков, то битва однозначно предстоит очень трудная.
- Конечно, понимаю, - ответил Авиус. - Но, если они на это решились, значит, их что-то гложет. И ответы они, скорее всего, найдут на Поле. В каждом из нас сидит демон, с которым приходится бороться.
- Ты прав... но все-таки меня очень беспокоит Орден...
- Чему быть, того не миновать. Пророк и Флайт уже знают?
- Да, я их оповестил, и похоже, что они уже на месте. Интересно, долго мы еще так будем бродить по мирам?
- Ох, брат, не знаю... – вздохнув, ответил Авиус.
Солнце клонилось к закату, и двое братьев - воин и друид - ждали своих новых товарищей, чтобы отправиться в очень опасное путешествие, цена которого - душа каждого из них...

Ожидание

Мор вышел из таверны и огляделся. Он был одет в свой неизменный плащ поверх кольчуги. Из-за плеча торчала рукоять меча, на поясе висели два одноручных топорика, левая рука до локтя была закрыта кожаным наручем. Заметив Авиуса, он подошел к ним:
- Я готов. Скоро, думаю, подойдут и остальные. А это, наверное, твой брат? - Он посмотрел на Фаундера. - Рад встрече с тобой. Мое имя Мор.
Феникс верхом на Блэйзе пролетала над лесом, когда заметила в сгущающихся сумерках огонёк костра на опушке. Повинуясь её воле, огненный пегас рухнул с неба, приземлившись возле хижины. Спешившись, она направилась прямиком к Авиусу, ворча на ходу:
- Так вот ты где! Я тебя второй день ищу, мы все волновались...
Заметив ещё одного мужчину, Феникс обернулась к нему:
- А вы, должно быть, брат Авиуса? Я Феникс, к вашим услугам, - сказала она, протянув руку. Увидев Мора, она кивнула ему в знак приветствия.
Авиус и Фаундер поприветствовали прибывших товарищей.
- Мое имя Фаундер, - сказал друид, протянув руку Мору и учтиво кивнув леди Феникс. - Если я правильно понял, то тут еще не все?
- Да, братишка. Еще Хайд. Кстати, где он? - Обратился Авиус к Феникс.
Феникс пожала плечами:
- Понятия не имею... но Хайд согласился присоединиться к нам и непременно должен появиться. Кстати, я правильно поняла, что мы всё-таки отправляемся в Винфолт? - Улыбнувшись, уточнила она.
Мор пожал протянутую руку и тоже сел рядом с костром:
- Да. Вот мне это тоже интересно. Я ведь не зря так нарядился?
С хитрым видом он посмотрел на братьев.
Поняв, что придется ждать еще некоторое время, Авиус сел и закурил трубку.
- Да, вы правильно поняли. Вы едете в Винфолт. Чтобы добраться до Поля, нам придется добираться обычным способом, потому что проход в мир только один...
- Это все потом, Авиус, - прервал его Фаундер. - Сдайте все свое оружие, - немного резко попросил друид новых знакомых.
- Ээээ… Предупреждать надо было... - Мор встал. Сначала ножны покинул меч. Потом два топорика. Следом из-за голенища сапога был извлечен кинжал. С внутренней стороны плаща обнаружились метательные ножи общим количеством 10 штук. В рукаве были еще одни ножны с кинжалом. Когда и он упал в общую кучу оружия, он посмотрел на Фаундера и немного смущенно спросил:
- Из мешка тоже доставать?..
Феникс тоже уселась перед костром между Авиусом и Мором; из кустов вышел её огромный пёс и, настороженно подняв уши, уселся неподалёку - чутко следить за происходящим. При слове "Винфолт" в зрачках Феникс вспыхнуло по огоньку, но при требовании Фаундера она положила ладонь на рукоять своего меча и нахмурилась:
- Это ещё зачем?..
- Да, из мешка тоже, - басом проговорил Фаундер. - Леди, если вы хотите драться врукопашную в этой битве - ваше право...
- Фаундер! - Прикрикнул Авиус на брата. - Ваше оружие нужно... освятить, так сказать, чтобы оно возымело эффект на противника. Вы получите его обратно в целости и сохранности. И простите моего брата. Он обеспокоен происходящим...
- И не надо меня оправдывать... - Читать далее...

[381x556]
Ночь с субботы на воскресенье была отмечена глючными снами, начавшимися с того, что я сидела на уроке в лицее, почему-то на самом дальнем стуле от окна, и начался конец света (все его только и ждут в 2012-м, и разговоры на эту тему у нас на переменах происходят часто): всё небо стало красным-красным и красным же светом осветило всё, что было под ним. Поблизости ещё откуда-то оказался Феномир, и мы, кажется, вместе вышли на улицу после пары, и я пыталась позвонить своей маме, но не могла дозвониться. Потом я ещё долго бродила по городу, кажется, уже со своей бабушкой, и любовалась закатом постапокалиптического солнца, огромного и багрового, похожего на бесшумный ядерный взрыв, а когда наступила ночь, так и вообще красота была неописуемая: над городом висело толстое бурое облако пыли и прочей гадости, а на горизонте была узкая полоска между этим завешенным пылью небом и землёй, и эта полоска была чёрной, а на ней ярко мерцали звёзды, словно этот горизонт был иллюминатором прямо в открытый космос. Потом я оказалась в каком-то другом городе, мы бродили и рассматривали достопримечательности с каким-то толстяком, но он вскоре мне надоел, и я от него сбежала. Свернув куда-то, я встретила парня, которого не знаю в реале, но который был мне во сне уже знаком, и согласилась зайти к нему в гости; его обиталище тоже показалось мне знакомым, словно я уже была там раньше. Там был длинный коридор, вся правая стена которого была заставлена стеллажами с миньками, и я, предупредив, что это будет надолго, принялась их разглядывать. Они были самые разные, некрашеные и крашеные, в основном, конечно, ваховские, и постепенно коридор перетёк в нечто вроде магазина, потому что перед миньками начали появляться ценники и я начала прицениваться; особенно мне понравились большой скорпион королей гробниц и маленькие бладлеттеры Кхорна, и насчёт последних я думала: это четверо сразу стоят не то 200, не то 400 – точно не помню, или только один из них?.. Так я даже не заметила, что когда дошла до конца, того парня со мной уже не было, и, заглянув за угол, увидела большую, но неопрятную комнатушку с низким потолком, типа подвального помещения, где помимо этого парня была ещё пара-тройка, видимо, его товарищей; они меня не видели, и я решила понаблюдать, потому что всё это выглядело как притон и навевало не самые позитивные мысли. Посреди комнаты стояло странное устройство вроде огромного аквариума, к которому сверху была прикреплена доска, качавшаяся, как качели, на которые садишься с двух противоположных концов; постепенно из разговора собравшихся я поняла, что они собираются убить того толстяка, что меня сопровождал, привязав его к этой доске так, чтобы голова перевесила, погрузилась в аквариум и он утонул, а меня оставить у себя. Естественно, я решила немедленно делать ноги, но, видимо, чем-то выдала себя, потому что громила, который наиболее активно расписывал вышеописанный преступный план, неожиданно оказался прямо передо мной. Тут я уже было решила, что мне конец, но откуда ни возьмись оказалась низенькая старушенция, божий василёк, и… огрела бугая табуреткой по голове, и он рухнул с проломленным черепом. Вздыхать с облегчением и благодарить старушку мне было некогда – быть запаленной на месте убийства мне не хотелось, и я решила продолжить бегство, но тут в коридоре погас свет, и я оказалась в кромешной темноте – словно ослепла. Протянув руки вперёд и ощупывая окрестности, я везде натыкалась на стекло стеллажей, и любое резкое движение могло разбить витрину и наделать кучу шума. Не сразу, но до меня дошло, что можно осветить себе дорогу мобильником, но не успела я осуществить этот замысел, как появился тот парень, с которого всё и начиналось; почему-то я его не боялась, словно его не было там, с теми бандитами, и даже обрадовалась тому, что он теперь выведет меня на свет Божий, да и он, что особенно странно, явно не желал мне в тот момент ничего плохого, однако выйти из тёмноты мы так и не успели – я проснулась. Поднявшись и позавтракав, выпинала себя из дому и потопала пешком до метро, а оттуда, пешком же, до магазина Винни, куда и завернула в поисках порции позитива. Побродила по отделам, покаваилась, где-то слюни попускала, от драконов и от моделей мотоциклов, как обычно, оттащила себя с большим трудом, потом вышла и пошла дальше вдоль Рублёвки, до входа в Кунцевский лесопарк. Прошла его насквозь по знакомой аллее – народу там гуляло много, синицы и поползни кучковались у кормушек, виды каньонов лучше просматривались сквозь голые стволы деревьев, а заснеженные пейзажи смотрелись весьма живописно. Вышла как раз напротив храма на Пионерской – и там народу много, шумно, за бутылками и свечами пришлось отстоять длинную очередь, потом на меня тамошние бабушки ещё и дважды заругались – за то, что когда свечу некуда ставить, я её зажгу, подержу да выкину, как обычно, и за то, Читать далее...

[500x333]
После ночи с воскресенья на понед я таки поняла, что пить надо меньше, ибо на ностальгию ни с того ни с сего таки пробило, и это до утра не дало мне заснуть по-человечески, ибо дремота не в счёт. Однако по будильнику я вскочила с завидной бодростью и даже несмотря на то, что мама предлагала (!) мне остаться дома, поехала в школу, купив перед началом пути свежий новогодний Хаммер, поджидавший меня в киоске все каникулы. Первый учебный день после оных порадовал только контрой по алгебре на первой же паре (умудрилась написать на трояк, как и две предыдущих), а природа – потеплением, то бишь мерзопакостной погодой – слякотной, дождливой, промозглой, превратившей асфальт в сплошной каток, для передвижения по которому лучше подошли бы коньки, нежели сапоги. Но самой большой подлянкой было то, что у меня умер дед. Это не было неожиданностью, так как умирал он уже давно и теперь можно только порадоваться за него, что он отмучился наконец, и это не было очень большой потерей, так как мы очень мало общались, но всё равно для меня это было чертовски грустно, потому что я больше всего на свете не люблю и боюсь терять людей, а особенно близких, в том числе и родных. Так что царствие небесное рабу Божьему Евгению, и не будем больше об этом. Следующая ночь выдалась такая же бессонная, к тому же ещё и луна нагло пялилась прямо в окно; Старый Новый год отличился работой по Горю от Ума на литературе и тупейшей лекцией по нему же, состоявшей из пересказа сюжета пьесы, нескольких очевидных поверхностных фактов и небольшой доли вопиющей ереси. Вечер же вторника стал кульминацией ностальгических дней, ибо заставил меня перелистать почти десяток старых страниц блога под Наше радио, подкидывающее наиболее удачные для этого песни, зато ночью потом спала уже немного больше. Среда хороша была тем, что наша англичанка не пришла и мы целую пару страдали ерундой, а с последнего урока, физры, я съебалась, но дома мне за непосещённый инглиш (мы типа должны были в другую группу пойти) хорошо выебали мозг. Процент сна от прочего ночного времяпровождения ещё малец увеличился, мне даже приснилось немного урывков какого-то бреда. В четверг в школе ничего выдающегося не произошло, кроме того, что я ушла, как обычно, после четвёртой пары, а все не сдавшие до каникул зарубежную литературу остались на пятую, а к тому же после потепления, кое ознаменовало конец каникул, наконец-то снова выпал снег, а у меня карабин цепи оторвался от крайнего звена – цепь за что-то зацепилась, если лапки дойдут до плоскогубцев – починю. С момента моего прихода домой и до вечера тупил инет, вырубаясь каждые 5-10 минут, и наконец сдох совсем часа на два, во время которых я сидела на жутко медленном нете через флэшку Билайна. А в ночь на пятницу сон вернулся в полной мере, и во сне я посмотрела в кинотеатре какой-то тупой мульт в стиле Короля льва плюс трейлер к третьему фильму по Хроникам Нарнии, ещё не вышедшему, который запомнила лучше мульта (любопытно будет потом сравнить с трейлером, который выйдет в реале). День же принёс самостоятельную по химии, суть которой можно кратко выразить словом «пиздец», а ночь – кучу всяких разрозненных сновидений, под конец которых меня во сне укусила за кулак собака, которую я сначала нашла весьма симпатичной и дружелюбной. И вот, наконец, суббота; я честно попыталась встать ко второму уроку, как обычно пропуская первый – физру, но в итоге встала только к третьему и пришла в школу точнёхонько к контре по шизике, где написала треть теории и не решила ни одной из трёх задач (aka пиздец дубль два). На этом первую послеканикульную неделю, довольно-таки гадкую, можно было считать законченной, и, хоть мне и настоятельно требовалась разгрузка, планов на субботний вечер у меня так и не сложилось, и я просто стаскалась до зоомага и обратно, хоть мне и было как-то муторно – не то из-за атмосферного давления, не то усталость накопилась. Но две хорошие новости у меня таки есть:
а) мой тест «Твой Демон-Хранитель» наконец-то опубликовали. Пройти его можно здесь, он выложен в последнем каменте.
б) у Авиуса возникла респектабельная идея дать новую жизнь такому замечательному миру как Винфолт, который мне уже почти что вторая Родина^^ (и кстати, предыдущий и так ещё и не законченный Винфолтский квест я начну выкладывать уже начиная со следующего поста в рубрике «Бесконечное приключение», не пропустите), и для нового квеста с новыми персонажами была создана новая игровая площадка на просторах ЛиРу, Винфолтские_сказания. А теперь внимание - требуется пара-тройка игроков мужского пола, желательно с опытом в словесках, и тем паче с фантазией, фэнтезийным мышлением и грамотностью, конечно. Оставляйте заявки в каментах, а мы уже выберем тех, кого примем)
Засим до завтра! Завтра, перед Читать далее...

Действующие лица и исполнители
Феникс, наёмница - Black-and-Red_Phoenix
Мортимер "Охотник" Мерридук, полуэльф - Мор_Мерридук

Дверь таверны с треском раскрылась. Похоже, кто-то раскрыл ее с пинка. Скоро появился и виновник этого, и сразу стало ясно, почему дверь была открыта так бесцеремонно. В здание вошел Мор, навьюченный мешками до такой степени, что было непонятно, как он вообще передвигается. Бросив это все около ближайшего кресла, он сел в него. Посидев так минут пять и отдышавшись, он снова взял мешки и поднялся в свою комнату. Некоторое время все было тихо. Потом Мор спустился обратно и, взяв себе бутылку своего любимого виски, упал обратно в кресло.
Феникс спустилась в трактир, на ходу протирая глаза и после полуночных посиделок с Хайдом ощущая себя ходячим бочонком пива. Увидев Мора, она прихватила со стойки стакан и приземлилась в соседнее кресло:
- Привет, дружище! – Она протянула стакан. - Плесни-ка мне виски, если не жалко, и тогда этот день станет добрым!..
Мор что-то неразборчиво пробормотал, но виски плеснул. Потом внимательно посмотрел на бутылку. В таком положении он просидел секунд 30, после чего выпил всю бутыль. Только когда последние капли упали в его глотку, он заговорил:
- Я всю ночь разгребал свои тайники. Сейчас у меня в комнате целый склад оружия и доспехов. Достаточно неплохие вещи. Вдруг пригодится.
- Молодец! - Похвалила Феникс после того, как опрокинула свой стаканчик. - В хозяйстве всё пригодится. А я, - девушка улыбнулась, - всё своё ношу с собой... то есть всё оружие, коим я располагаю, вполне можно будет уместить под плащом, когда я отправлюсь в путь. Но мне этого хватает.
- Ну, я тоже все "рабочее" оружие ношу с собой. Но я еще и коллекционер. Собираю редкое и магическое оружие. Часть я купил, часть получил в качестве трофеев. Большинство из него не используется. Просто лежит до тех пор, пока в нем не будет необходимости. Вот, кажется, такая необходимость и наступила. Там на весь наш небольшой отряд хватит с лихвой. Так что если что-то нужно - обращайся.
Мор посмотрел на пустую бутылку. От мысли, что за новой надо будет вставать, его передернуло. Подумав немного, он попытался левитировать ее к себе. Через минуту ему это удалось, и он наполнил стакан Феникс.
- Отличная должно быть коллекция! - Недоверчиво посмотрев на второй стакан и всё-таки решив пригубить его содержимое, ответила Феникс. - Как только у меня начнут водиться лишние средства, я тоже непременно начну собирать холодное оружие, это моя страсть. Но до сих пор, - она вздохнула, - все трофеи мне приходилось продавать. Единственное, с чем я никогда не расстанусь, так это с отцовским мечом, - Феникс любовно погладила металлическую рукоять покоившегося в ножнах оружия.
Мор задумчиво посмотрел на Феникс:
- Слушай. А не хочешь, когда закончим с этим, присоединиться ко мне? Деньги, ты сама видела, хорошие, да и работа не очень пыльная. А то мне уже как-то надоело шататься в одиночестве. Как раз подкопишь денег, чтобы начать собирать свою коллекцию.
- Кто знает, - Феникс пожала плечами, - я не люблю загадывать наперёд. Если всё сложится удачно, после чего я опять окажусь не у дел, я полагаю, что с удовольствием составлю тебе компанию... деньги и пыль - не главное, а вот одиночество - действительно штука противная, - понимающе кивнула Феникс, прикончив остатки содержимого своего стакана.
Мор улыбнулся. Признаться по правде, одиночество его уже доконало. А теперь появился шанс перестать работать соло.
- Ну, тогда за удачное окончание этой авантюры и за нашу победу в ней. - Мор поднял бутылку и отхлебнул из горла.
Феникс отобрала у Мора бутылку и вылила в свой стакан то, что в ней осталось, после чего, салютовав стаканом, залпом прикончила его содержимое и, поморщившись, подтвердила:
- За победу!.. И полно пьянствовать, на трезвую голову мне лучше думается. А думается мне о том, когда же наконец вернётся Авиус со свежими новостями... ведь чтобы закончить авантюру, надо её ещё и начать!..
- Пьянствовать? Я трезв как стеклышко. На то чтобы спиться, мне банально не хватит денег. Но насчет Авиуса ты права. Что-то долго его нет...
Он посмотрел в окно, словно надеясь увидеть там вышеупомянутого Авиуса.
- А я стекла как трезвышко, - усмехнулась Феникс и тоже уставилась в окно, где, хоть и перевалило уже за полдень, по-прежнему припекало яркое солнце. - Может, мне поехать ему навстречу? Он же вроде бы как в город собирался. Проветрюсь заодно...
- Если хочешь, можешь сходить. А я тут останусь и подожду его. Есть опасность, что разминетесь. Да и не в состоянии я сейчас куда-либо идти. И так всю ночь бегал.
Мор потянулся и посмотрел на две пустых бутылки, лежащие на полу:
- Кстати, виски в этом заведении почти весь кончился. А жаль.
- А я всё-таки съезжу, - Феникс тоже потянулась и нехотя встала с кресла, - а то я совсем обленилась... а точнее, слетаю, коняга у меня как-никак крылатая, сверху видно всё, авось не разминёмся. А даже если я и не встречу Авиуса, всё равно Читать далее...

[408x544]
Лечь вчера вечером пораньше, конечно же, было несбыточной мечтой – в итоге я снова легла в районе двух часов ночи, но утром по будильнику встала достаточно бодро. Также, естественно, я не позаботилась заранее о всём том, что надо было взять с собой, однако вскоре в торбе оказались тоненький коврик в качестве поджопника, бутылка сока вместо термоса, металлическая кружка от настоящего термоса, ложка и вилка (совать туда же и нож я поостереглась), подарок Ане и кожаные перчатки с пальцами (на мне, как всегда, были мои беспальцовки) на случай игры в снежки. Оделась же я, как и обещала, аки заполярный оленевод: сверху – майка, шерстяная водолазка, шерстяная безрукавка, свитер, вязаный в четыре нитки, безрукавка на синтепоне и пальто, внизу – шерстяные лосины и штаны на синтепоне, так что я чувствовала себя космонавтом или водолазом в скафандре, ибо сложно было поначалу двигать ногами и руками. Позавтракала я снова макаронами с сыром, посидела в инете, получила сообщение от Ушастой, которая снова должна была быть на месте раньше времени, и начала постепенно вываливаться на мороз, который, кстати, не так уж и сильно сегодня морозил – поди и до плюса доходило, так что мне в моём скафандре идти даже жарко было. Но всё по порядку: оперативно подошедший автобус довёз меня до метро, где я подхватила снова тихо околевающую Ушастую, у которой снова не хватило мозгов ждать меня внутри Трамплина, а не снаружи под открытым небом, и мы поехали. О месте встречи Аня мне давеча не сообщила ничего, кроме того, что меня к нему должна будет привести обо всём проинформированная Ушастая, однако последняя напрочь всё забыла, и пришлось нам, доехав до Крылатского, включать логику и по этой логике выходить туда, где ближе всего к холмам. Вышли к Перекрёстку, но Вероники там не обнаружили, а поскольку она должна была нас ждать, мы ей позвонили и выяснили, что по закону подлости вышли не туда. Пришлось вернуться в метро, благо моя соцкарта бабушки позволяла делать это на халяву сколь угодно часто, пересечь платформу из конца в конец, снова выйти и таки встретить в подземном переходе Веронику и Рому с воздушными шариками. Вскоре Ушастая вспомнила, что ещё не подарила Роме подарок на нг, и в итоге ему были презентованы шоколадный дед Мороз без рук и бумажный шарик с «пророчеством» в виде стиха не то Пушкина, не то Лермонтова. Потом подошли два пацана, которых никто из нас доселе не знал – Андрей (Печкин) и Ваня, осталось дождаться Насти Невзоровой и Ани Гулицкой, но когда до них удалось дозвониться, выяснилось, что они находятся на Кропоткинской, на выставке Тёрнера, не столь давно мною посещённой, и подъедут только через полчаса или больше. Решив их не ждать, мы выдвинулись на свет Божий и вопреки моим заверениям в том, что от Перекрёстка до холмов идти ближе, пошли к ним от Седьмого континента и пришли, только не к тому входу, от которого вела дорога к храму, а к тому, который был сделан в виде деревянных ворот и потому проводниками именовался «избушкой». Возле этого входа располагалась детская площадка, где на лавочке дремал давно поджидавший нас Костя, но мы его разбудили, тоже вручили шарик, а Ушастая и ему припасла подарок – такого же деда Мороза и такое же «пророчество» (только с другим стихом) плюс ангелочка из солёного теста. В ожидании именинницы мы развлекались тем, что Рома надел капюшон и затянул его так, что стал похож на Кенни, в дырку высовывал язык, а в длинные завязки от капюшона запихивал шарики. Аня приехала вместе с мамой на машине, и Аню мы бросились обнимать, а из машины вывалили сумки с едой и питьём, которые навьючили на пацанов. Спровадив Анину маму, мы встали перед вопросом: куда идти на пикник? В итоге стройными рядами мы потопали по той дороге, которая вела от «избушки», до перекрёстка с дорогой к храму, и по этой дороге, что вела к храму, дошли до лестницы, спускавшейся в сквер с деревянными зверушками. Все умные люди спустились по лестнице, Рома же решил прокатиться с горки сбоку от неё, а когда мы спускались со склона, что был за сквером, скатиться по нему на ледянке удумала Вероника и, естественно, въехала в дерево; и только после этого наш отряд скаутов, вытянувшись в цепь, ушёл партизанить по нехоженым снегам подальше от цивилизации. Брели по тихому и безлюдному заповеднику мы долго, а поляны как назло всё не находилось, если не считать той, на которой живописно покоился насквозь проржавевший каркас запорожца, но Аня в компании этой колымаги пикниковать не захотела, хоть Вероника и очень агитировала за него. Пацаны периодически отделялись от основной группы и поднимались на холмы для лучшего обзора окрестностей, при этом выгодно смотрясь на фоне заснеженных пейзажей, что особенно касается Кости, державшего свой шарик в зубах, но сфотографировать это мне так и не удавалось, поскольку на морозе моя старая мыльница тупила особенно сильно и периодически Читать далее...

[341x513]
Вот так всегда: ляжешь пораньше – проснёшься раньше нужного и, как сегодня, валяешься себе в темноте, ждёшь, пока весь дом не встанет, а без сего фактора вставать лень. Лень мне было с утра и создать какое-нибудь новое сообщество, и выложить фоты из зоопарка, и единственным полезным делом, каковое я сделала, было создать заново свой последний тест, нечаянно удалённой модератором (для тех, кто не прошёл его в первом дубле, он выложен в последнем комментарии к соответствующему посту в соответствующей рубрике, ссылку влом вставлять). Конечно, я ещё по традиции попостила по сообществам, но это мелочи – в общем, начнём сразу с того, как я в четыре часа, когда было ещё светло, с новой торбой на одном плече вывалилась на свет Божий, на автобусе доехала до метро и с пересадкой на Киевской добралась до Новослободской, уже немного мне известной благодаря расположению там РГГУ и Пути к себе. Памятуя предварительно изученную карту Яндекса, я потопала по Селезнёвке, не отрывая взгляда от роскошной полной луны, огромной и яркой, отчего под ноги не смотрела и пару раз поскользнулась, но, хвала Императору, не навернулась. Бывший театр Советской армии, ныне, как оказалось, именуемый театром Российской армии или попросту – ЦАТРА (забавно звучит, не правда ли?), располагался на выгодном возвышении напротив площади Суворова с памятником ему же и представлял из себя большое, нет – огромное здание, помпезное как снаружи, так и внутри. На вход образовалась нехилая очередь, так как шмонали каждого прибывающего дважды; уже наученная горьким опытом после последнего своего визита в Фоменко, я вместе с торбой вывалила на стол телефон, фотоаппарат и кошелёк вместе с цепью и только после этого прошла через металлодетектор, а потом ещё и показала торбу в раскрытом виде на второй инстанции. Когда же я добралась до гардероба, выяснились две неприятные мелочи: во-первых, я забыла дома сменку, во-вторых, на новой торбе сломался бегунок на хвосте. Первое оказалось мне даже кстати – в театре было холодно, многие жаловались потом, что замёрзли, а я была тепло одета и чувствовала себя вполне уютно. Второе же заставило задуматься: я эту торбу купила как раз потому, что сломался бегунок на старой, а на ней, на новой, бегунок не продержался и недели – понятное дело, что постоянно покупать торбу нельзя, а придётся купить бегунки, желательно металлические, если есть, и научиться их прилаживать (и это при том, что новой торбе ещё и лямки новые нужны). Однако сейчас не о торбах – купив программку, я проследовала в буфет, который единственный не соответствовал помпезности театра и скромно притулился едва ли не под лестницей, убедилась, что есть там нечего, и засела там эту самую программку изучать. Ко второму звонку я проследовала на своё место, кое было в самой что ни на есть заднице: амфитеатр, 9 ряд, самое крайнее, первое в ряду кресло, откуда вид открывается, мягко говоря, в оригинальной перспективе. Однако чем дольше я сидела, тем больше убеждалась, что в партере очень много свободных мест, и скользнула в середину пятого ряда оного, а затем, обнаглев, хотела было пересесть на первый, но тётка, бродившая по первым рядам аки цербер, не дала мне сего сделать под невнятным предлогом, что законные заниматели свободных мест придут. Вернувшись на пятый, я с завистью проследила за тёткой, пересевшей с задних рядов на первый за спиной у цербера, зато когда на моё место и место сидевшей рядом девушки посягнули законные их заниматели и цербер решила вмешаться, девушка вернулась в амфитеатр, а я подвинулась, благо рядом тоже были свободные места, да так там и осталась на оба действия и на антракт, в котором уже традиционно подкреплялась и читала журнал. Видно и слышно с моего новообретённого места было отлично, посему без дальнейших проволочек приступаю к традиционной рецензии.
Человек из Ламанчи – бродвейский мюзикл, как сообщила мне программка, и, казалось бы, на отечественных подмостках он должен бы был смотреться куцым. Но нет – такой важный элемент шоу, как декорации, удивил меня тем, что не уступит никакому Монте Кристо – тут вам и мрачные казематы, и пасторальные надувные домики, и звёздное небо, и, конечно же, мельница. Но не на красивую раму я пришла смотреть, а на то полотно, которое она обрамляла – на невероятно трогательную историю о поэте-налоговике Сервантесе, который, угодив в тюрьму, превращает заключённых в актёров и ставит другую историю – о рыцаре Печального образа, который, в свою очередь, превращает суровую и жестокую действительность в романтическую сказку, где постоялый двор – замок, а шлюха – прекрасная дама. В отличие от Сервантеса, которого мы знаем по школьным хрестоматиям, Сервантес сценический, находясь под угрозой страшной гибели от рук Инквизиции, создаёт для этой сказки счастливый конец: старый Алонсо Кихано умирает не в забытьи, окружённый жаждущей наследства роднёй, а перед Читать далее...

Хоть давеча я и уползла спать как обычно поздно, встать в районе десяти утра по будильнику мне таки удалось без жертв, и, позавтракав, я набила торбу порезанными яблоками и морковкой и вывалилась на свежий воздух. В Трамплине, преодолевая расстояние от маршрутки до метро, встретила Ушастую и Аню со товарищи, ожидавших кворума всей компании для отправления на каток в парке Горького, потом спустилась в подземку и с пересадкой на Киевской доехала до Пресни. В зоопарке шёл густой снегопад, посетителей было мало и звери по большей части попрятались по помещениям, даже японские макаки, которым теоретически холод должен был быть нипочём. Решив сперва избавиться от своего груза, я сразу перешла на вторую территорию и пошла вдоль пруда, где на льду оранжевыми пятнами выделялись угрюмые огари, до клеток горных копытных, которым, как первым вставшим на моём пути, полагалось первыми получить праздничные гостинцы. Однако бараны, позволявшие себя гладить, при этом отказывались брать яблоки из рук – подходили осторожно, нюхали и снова отходили, и так по нескольку раз, а бросать им так, чтобы они заметили и подобрали, мне было впадлу. Оставив их позировать другим посетителям и даже пытаться размножаться (и это в такой-то мороз), я переместилась к козлам, вернее, к козам, которые с энтузиазмом восприняли мою благотворительность и даже вставали на задние ноги, передними опираясь на решётку и всем своим видом показывая, какие они бедные родственники. Впрочем, я успела одарить своим вниманием далеко не всех коз прежде, чем подошли козлы, включая однорогого старейшину, которые отогнали своих самочек подальше и выпросили у меня по нескольку кусков, сопровождая меня всё время, пока я шла вдоль периметра клетки. Следующими на очереди были два верблюда, к которым ещё приблудился какой-то пятнистый безрогий олешек, вот только тёмный верблюд успел со времени моего прошлого визита вымуштровать светлого так, что тот не подходил вообще, зато сам тёмный обнаглел до крайности – как можно дальше вытягивал шею из вольера и разевал свою беззубую пасть, в которую и целое яблоко поместилось бы. Пришлось его немного побаловать за настойчивость, а светлому и олешку, которые кучковались поодаль, кинуть те кусочки, что им причитались. И вот, наконец, я добралась до лошадей и сперва увидела открытые ворота служебной территории, за которыми в загоне стоял мой старый добрый друг саврасый, и к нему уже направлялась какая-то детвора в родительском сопровождении. Надеясь, что они не кататься пришли и не погонят меня оттудова, я сунулась туда же; надежды оправдались – дети с интересом наблюдали за тем, как радостно я поприветствовала коня, и никого из рабочего персонала поблизости не было. Саврасый был каким-то нервным сегодня – прижимал уши, в первый раз шарахнулся от руки, а потом узнал, принялся лизать мне руки, как собака, и я даже не поцеловала его в морду, чтобы он мне лицо не облизал. Двинувшись дальше, на открытом манеже я заприметила рыжего, который как всегда усердно выпрашивал лакомства, ударяя копытом по решётке; оделив яблоками и морковкой и его, я подошла к маленькой клетке, куда иногда непонятно зачем замуровывали лошадей, и где на сей раз маячило трое пони – чёрный, соловый и пёстрый – и пара пацанов лет шести в шлемах и с хлыстами, которые деловито, как с ковров, стряхивали с пони снег. Завидев меня, пони дружно направились в мою сторону и ткнулись носами в решётку, но она была слишком мелкая – только палец просунешь, и я пошла к последнему загону, где тут же была атакована двумя гнедыми жеребцами, видимо, братьями. Они высовывали шеи из-за решёток по самую грудь, тянулись к моей торбе, огрызались друг на друга и жадно выхватывали у меня из рук яблоки и морковку, а я с удовольствием грела быстро замерзающие пальцы в их слюнявых пастях, и несильно прикусили мне их только один раз. И только тогда, когда гнедые отвлеклись на других посетителей, совавших им хлеб или булку, я смогла покормить соседствовавшего с ними смирного буланого, которого они ко мне не подпускали, и двинуться по второму кругу. Пони уже выпустили в загон по соседству с рыжим, и я кормила их троих (пёстрый пони общаться со мной не захотел, будучи занятым сеном) одновременно, хоть соловый и пытался отогнать чёрного, а рыжий строил такие умильные мордашки, что не отдать ему преимущество было невозможно. Последние кусочки были поделены между гнедыми и буланым, и я пошла своей дорогой, согревая пальцы, которые таки одеревенели на морозе и что-либо чувствовать перестали, в карманах. Впрочем, когда я зашла в обезьянник, пальцы уже оттаяли, но когда я хотела пофотографировать мартышек, фотик сообщил, что почти разряжен (после огарей, коз, верблюдов и лошадей), и я решила поберечь его до лучших времён. Времена настали, когда я покинула обезьянник и добралась до белых медведей – пожалуй, единственных обитателях зверинца, кому снежная погода была в кайф, посему один из них вовсю катался в сугробе, что я и запечатлела в фотографии. Больше на второй территории ловить было нечего, и Читать далее...

Вчера вечером, включив СТС, чтобы в который уж раз посмотреть фильм про 102-х далматинцев (офигенным цинизмом со стороны телевизионщиков было периодически прерывать его рекламой меховой ярмарки), я не выключала его до тех пор, пока не досмотрела до конца ещё и сто лет мною не смотренное шоу СБТП, и в итоге снова легла во втором часу ночи. В мои планы изначально входило ночью перечитать Трёх сестёр, однако стоило моей голове опуститься на подушку, как не успела я даже и радио включить, как отрубилась. Помимо всякой прочей ерунды, которая мне снилось, во сне я просмотрела в каком-то кинотеатре целый фильм по вахе фб, почти до конца; причём как во сне фильм шёл с перерывами, во время которых я делала зарисовки в блокноте (ну хоть во сне руки растут из правильного места), так и наяву я просыпалась, засыпала снова, и после этого фильм всё равно продолжался. В нём скавены захватили какой-то маленький человеческий город, по этому поводу было много сцен сражений, немного выживших людей ушло в подполье, а далее, естественно, между главными героями наметились и любовь, и заговор против захватчиков. Проснулась окончательно я на самом интересном месте – когда они пробирались в какой-то тёмный, заброшенный на вид замок – в районе половины десятого, собралась было уже вставать, но в итоге опять заснула и проспала до двух часов дня, пока не разбудили. Убедившись, что на каникулы ничего масштабного не задали, засела перечитывать Сестёр – и так, время от времени отвлекаясь на инет, пока на улице не потемнело, прервалась только, чтобы на обед попробовать повторить кулинарный шедевр Авокадо – макароны с расплавленным сыром внутри. Сёстры дочитались, макароны приготовились, а инет пропал одновременно, и сначала я вернула себе сеть, а потом уже поела макароны, которые удались не так хорошо, как в Авокадо, но были вполне вкусными. Закопавшись, поздно вышла из дома, долго ждала автобуса и в итоге на платформе родной Молодёге была тогда, когда обычно уже прихожу в театр. А надо было ещё доехать до Кунцевской, пересесть на Филёвскую ветку, доехать до Бутусовской и добежать до театра Фоменко, в котором сто лет не была и по которому успела уже соскучиться – а ведь хотела ещё заскочить в один магазинчик неподалёку посмотреть подарок Ане, да не успела. Зато успела в театр – ворвалась, проскочила через металлодетектор, он капризно запищал… «пройдите ещё раз». Скинув торбу с плеч на стол, снова проскочила – снова писк. Объясняю, что у меня телефон, кошелёк и вообще я вся в железе – но нет: «выложите все металлические предметы и пройдите». В спешке вывалила телефон и фотик туда же на стол, достала из кармана кошелёк и хотела пройти, держа его на виду, но меня остановили, и пришлось лезть под пальто, отстёгивать от хлястика джинсов цепь, на которой кошелёк висел, вытягивать её и тоже выкладывать на стол, и тогда только проходить через смолчавший на сей раз металлодетектор и, похватав в охапку свои манатки, бежать в гардероб. Там меня поняли лучше, сразу вручили номерок, не успев принять пальто, и сумку с сапогами куда-то сунули, и я умудрилась вбежать к себе на первый ряд балкона… даже рано: пришлось ждать, пока все рассядутся. А желавших рассесться было много: ни одного свободного места не осталось ни в партере, ни в амфитеатре, ни на бельэтаже, ни на балконе, ни в ложах, дополнительными стульями были заставлены все проходы и лестницы, и просто так, без стульев, на собственных задницах на ступенях лестниц сидели люди, разве что только на сцене не было зрителей, ибо проходы для актёров уже были ими заняты. В общем, полный аншлаг! Но вот огни погасли, и мне предстояло посмотреть все четыре действия свежеперечитанных Трёх Сестёр, длившиеся почти четыре часа, с двумя антрактами, в которых я читала журнал и подкреплялась захваченными с собой фруктами.
Думаете, четыре часа сложно высидеть? Ничуть. Утомил меня с непривычки только первый акт, до первого антракта, а потом я уже с интересом следила за развитием событий. Да, у Чехова, конечно, событий немного, а всё больше разговоров, и актёрам театра Фоменко, чтобы потерять в постановке минимум от текста оригинала, приходилось читать свои монологи очень быстро, теряя при этом немало психологизма, но при этом, странное дело, его всё равно оставалось достаточно, чтобы проникнуться классической Чеховской философией смысла бытия. Наверное, потому, что при всех стесняющих обстоятельствах играли эти самые актёры, как всегда, искренно, с максимальной самоотдачей, да и потому, что, как это ни банально, классика хороша в любой интерпретации, а интерпретация Фоменко вполне аппетитна – ни чересчур академична, ни чрезмерно современна. Люблю я у этого театра ненавязчиво вплетающиеся в канву повествования «фишки» - сегодня в качестве таковой выступал персонаж, обозначенный как «человек в пенсне» и обозначавший ни много ни мало, а автора пьесы, который и озвучивал, соответственно, текст от автора, что для пьес вообще нехарактерно. По сюжету, автор присутствовал на репетиции, но создавалось впечатление, что Читать далее...

Вчера мне действительно удалось лечь пораньше, однако из-за этого я проснулась рано утром, когда ещё было темно, тупо от голода, и долго не могла заснуть заново, а когда наконец заснула, недолго оставалось до звонка будильника. Со скрипом выбравшись из-под одеяла, я едва успела поставить макароны вариться и заползти за монитор, как получила sms от Ушастой, что она уже выезжает. Естественно, была на месте она как раз тогда, когда я ещё заканчивала собираться и только-только выходила из дома. Несмотря на то, что автобус подошёл к остановке одновременно со мной и резво довёз меня до метро, меня там ждал уже в жопу замёрзший эльф, у которого не хватило мозгов одеться потеплее. Отложив до лучших времён обмен новогодне-рождественскими подарками, мы юркнули греться в метро, где Ушастая предложила ехать на Горб – покупать подарок Ане и заодно новую торбу мне. У меня, конечно, было опасение, что в Рождество никакие магазины не работают, но ходить со старой торбой было уже давно влом, а надежды починить новую уже не оставалось, посему я согласилась. Мы доехали до Кунцевской, перешли на Филёвскую ветку, доехали до Багра, своим классическим маршрутом «через жопу» дотопали до своей любимой палатке на рынке… естественно, та была закрыта. Оставалась надежда на Арсенал и иже с ним, однако когда мы сунулись непосредственно к Горбушкиному двору, он был закрыт всецело и полностью, со всеми находившимися в нём торговыми точками. Далее возникло небольшое разногласие: я хотела в Алегрис, и хоть по дороге на Горб я и говорила, что если Арсенал закрыт, то и Алегрис закрыт тоже и мы туда не поедем, надежда на «вдруг» умирать не собиралась; Ушастая хотела в ЦДХ, но когда я уже согласилась ехать туда, выяснилось, что она не знает, на какой он станции метро – знает только, что возле парка Горького. Я уверяла, что парк Горького – это станция Октябрьская, а Ушастая настаивала на том, что это станция Парк Культуры; но, посмотрев на карту метро и увидев, что Парк Культуры находится на одной ветке с Лубянкой, я поспешила с Ушастой согласиться – ведь грех не заехать, коли по пути! В итоге мы поехали от Багра до Сада, и я вручила Ушастой её подарок – сувенирную корову с надписью «больше позитива», которая была на неё похожа, а Ушастая показала мне мой – завёрнутого в тысячу обёрток кавайного ёжика из природных материалов, похожего на другого ёжика, которого я недавно видела и купила бы Ушастой, кабы у меня уже не была куплена корова. Только показала, потому что торбы у меня по-прежнему не было, посему ёжик был заново упакован и вернулся в торбу Ушастой, и остаток пути она демонстрировала мне видюшку, на которой исполняла родителям на нг песенку «То берёзка, то рябина», стоя на стуле в розовом платьице, причём демонстрировала по частям – сначала дала послушать звук, развернув фотик при этом экраном к сидящим напротив, а потом показала изображение. С Сада мы перешли на Библиотеку, доехали до Лубянки, безуспешно попытались приглядеть подарок Ане в переходе, вышли из него не с той стороны, вернулись, вышли с правильной стороны и дошли до Алегриса. Хвала Императору – он был открыт и там было ещё больше крашеного добра, чем в прошлый раз, вот только это добро, как всегда, не продавалось, так что мне только и оставалось, что осмотреть содержимое всех полок и уйти, захлёбываясь слюнями. Вернувшись к метро, мы доехали до Парка Культуры и, поднявшись там на поверхность, сразу поняли, что оказались немного не там, где следовало; пришлось пилить до ЦДХ пешком по мосту, распевая под звуки плеера Арийскую «Грязь». Билеты на вход в ЦДХ обошлись нам по 70 рублей, а уже там, опосля гардероба, мы зарулили в магазинчик очаровательных авторских сувениров, где долго любовались всякими приятными мелочами, покуда Ушастая не приобрела там подарок для Ани. В соседнем магазинчике торговали всяким старьём, и я не смогла отказать себе в удовольствии купить оловянного Кутузова с благородной стёртостью краски в некоторых местах всего за 140 или около того рублей – теперь он стоит возле моего оловянного Наполеона. Ещё один магазинчик – и красоты первого этажа закончились, мы поднялись на второй, открывавшийся выставкой чёрно-белой фотографии позднесоветских времён, где было весьма немало удачных работ, и прошвырнулись по лабиринтам коридоров со всякими картинами, пока не зашли в тупик. Потом мы побродили по третьему, где было слишком много артов, хоть и более качественных, чтобы разглядывать их все, посему мы останавливались только там, где нам особенно что-то нравилось, а четвёртый этаж был отдан под дизайнерские вещицы, и там я купила своей маме на Рождество прикольную керамическую хрюшку. Посмотрев достаточно, чтобы остаться при приятном впечатлении, мы спустились и покинули ЦДХ, хором напевая припев ДДТ про «Что нам ветер…», который мне напомнила одна глючная картина, мимо которой мы проходили на обратном пути. Спешили прочь из ЦДХ мы ещё и потому, что в наши планы входило ещё и посещение ВДНХ, но на сей раз до Парка Культуры мы не попёрлись, а преодолели подземный Читать далее...

Вчера вечером я честно ушла спать пораньше (по каникульным меркам) и честно завела будильник на восемь утра, однако когда он честно проорал в это время, за окном было так темно и спать ещё так хотелось, что я без всяческих раздумий перевела его на полдесятого и завалилась спать дальше. В полдесятого же было уже достаточно светло и приветливо для того, чтобы я со скрипом встала, позавтракала и отправилась в путь – на маршрутке до метро, на метро до Арбатской, с Арбатской на Боровицкую и пешочком до Пушкинки. Стоит ли добавлять, что мои надежды на лёгкий проход на выставку не оправдались? Да-да, там снова была очередь, такая же длинная, как и позавчера – в половину периметра музея. Однако отступать перед этим препятствием вторично я не собиралась – как-никак, не первый раз приходилось стоять в очередях, хотя и не в 12-градусный мороз. Этот мороз медленно, но верно давал о себе знать, хоть очередь и двигалась вполне резво, а я развлекала себя перепиской по sms с Ушастой, отчего пальцы очень скоро перестали чувствовать телефон. Наконец, когда позади меня набежало достаточно народу, который можно было запомнить, я отлучилась прогуляться в надежде зайти погреться в храм Христа Спасителя, но охрана на входе на территорию пускала только тех, кто вёл детей на рождественскую ёлку. Пришлось вернуться, ещё немного постоять, ещё разок отлучиться и бодрым шагом навернуть круг почёта вокруг музея, а потом я придумала, как не околеть: принялась безостановочно пританцовывать на месте, как и немалая часть окружавших меня соседей по очереди, так что мышцы под коленками устали, хотя оттянутые торбой со сменкой, журналом и бутылкой чая плечи требовали отдыха гораздо настойчивей. Чем дольше я стояла, тем длиннее становился хвост очереди позади меня и тем медленнее она двигалась, но поворот за угол уже расценивался всеми как выход на финишную прямую, и даже у тех, у кого уже губы дрожали, фанатично остекленевший взгляд выражал готовность достоять до конца и не капитулировать за полшага до победы. И вот после двух с половиной (!) часов дискотеки под открытым небом вдосталь натоптавшаяся я оказалась в передней группе, которая ринулась вперёд, как только охрана открыла ворота для запуска очередной порции посетителей. Отчаянный напор замёрзших людей был так силён, что закрыть ворота обратно оказалось делом не из лёгких – с этим мощным потоком внутрь проскочила и я, когда между створками ворот только и оставалось места, что для одного человека. В спасительно тёплом холле музея, миновав металлодетекторы, люди выстроились в том же порядке, в каком стояли в очереди, за билетами на выставку – билет стоил мне 200 рублей, хотя это им следовало бы платить мне за такое испытание, а не наоборот. Более того, в гардеробе не осталось свободных мест, и нам пришлось ждать, пока посетители предыдущих заходов не возжелают забрать свои вещи и уйти, освобождая заветные вешалки. И вот я – на выставке Тёрнера! Давненько я не была на выставках, впрочем, и хороших привозных выставок давненько не было в столице, но это не главный аргумент в пользу моего сегодняшнего подвига: просто я люблю Тёрнера, и выставка сия доставила мне огромное удовольствие. Как всегда, она занимала два зала и два балкона второго этажа, и на ней были представлены работы, характеризующие творчество гениального англичанина со всех сторон: и его воздушные этюды, где масло сложно отличить от акварели, и малоизвестные мистические картины на библейскую тематику в лучших традициях Блэйка, и прославленные пейзажи, предвосхитившие расцвет импрессионизма, и монументальные полотна, прославляющие стихии воды и неба, смешавшиеся в первозданный хаос без единой формы и единого цвета. Бродила по выставке я около двух часов – на полчаса меньше, чем стояла в очереди на неё – и, убедившись, что всё посмотрела, снова вывалилась на мороз, где очередь всё тянулась на неуменьшающуюся длину. В помещении я оттаяла, расходила ноги и дала отдых плечам, хоть и желудок немного прихватило, из-за чего пришлось присесть на один из стульев, приготовленных, видимо, для лекций, а на улице снова ощутила холод и, больше замерзать не желая, добежала до Боровицкой в два счёта. Прошвырнувшись по магазину, я оказалась дома достаточно рано, чтобы наконец-то открыть новое сообщество, созданное ещё несколькими днями ранее - Pony_Walley, появящённое кавайным игрушкам My Little Pony (Мой Маленький Пони) и в первую очередь их трэшовым и не очень кастомам. В общем, заходите, смотрите, оставайтесь, обещаю, что скучно не будет - материала у меня много, я давно собиралась открыть это сообщество. Впрочем, у меня накопилось много сообществ, которые я давно собираюсь открыть и всё никак не соберусь, а пока каникулы и у меня есть на это немного времени, спрашиваю вашего совета по этому вопросу. 12 вариантов перечислены в порядке убывания объёма имеющегося у меня на данный момент материала; варианты, находящиеся в хвосте списка, имеют все шансы никогда не быть созданными) Итак:

Подсчитаю наверное после Читать далее...

Проснувшись сегодня утром и без особой надежды закинув удочку в афишу Яндекса, я пришла к выводу, что кроме как сходить на Стиляг, никакого времяпровождения суровая реальность мне не сулит. Пропалив сеансы, я снарядилась в свой любимый Художественный, известный своими божескими ценами, на сеанс на три часа, и, позавтракав, рванула на маршрутке до метро, а на подземке добралась до Арбатской. Однако, как и давеча с Тёрнером, обломилась: думала, что все желавшие посмотреть сей фильм уже его посмотрели, благо идёт он с 25 декабря, но стоило сунуться в кассу – как там мне сообщили, что билеты раскуплены вплоть до сеанса на семь часов. При таком раскладе в Октябрь и соваться было нечего, и осталось мне только тупо потопать по Арбату в надежде хотя бы Ане подарок прикупить. Но нужный мне для этого магазин я либо прошла мимо, не заметив, либо он вообще переехал с Арбата, вобщем, идея с подарком обломилась тоже. Хотя кто сказал, что я отказалась от идеи со Стилягами? Спустившись обратно в метро на Смоленке, я вернулась на родную Молодёгу и заявилась прямиком в Брест, где билеты на сеанс на пять часов были вполне в наличии. Вот только оставалось до этого сеанса ещё ажных полтора часа, и я отправилась коротать их на третьем этаже Ашана, за поглощением блинчика со сгущёнкой из Теремка и двух полупочатков кукурузы из Ростикса (целыми початками там теперь не продают). Наевшись же, я снова дотопала до Бреста и вскоре уже подыскивала в зале местечко поудобнее. Зал был пуст по краям, зато в середину люди набивались весьма активно и пару раз меня согнали с выбранного места, прежде чем я осела где-то в середине девятого или восьмого ряда – осела на все два часа, сколько длился фильм. А теперь – о нём и только о нём.
Благодаря афишам и буклетам, фоты на которых намекали на вульгарность, и абсолютно неудачным рекламным трейлерам, создающим впечатление попсовости, я с самого начала не хотела идти на Стиляг и, кабы не отчаянная необходимость провести драгоценный день каникул не зря, не пошла бы ни за что. И смотреть начала с некоторым предубеждением: время действия – эпоха молодости моей бабушки, место действия – полумифическое тоталитарное государство, населённое нарочито серыми и угрюмыми пролетариями, главные герои – разодетые в пёстрые тряпки бездельники, предающиеся всем тяжким за деньги одного богатого папенькиного сыночка и бегающие от норовящих покромсать ножницами их имидж комсомольцев, казалось бы – наиболее вопиющей пропаганды богомерзкой американщины и чёрного пиара достославной эпохе 50-х годов прошлого века и выискать нельзя. Однако вот загвоздка: устами одного из персонажей, «там», в далёких и вожделенных штатах, нет стиляг – и сам по себе напрашивается вывод, что у нас-то, чёрт возьми, лучше – было лучше, есть лучше и будет лучше. А эти самые стиляги, как выяснилось, отнюдь не современные мажоры, клубящиеся на дискачах, а едва ли не первые неформалы в степях российских, из чьего джаза и буги-вуги проклюнулся отечественный рок-н-ролл пришедших им на смену поколений. Этим рок-н-роллом и иллюстрирован наш полу-мюзикл – открывается действие зажигательным исполнением «Человека и кошки» дяди Фёдора Чистякова замечательным актёром Сергеем Гармашем, а далее следуют композиции, лишь частично – порою только в виде припевов – сохранившие связь с классикой жанра, львиная же доля текста в них была написана заново для-ради соответствия сюжету (не считая ещё только разве Старого корабля, блестяще спетого чертовски харизматичным Алексеем Горбуновым). Однако сейчас я уже прощаю создателям фильма столь вольное обращение с наследием таких святынь, как Кино и Наутилус, ибо все ремиксы могли, но не превратили происходящее в уродливый винегрет из трёх культурных пластов, а создали вполне уместную и аппетитную эклектику. Резюмирую: Стиляги – весёлая и заводная и одновременно симпатичная и трогательная романтическая комедия, неформальная, интернациональная и общекультурная, с довольно-таки оригинальным для наших дней посылом, призывающим зрителя вопреки системе быть свободным, быть самим собой, ничего не бояться и оставаться верным своим идеалам. Финальная сцена так и вообще оставила более чем приятное впечатление своим сочетанием эпического размаха и тёплой атмосферы, воплотив на экране тайную мечту, пожалуй, каждого адекватного неформала – не буду раскрывать, что именно это было, но смотреть на такой хэппи-энд без улыбки, без тихой гордости за прошлое и настоящее и без надежды на такое же достойное будущее чисто физически было невозможно. В общем, Стиляг можно и нужно смотреть, ибо при всех их мелких недостатках (кое-какие эпизоды выглядят ненужными, кое-где с «положительностью» главного героя перегибают палку) они обещают запомниться если не больше, то уж точно никак не меньше ещё одной недавно смотренной мною новинки сезона – Обитаемого острова.
По ходу просмотра рекламы перед фильмом я уловила трейлер Тараса Бульбы – сиё ожидаемое весной произведение отечественного кинематографа я посмотрю всенепременно, а пока меня ждут Читать далее...

[398x530]
Давеча вечером я снова выпинала себя из-за компа только в районе половины второго, покосилась на плеер, решила, что травить душу Нашим уже малоэффективно, и решила отыскать свой старый добрый заветный диск, тот самый, который однажды случайно попадал в лапы к Ушастой. Перелопатила всю комнату, пропустила через плеер кучу лишённых коробочек болванок, большинство которых оказалось пустыми и только одна, к вящему моему удивлению, оказалась с каким-то металом, типа хэви или павера, но я не стала слушать её долго, чтобы идентифицировать, а пустых коробочек такого же, как у диска, цвета среди подписанных не нашлось, и я решила, что, наверное, когда-то забраковала эту болванку при записи. Свой же заветный диск я, хвала Магистрам, не нашла – как всегда, всему своё время – и легла спать опять под Наше, хотя долго его не прослушала – крутили всё какой-то позитив. Проснулась как всегда к обеду, а там и отправилась, как задумывала ещё вчера, в Пушкинку, то бишь доехала до Арбатской, перешла на Боровицкую, выбралась на свет Божий и дотопала до музея. Там мои надежды на то, что все, кто хотел сходить на Тёрнера, уже сходили, так как выставка длится уже месяц, если не больше, не оправдались: там было не просто много народу – на вход в музей стояла очередь, тянувшаяся за угол на расстояние почти в половину периметра музея, и это в 17-тиградусный мороз! Обломившись, я потопала назад; мне позвонила Маруся, позвала покататься с ней на катке возле её дома, но я на коньках ни разу в жизни не стояла и посему отказалась и вернулась на Боровицкую, уже решив сегодняшний день, дабы он даром не пропадал, посвятить приятному шоппингу – покупке подарков себе любимой на деньги, подаренные мне на нг. Первым пунктом назначения должен был быть Урфин, но как доехать до него из того места, где я находилась, я не помнила, а ни одной карты в подземке не было. Ворча на тему того, о чём только думает Полис, не имея на всей своей территории ни одной карты, а ведь так и заблудиться можно, я перешла на Библиотеку и поехала оттуда до Лубянки, там перешла на Кузнецкий мост и доехала до Улицы 1905 года. Пока ехала, успела подумать о том, что буду делать завтра, а доехав, зарулила в тамошнюю театральную кассу, пропалила репертуар и попробовала взять билет на завтра в Моссовета на Иисуса Христа - суперзвезду, но они уже закончились, зато мне удалось взять на 10-е на давно уже посоветованного мне Лёхой Человека из Ламанчи в театр Советской армии, при том что 11-го я пойду на др Ани Ковалёвой. Затем, хоть я и сто лет там не была, дорогу до тамошнего Детского мира я вспомнила хорошо, вот только нужный мне второй этаж прошла и дошла едва не до крыши, потому что дверь с лестничной клетки была закрыта. Зато сам Урфин был открыт и забит посетителями (для такого маленького помещения три-четыре человека – уже толпа), и на витринах со времени моего последнего визита появилось столько всего нового и главное – продающегося, что глаза разбежались по разным углам очень быстро. Конечно, о стоивших по нескольку тысяч отрядах и спецперсонажах, как бы заманчиво они не смотрелись, мне не следовало и думать, а вот от дредноута за полторы я отговорила себя уже с немалым трудом, равно как и от эльдарского провидца за две (странное какое-то получается несоответствие). Остался выбор между простым человеческим всадником за 700 и троицей эльдарских варлоков с ценником в 600 – ничтоже сумняшеся я решила, что это цена за всех троих, благо брала же я когда-то четырёх тау за тысячу. Остановив выбор, естественно, на варлоках, я таки хотела сначала обойти все витрины, прежде чем делать покупку, но остальные посетители так сгрудились у витрины с новинками, что подобраться не было никакой возможности и пришлось ждать, продолжая пускать слюни на ассортимент главной витрины. Наконец, отдать должное новинкам смогла и я (а было на что поглядеть – целую панораму забацали, молодцы, плюс ещё всякого поодиночке, плюс объявление о записи на новых орков сорокашных, представленный экземпляр даж некрашеным хорошо смотрелся), а затем отвлекла продавщицу от прослушивания какой-то попсы и выяснила, что 600 стоит один варлок. Я выбрала самого красивого, продавщица его достала, сдула пыль, поставила на прилавок, записала его в книжку, подняла, снова сдула пыль и принялась искать упаковку. Моим заверениям, что я могу нести его в руке и ни за что не уроню, не поверили, и крошечного эльдара завернули в большой целлофановый пакет. Умилившись такому бережному обращению с минями, я покинула Урфин, втайне надеясь, что всадник или дредноут останутся до следующего моего визита, вернулась к метро, поехала до Баррикадной, там перешла на Краснопресненскую и доехала до Киевской, где располагался Европарк – вторая инстанция моей глобальной растраты. Там я была не так давно, – когда скупала тома Волчьего дождя на DVD, – но его устройство перепуталось у Читать далее...

[323x500]
Давеча вечером, вернее, уже ночью, коротая время за монитором, я по предложению, поступившему от Ушастой в виде smsы, включила в ушах Наше, продолжая делать вид, будто меня сильно интересует то, что начало происходить по телеку по окончании Кода да Винчи, который я когда-то смотрела в кино. Слушала, слушала, пока не растравила душу окончательно, хотела было выразиться в стихотворной форме, пыталась настрочить хоть полстрочки и в блокноте, и в рамке для каментов, и в рамке для постов, но ничего не вышло. Неудобно всё-таки, когда разучишься писать рифмованно – это почти как руку потерять или ногу, хотя точно не знаю, не сравнивала. Вобщем, после этого расставаться с радио сразу было бы делом рискованным, и, как только происходившее по телеку закончилось, я с плеером под мышкой сходила подраить зубы, и с ним же заявилась в мамину комнату спать – никто ничего не заметил. Выключила ближе к утру, уже засыпая, после третьей за эту вечеро-ночь песне Пилота, отрубилась сама, снился зачем-то Бласфемер и кто-то там ещё, в районе 11 утра разбудил пришедший с работы папа. Полдня, до сумерек, было мне как-то хреново: пять минут пострадаю ерундой – двадцать минут муторно дремлю на стуле, развалившись и положив ноги на диван или свернувшись клубочком и положив голову на стол. К тому времени, когда пора было, отпостясь по сообществам, выходить из дому, я оклемалась, но не совсем, – да и даже сейчас ещё не до конца отпустило, – так что обедать я не рискнула и поспешила скорей вывалиться на мороз. Добралась до метро, на метро – до Театральной, а там до РАМТа было ровно шагов десять, никак не больше (забыла я, что на Тверском только кассы, а сам театр – по дороге к Малому, куда я один раз захаживала). В холле я приобрела программку (в ней не указывалась продолжительность спектакля, но мне пообещали, что больше трёх часов не должно быть), а на ярусе партера – свежую, хрустящую, ароматную… нет, не булочку (я по-прежнему воздерживалась от подзаправки желудка), а книжку с пьесой Акунина «Инь и Ян», такую же, какую я в школе у Насти тыбзила. До первого звонка на верхние ярусы не пускали, посему я, обойдя буфет и оставшись довольной результатом осмотра, успела немного почитать, прежде чем отправиться к себе на балкон. Моё законное место было в середине третьего ряда, самого последнего на балконе – выше только потолок со всякими осветительными приборами, но со вторым же звонком я пересела на середину первого ряда и с этого комфортного места и пронаблюдала за действом все – мне не соврали – действительно три часа или около того.
Не читавшим Арбузовской Тани, по которой и был поставлен сегодняшний спектакль, то есть, попросту говоря, многое потерявшим людям сообщаю, что это – пожалуй, самая красивая из историй о любви, декорациями для которых стали тридцатые годы прошлого века. Да, эпоха, казалось бы, совсем не романтическая, да и история на первый взгляд вполне тривиальная – долгие годы милая чудачка Таня прожила любовью к тому, кто не любил её, прошла через многие страдания и, научившись жить не только этой любовью, стала наконец и сильной, и счастливой. Как и в Бедном Марате, мир Арбузова в Тане всё так же тесен, и ни годы, ни расстояния не мешают героям сталкиваться друг с другом вновь и вновь – зато помогают им меняться. А воплотили на сцене плавный переход из 34-го в 37-й, из Москвы на Дальний Восток актёры РАМТа замечательно – к искренности игры не придерёшься, кого ни возьми от самых главных ролей до самых третьестепенных. И не столько декорации, сколько именно они заставили зрителя почти физически ощущать сначала тесноту столичных стен, а потом – бескрайний простор тайги, где чудо-град победившего коммунизма Стальград соседствует с древними сказками якутских шаманов. Так и не заметишь, как банальная бытовая байка перерастёт в легенду о втором шансе, который могут дать нам свыше, достаточно вдохнуть воздуха этого простора, на который уже никакого ярлыка – ни четырёх букв «СССР» на карте мира, ни четырёх цифр девяноста лохматого года не прикрепишь. Да, это лирика, а не рецензия, так же как Арбузовское живописное плотно, на котором врачи играют Бетховена, а бабушки крестятся на портрет Сталина – не совок, который в углу стоит вместе с веником. В общем, везёт мне на этих каникулах, сплёвываю чтоб не сглазить, на знакомства с театрами, в которые хочется вернуться (так что и Берег Утопии, и Инь и Ян, и Роман с кокаином, и многое другое записываю в вишлист), и на пополнение списка любимых актёров – сегодня в таковой был занесён Александр Суворов, исполнявший роль рослого, лохматого и бородатого охотника Игната. Также убедительно сыграл свою роль маленький мёртвый песец, – надеюсь, хотя бы не на каждом спектакле новый, – ну да это уже из другой оперы, а во всём остальном Таня от РАМТа мне понравилась, и я всем могу её порекомендовать, ибо не культурный шок, но таки Читать далее...

[226x336]
Вчера от нефиг делать досидев до конца показываемой по телеку Любови-Моркови, которую я уже как-то в гостях у Ушастой урывками посмотрела, сегодня я опять выспалась до обеда, днём прогулялась до магазина пополнить запасы продовольствия, а вечером отправилась в театр, в родную Покровку. Доехала до Курской, дотопала по Земляному валу, ввалилась за полчаса до начала, пропалила уже появившийся репертуар на февраль и взяла два билета – на Феномены и Три сестры (и пофиг, что Сестёр я скоро в Фоменко посмотрю, а ради Феноменов школу в субботу частично или полностью прогулять придётся, чтобы выспаться), да и засела в буфете изучать программку.
И уже одна только программка эта заставляла с трудом сдерживать улыбку предвкушения – актёрский состав снова подобрался блестящий: тут тебе и Смирнов, и Фищук, и Гребенкина, и, конечно же, Булдаков в роли хоть и снова второстепенной, зато снова яркой и запоминающейся. Вот только обоих братьев Яцуков, в программке упомянутых, не было вообще – видимо, роли у них выдались настолько эпизодические, что и без них хорошо смогли обойтись. А играли Дикарку – живую, динамичную, яркую и пикантную комедию со вкусом осовремененного Островского, того самого, в пьесах которого чудес никогда не бывает и все сюжетные перипетии разрешаются сами собой самым прозаическим образом. И того самого, который идеален для «мэйнстримовой» классической сцены – ибо, казалось бы, особо тратить нервы актёрам не приходится: знай твёрдо текст, плюс ужимки и прыжки а-ля юмористические миниатюры – и комар носу не подточит. Однако это уже не первый спектакль по Островскому, который я вижу на Покровке, а стало быть, уже не в первый раз труппа Арцибашевских питомцев доказывает мне на личном примере, что Островского не только можно, но и нужно играть с накалом, с надрывом эмоций, чувств и страстей. При таком подходе заезженные комедийные типажи – романтические слабаки и решительные материалисты, консервативные старухи и беспечные красавицы – превращаются в живых персонажей, так что каждый становится по-своему притягателен. Добавьте к этому самому подходу талантливое воплощение каждого образа, оригинальные «фишки», а так же эпизод, не буду раскрывать какой, в котором сочетание музыки и света превзошли самих себя, и получится очередное безупречное полотно в богатой и, главное, не грешащей однообразием галерее Покровки. Тем, кто ищет альтернативу как «грузящей» философии, так и скучному эстрадному перформансу а-ля «пипл схавает», дышащая молодостью со всеми вытекающими из неё последствиями «Дикарка» - то, что доктор прописал. Да и остальным тоже – мне ведь, чёрт возьми, понравилось, ибо подарило порядочную дозу положительных впечатлений и позитива вообще.
На обратном пути я прождала автобус от метро до дома минут двадцать и едва не околела, теперь отогреваюсь и намерена отогреваться, как и давеча, до заполночи – каникулы всё-таки! Завтра у меня снова театр, а конкретно говоря – Таня по Арбузову в РАМТе: заценю, как они играют и стоит ли или не стоит разоряться на билеты на Берег Утопии (да-да, я уже в курсе многочисленных восторженных отзывов, но всё-таки хочется и лично убедиться). Так что ждите с рецензией!)
P.S. от кого симпа? Давненько они мне не приходили, так что угадать анриал)

Давеча вечером празднование нг в кругу мамы, бабушки и собака я начала с праздника для желудка, устроив глобальную дегустацию, в процессе которой на личном опыте было доказано, что: а) тофу действительно не имеет вкуса и запаха, как мне и говорили; б) соевый йогурт – это очень вкусно; в) репа – это божественно. Закончив с поеданием и параллельно – с поздравлением любимых сообществ с наступающим, я отправилась стирать хаир, а затем мастырить свой персональный оливье – без сосисок и яиц, зато с фитомайонезом, и туда же заодно покромсала и немного тофу – в итоге получилось вкусно. Вернувшись к компу, я ещё немного пообщалась с людьми, у которых уже наступил и ещё не наступил, и пересела за праздничный стол за десять минут до боя курантов, попутно заткнув собака его новогодним подарком, – бараньей лопаткой, – чтобы на салюты со скуки не лаял. Пили смородиновый квас, ели салат, я уговорила ещё пару бутербродов с тхиной, а когда поняла, что больше ничего съестного в меня не влезет, дезертировала обратно за монитор с первыми же поступающими поздравлениями с наступившим. Так я и просидела, пытаясь заглушить родительскую попсу из телека всяким-разным хорошим музлом из наушников и любуясь салютами, до трёх ночи, потом поняла, что до утра бдеть нет резону, ибо в сети ловить уже совершенно нечего, и пошла вместе с остальными спать, когда салюты уже начали стихать и только мусорный контейнер, вспыхивая причудливыми огоньками, догорал за окном. За неимением дома папы спала у мамы, проснулась во втором часу, вернулась в свою комнату, провонявшую прокисшим квасом, и, завтракая очередным соевым йогуртом и печатая всё вышеизложенное, выяснила, что пролитый вчера на клаву сок даром не прошёл – некоторые кнопки приказали долго жить; однако при том, что не так давно, взяв пример с холодильника, приказала долго жить и стиральная машинка, факт необходимости замены клавы – это ещё цветочки. Позавтракав же, мой лируческий герой, времени не тратя даром, выпинал себя на пустынные улицы столицы и, дождавшись автобуса, доехал до метро. Общественный транспорт перемещался достаточно проворно, чтобы я вовремя добралась до Крылатского, вот только на поверхность я, благодаря своему топографическому кретинизму, выбралась, как обычно, не в том месте и до Матрицы пилила пешкодралом. Однако даже после этого я не опаздывала на сеанс на четыре часа и, отстояв очередь за билетами… выяснила, что они закончились: последний взял некий счастливчик, стоявший прямо впереди меня. Но общеизвестно, что помимо топографического кретинизма я страдаю ещё и повышенной упёртостью, посему, вернувшись в метро, я доехала до Арбатской и резвым аллюром дотопала до Октября. На сей раз моей скорости не хватило для того, чтобы успеть на сеанс на четыре тридцать, а на сеанс на четыре сорок пять билеты остались только по полторы тыщи, так что пришлось мне взять билет на пять сорок пять и выметаться коротать оставшийся мне до этого сеанса час на свежем воздухе. Перейдя на противоположную сторону улицы по подземному переходу, я юркнула в переулок, приведший меня на Старый Арбат, прогулялась до Стены и обратно, дошла до Аннушки с надеждой перекусить блином и промочить чем-нибудь горло, но она была закрыта. Однако к тому времени уже и времени, простите за тавтологию, оставалось немного, и я вернулась в кинотеатр, отстояла очередь за бутылкой чая, который стоил там в два раза дороже, чем в любом киоске, которые были сегодня все закрыты, и прошествовала в нужный зал, на моё боковое место 12-го ряда. Впрочем, видно и слышно мне оттуда было неплохо, и я, не столь давно проводившая год крысы просмотром мульта про мыша Десперо, принялась встречать год быка первой его премьерой – Обитаемым Островом.
Как человек, для которого Стругацкие – один из немногих непререкаемых авторитетов в мировой фантастике, я не то чтобы ждала большего, скорее я надеялась на большее. Да, я не устаю повторять, что хоть наш кинематограф и растёт потихонечку, до забугорных эпопей он ещё не дорос, и что Бондарчук – не Джексон и не Дель Торо. Но всё-таки хочется большей глобальности, и не в смысле зрелищных спецэффектов, – то, что он умеет делать ярко и громко, Бондарчук нам уже успел доказать в приснопамятной Девятой роте, – а в смысле того, что в этой самой роте было хоть отбавляй, а в Острове я не углядела практически вообще: психологизма и драматизма. Ну не сопереживается как-то главному герою Максиму, и, думаю, не только потому, что у него настолько смазливая физиономия, что хочется предложить ему лимон (хотя при всей своей негеройской внешности Степанов, как непрофессионал, играет вполне искренне и тем выгодно выделяется на фоне легко узнаваемых "динозавров" кинематографа). В остальном же, не говоря об уже упомянутых спецэффектах, всё сработано на твёрдую четвёрку: музыка хороша, хоть и не всегда слышна, компьютерная графика не всегда убедительна, зато иногда вполне живописна, на драки смотреть приятно, хоть их и как-то мало и они малость выпадают из общего контекста, вот только жаль, что голованов Читать далее...

Проснулась сегодня в районе одиннадцати, достала из тайника подарок маме, – нэцке-свинью из Пути к себе, – разбудила её, махнулись подарками. Мне от неё и папы, уехавшего на работу рано утром, достались деревянная ёлка с деревянными же игрушками, которая теперь стоит у меня на столе (типа ретро), быкомячик (это по которому долбишь, а он разные фразы говорит), «ленивый календарь» (настольный календарь на 2009 год с фотками кемарящих зверушек и афоризмами о пользе лени), свечку с коровой и деньги. Пострадав дома ерундой, вскоре я вывалилась на свет Божий и на маршрутке доехала до метро, где, купив свежий Хаммер, поехала в Измайлово, то бишь до Партизанской. Первым делом направилась на вернисаж, не столько для себя любимой, сколько для папы, который сувенирным быком, которого ему от меня мама передала, не удовлетворился и передал намёк на необходимость более полезного в хозяйстве подарка. Однако большинство продавцов в праздничный день на работу не вышло, многие прилавки пустовали – только шкурники были в полном составе, с надеждой развесив повсюду страшные звериные скальпы с вырезанными глазами; таким образом единственным полезным делом, которое я сделала, было невольное добавление в лексикон негра, торговавшего малахитовыми фигурками, слова «хрюшка» (он его произносил как «хрюска») – этим словом я попыталась заменить слово «свинья», которое он не понял, и оно ему очень понравилось. После вернисажа я впервые заглянула в торговый комплекс АСТ, расположившийся неподалёку, и там на первом же этаже нашла папе подарок, который пригодится и мне, если надумаю сварить камры: чай с бергамотом в красивом холщовом мешочке. Пропалив на втором этаже магазин «Экспедиция» и позарившись было на красивые майки, но испугавшись их цен, я на третьем этаже засела в Баскин Роббинсе, купила от жадности два шарика мороженого – ягодного и ананасного – и еле их осилила под чаёк из соседнего Теремка, а будучи уже сытой и довольной, зарулила в тамошний филиал Детского мира. Там, после долгих блужданий с целью покаваиться над одним и попускать слюни над другим, я выбрала себе подарок и кавайный, и по цене приемлемый, и могущий стать пополнением коллекции, собираемой с дошкольного возраста: набор из четырёх маленьких игрушечных щенков; наборы были разные, три щенка в них были на виду, а четвёртый спрятан, и я выбрала тот, в котором были бигль с уточкой, хаски на санках и немецкий дог (догёнок?). На кассе же от скуки мною была прихвачена пачка яблочных чипсов якобы с ягодным вкусом, но на самом деле, как выяснилось позже, с сильным вкусом табака, – их есть то же самое, что сигареты жевать, то есть противно довольно-таки, – а в качестве подарка кассирша вручила мне конверт, в котором были две халявных порции какао «Несквик» в пакетиках. Опосля такого приятного шоппинга я через подземный переход прошла в непосредственно Измайловский парк, а там – ни души, гробовая тишина, ни один фонарь не рассеивает сгущающихся сумерек, и всё это типа называется праздником. Зато там мною был найден подходящих размеров сугроб, хоть и искусственного происхождения (т.е. made by снегоуборочные машины), куда я и ухнула под умилённые взгляды прогуливавшихся до главной площади и обратно охранников, после чего вернулась к метро и приехала домой. Зайдя в магазин за ингридиентами для будущего салата, я ввалилась в родную квартиру, где распаковала своих щенков – четвёртым неизвестным оказался кавалер-кинг-чарльз-спаниель с короной на башке, а ещё они все четверо немного воняют, как и все китайские игрушки. Вот так я и спровадила две-тысячи-восьмой, пойду теперь шинковать салат. Всех уже поздравленных и ещё не поздравленных поздравляю с наступающим две-тысячи-девятым! Пусть всё будет, всё получается, всё меняется только к лучшему, всё плохое обходит стороной, всех люблю, всем желаю счастья, любви, удачи, здоровья и вообще всего самого. Heavy New Year!
[700x350]
Песенку про труЪ-ёлочку читать тут!)

В ночь на канун Нового года мне приснился сон настолько долгий, что запомнить все события по порядку после его окончания оказалось делом невозможным. События эти, впрочем, укладывались в одно из моих любимых занятий – идти куда глаза глядят, а шла я, как правило, в сопровождении некоего незнакомого мне в реале, но хорошо запомнившегося парня, - кажется, его звали Родя, но я могу и ошибаться. Попробую воспроизвести те части нашего путешествия, которые помню лучше всего – напоминаю, что последовательность могу и нарушать. Итак, начали мы с какого-то парка с безлюдными аллеями и клумбами, который перетёк в такую же безлюдную деревушку, но ухоженную и явно населённую, потому что, когда мы проходили мимо одного из домиков, оттуда слышался этакий светский разговор о редьке. Потом была другая деревня, и я зашла в один старый деревянный дом, принадлежавший, в чём я не сомневалась, каким-то моим очень дальним и очень пожилым родственникам; кажется, там и мои родители крутились тоже. В этом доме был, помимо всего прочего, большой, просто огромный сине-жёлтый глобус, но когда я обратила на него внимание, одна старушка, представительница этих самых дальних родственников, взяла его в руки так, что головы стало не видно и издалека казалось, будто у неё глобус вместо головы. Я хотела её сфотографировать в таком виде, но она всякий раз опускала глобус прежде, чем раздавался щелчок фотоаппарата; как я её ни упрашивала, она так и не поняла, что я от неё хочу, и под конец начала сердиться и отказалась от дальнейших попыток стать моделью. Не получилось у меня и сделать качественный снимок, когда все эти самые дальние родственники собрались все вместе, в рядок, на фоне стены, завешенной древним побуревшим ковром – они разошлись слишком быстро и не все влезли в кадр; когда я попыталась попросить их ещё раз встать вместе, они, кажется, уже окончательно все меня тихо возненавидели, и я ушла. Затем последовала ненаселённая местность, чертовски живописная: справа от тропинки, по которой мы шли, открывался вид на поле, заросшее высокими, едва ли не выше меня, дикими злаками, колышущимися на ветерке, а слева обрывался вниз косогор, и с этой высоты можно было лицезреть большое овальное синее озеро, примостившееся между высоковольтных линий – я ещё удивлялась, почему в нём никто не купается. Был по дороге, кажется, и лес, был и маленький провинциальный городок, где мы заходили в какие-то уютные магазинчики, был и большой город с длинной улицей, полной всяких бутиков и казино – там к нам, кажется, присоединилась моя мама; я заглянула в какую-то «кафешку ужасов», где внутри был полумрак, но мои спутники были против, и пришлось на эту идею забить. Впрочем, мы сбежали от моей мамы, как только длинная улица закончилась – перебежав в неположенном месте оживлённую магистраль и юркнув в какой-то подземный переход на противоположной её стороне. И снова был лес, но на этот раз зимний, заснеженный по уши, так что и воздух был белёсым, и солнце в небе казалось снежным комом, и по расчищенной просеке нас шла уже целая разношёрстная компания, в которой были и знакомые, и незнакомые мне люди; впрочем, на людей я обращала мало внимания, благо красота вокруг стояла неописуемая и я ежеминутно фотографировала то покрытые снегом ели, то свисающие с крепких ветвей других деревьев круглые комья снега, и всякий раз получались шедевральные фотографии. Только под конец маршрута ко мне подошли Феномир и какой-то незнакомый господин и подвели низенького, щупленького бородатого мужичка, представив его как короля и жалуясь, что он проиграл им в карты и долгов не платит – пришлось разруливать ситуацию. А когда зимняя прогулка подошла к концу, не успела я опомниться, как вдруг снова наступило лето, залитое ярким солнечным светом, и я снова обнаружила себя всё с тем же парнем всё в том же парке, откуда всё начиналось в первый раз и собиралось начаться во второй. И как только я ощутила этакое дежа вю, как сразу же проснулась и, пока потягивалась в полудрёме, даже ещё помнила названия деревень и городов (что-то было на К и что-то было на Б), но стоило встать, как в памяти осталось только то, что вы могли видеть выше.
Потом были уборка, подарок читателям в виде теста (см. ниже), установка и снаряжение ёлки, притащенной папой по утру… потом отдохнули и поехали в Метро, как обычно, всей семьёй – мама-папа-я. Овощных паштетов я там на сей раз не нашла, зато были мною куплены: тхина в двойном объёме, соевый йогуртозаменитель с шоколадным вкусом (никогда не любила йогурты, но пусть будет), соевые же батончики с кокосом (заедать тоску по Баунти), тофу (наконец-то узнаю, что это за зверь такой), кокосовое молоко (я, конечно, пока ещё не веган, но всё равно было интересно и оказалось, что вкусно) и, конечно, горячие французские багеты, как всегда. А главное приобретение – это репа в сетке! Я уже чёрт знает сколько лет не ела этот самый вкусный овощ в этом мире! Как-никак, Новый год без праздника желудка – это немного не то. А он, подумать только, уже завтра! Завтра утром Читать далее...