Сегодня кто-то продавал на перекрестке счастье. Сегодня кто-то продавал на перекрестке счастье. Оно лежало средь крючков и старых ярких платьев, среди усталых пыльных книг, средь кисточек и мела. Оно лежало и на всех неверяще смотрело. Народ шел мимо, редко кто вдруг подходил к прилавку Купить брошюрку, календарь, иголку, нить, булавку. И равнодушный взгляд скользил по глупой мелочовке, А счастье так просилось в дом, так робко и неловко. Читать далее Автор: © Лариса Рубальская

Не разлюбившие жестоки, А не простившие циничны. Мы невозможно одиноки и так же страшно безразличны. Опять молчим о жизни личной А впрочем, некому и слушать. В руке табличка - "все отлично!" И чек за проданную душу... Не пережившие утрату Порой совсем невыносимы. Мы каждый день спешим куда-то, А жизнь идёт. Проходит мимо. И понемногу сбившись в стаи, Быть может, чуть сильнее стали. Но не живя, а выживая, Бросаем так, как нас бросали. Уходим, чтоб не возвращали, Не задержавшись на пороге, Бредем в неведомые дали, Но снова по чужой дороге. Так проще: много не теряя, Мы только ищем, ищем, ищем... Быть может, кто-то где-то знает, Как жить таким... не разлюбившим? Марина Хеннинг

ВЕРЗИЕРА

...Я бы хотела жить с Вами В маленьком городе, Где вечные сумерки И вечные колокола. И в маленькой деревенской гостинице -- Тонкий звон Старинных часов -- как капельки времени. И иногда, по вечерам, из какой -- нибудь мансарды Флейта, И сам флейтист в окне. И большие тюльпаны на окнах. И может быть, Вы бы даже меня любили... ========= Посреди комнаты -- огромная изразцовая печка, На каждом изразце -- картинка: Роза -- сердце -- корабль. -- А в единственном окне -- Снег, снег, снег. Вы бы лежали -- каким я Вас люблю: ленивый, Равнодушный, беспечный. Изредка резкий треск Спички. Папироса горит и гаснет, И долго -- долго дрожит на ее краю Серым коротким столбиком -- пепел. Вам даже лень его стряхивать -- И вся папироса летит в огонь. Марина Цветаева

Верзиера

<center><table border="2" background="//img0.liveinternet.ru/images/attach/c/4/82/550/82550688_preview_s1_66771_49.jpg" cellpadding="5" cellspacing="0" width="600"><tr><td><table border="2" background="//img-fotki.yandex.ru/get/6615/39663434.205/0_7be90_56d5cd8_M" cellpadding="50" cellspacing="0" width="100%"><tr><td><table border="2" background="//img0.liveinternet.ru/images/attach/c/4/82/550/82550688_preview_s1_66771_49.jpg" cellpadding="5" cellspacing="0" width="100%"><tr><td><table border="2" background="//img-fotki.yandex.ru/get/6615/39663434.205/0_7be90_56d5cd8_M" cellpadding="0" cellspacing="0" width="100%"><tr><td><font size="4"><font color="000000"><img src="//img-fotki.yandex.ru/get/3711/37930420.c/0_81714_3b1fcefc_L.jpg" width="500" height="334" /><br /> Ваш текст <br /> </font></font></td></tr></table></td></tr></table></td></tr></table></td></tr></table></center><br /> <br /> <a href="http://www.liveinternet.ru/users/3855819/" target="_blank"><font color="ffffff" size="2" face="verdana,arial"><b><div align="center">Верзиера</div></b></font></a><table border="0"></table>

варенье из всех убегает кастрюль
и солнце летит по траве
но слышно, как вдруг замирает июль
у ветра в пустом рукаве

в его сердцевине легко и темно
как в серединке плода
и в нём наконец накопилось тепло
и та невесомость, когда

есть ещё сила сдержать маховик
но неизбежен распад
как будто качели зависли на миг
и не вернутся назад

(с)

А время стрелки на лоб сдвигало,
Качало маятником: так, так...
Но был на небе рукой Шагала
Написан нам путеводный знак.

И нежность пальцы сводила робко -
Касаться, гладить, тянуться, брать...
Вино, смущаясь, теряло пробку,
Сквозняк несмело листал тетрадь.

Скрипел смущённо диванчик старый,
Дремал в стакане остывший чай,
И прикипали с тревожным жаром
Твои ладони к моим плечам.

...А после всё нам казалось новым,
Сменили кожу календари...
В начале, кажется, было слово?
Прошу, не надо, не говори!

(с)

Что делать, мой ангел, мы стали спокойней,
мы стали смиренней.
За дымкой метели так мирно клубится наш милый Парнас.
И вот наступает то странное время иных измерений,
где прежние мерки уже не годятся - они не про нас.

Ты можешь отмерить семь раз и отвесить,
и вновь перевесить,
и можешь отрезать семь раз, отмеряя при этом едва.
Но ты уже знаешь, как мало успеешь
за год или десять,
и ты понимаешь, как много ты можешь за день или два.

Ты душу насытишь не хлебом единым и хлебом единым,
на миг удивившись почти незаметному их рубежу.
Но ты уже знаешь,
о, как это горестно - быть несудимым,
и ты понимаешь при этом, как сладостно, - о, не сужу.

Ты можешь отмерить семь раз и отвесить,
и вновь перемерить,
и вывести формулу, коей доступны дела и слова.
Но можешь проверить гармонию алгеброй
и не поверить
свидетельству формул -
ах, милая, алгебра, ты не права.

Ты можешь беседовать с тенью Шекспира
и собственной тенью.
Ты спутаешь карты, смешав ненароком вчера и теперь.
Но ты уже знаешь,
какие потери ведут к обретенью,
и ты понимаешь,
какая удача в иной из потерь.

А день наступает такой и такой-то,
и с крыш уже каплет,
и пахнут окрестности чем-то ушедшим, чего не избыть.
И нету Офелии рядом, и пишет комедию Гамлет,
о некоем возрасте, как бы связующем быть и не быть.

Он полон смиренья, хотя понимает,
что суть не в смиренье.
Он пишет и пишет, себя же на слове поймать норовя.
И трепетно светится тонкая веточка майской сирени,
как вечный огонь над бессмертной и юной
душой соловья.

(с)

Разделённый ангелом и бесом
пополам, а чаще наугад,
вот и стал непроходимым лесом
некогда любимый вертоград –
бабочки надеты на булавки...
Только и осталось, что весной
обходить по очереди лавки
в поисках единственной одной:
где-то там, среди растений прочих,
притаившись в дальнем уголке,
продаётся аленький цветочек,
выросший в пластмассовом горшке.

Он стоит, не узнан остальными,
и глядит рассеянно в окно.
У него затейливое имя –
но не настоящее оно.
Листья – настороженные ушки,
лепестки – ажурное шитво...
Он меня узнает, потому что
я ему скажу, как звать его.
Унесу, укачивая шагом,
тихим непоспешливым пешком
с головой завёрнутый в бумагу
не вазон, а остров с маяком.

Звёзды спят на корабельном днище,
темнота вздыхает под веслом...
Помнишь? Там земля, где нас не ищут,
но тоскуют, как о небылом.

(с)

.

)))

Люблю декабрь за призраки былого,
За всё, что было в жизни дорогого
И милого, бессмысленного вновь.
За этот снег, что падал и кружился,
За вещий сон, который сладко снился,
Как снится нам последняя любовь.

Не всё ль равно? Под всеми небесами
Какой-то мир мы выдумали сами
И жили в нём, в видениях, в мечтах,
Играя чувствами, которых не бывает,
Взыскуя нежности, которой мир не знает,
Стремясь к бессмертию и падая во прах.

Придёт декабрь... Озябшие, чужие,
Поймём ли мы, почувствуем впервые,
Что нас к себе никто не позовёт?
Что будет ёлка, ангел со звездою
И Дед Мороз с седою бородою,
Волшебный принц и коврик-самолет.

И только нас на празднике не будет.
Холодный ветр безрадостно остудит
Усталую и медленную кровь,
И будет снег над городом кружиться,
И, может быть, нам... наша жизнь приснится,
Как снится нам последняя любовь.

(с)