Я противодействовал, как мог. Рискуя прослыть истеричкой, заАнгинил. Это значило: никто никуда не едет, всем бегать вокруг, гладить приятными пальцами мой жаркий череп, вздыхать «Бедный ты мой бедный».
И поить горячей малиной.
Если сам малины наболтаю, выйдет еда, если кто-то – получится лекарство. Для полноты эффектанужно принести ещё и сказать строго:
- Чтоб всё выпил!
И губами щупать температуру.

Иппохондрия не прокатила. Не был я выразителен в страданиях.
Уехали. Улетели.

Господи, охрани рабу свою Елену и попрыгунью мою Марию от всяких дорожных непутёвостей.
Они до городу Берлину, в зоопарк. В нашем-де слона нет, а очень надо. Ближайший водится в неметчине.
Влезли в железного птеродактиля и взмыли.

Теперь сижу, боюсь за них.
Конечно, я колдун, но чтоб монопланы в воздухе держать заклятьями - на такое только Бох способен. Тяжелючие они, аэробусы эти.

Бох, если мне хотя бы одно желание положено, пусть будет это – усталые, но довольные вернулись домой: раба твоя и моя попрыгунья.

Ночью не спал. Думал, как оберег сотворить. Крестить, со свечой бегать, в лоб целовать – не годится. Мы ж не религиозные психопаты.

ВСтавал, смотрел, слушал, как сопят, дул тихо-тихо на лбы. Подоткнул одеяла. Больше ничего не изобрёл....
Вся теперь надежда - на небеси.

Элефантофилия у девок, вот что. В острой форме. Рижские обезьяны-бегемоты а-а и зелёный попугай не милы, хоть дешевле в двести раз. За те же деньги в наш зоосад можно год ходить, как на работу. Вплоть до получения звания «почётные Маугли».

Вот немецкий человек, нахалтурив букет банкнотиков, пойдёт и купит полезную в хозяйстве швабру. Или холодильник невозможной белизны.(С)
Хотя бы клаву новую, чтоб не подрисовывать буквы фломастером
еври-сандей.

Русский - другой. Особенная стать. Слоны - наше всё.
Я гундосил песни про африканских и индийских, про быт их и пристрастия в еде. Сказку рассказывал, как крокодил слоновий носик в хобот растянул. Картинки показывал из нэйшэнл джографик - только бы унять страсть познания.
Нет же, вынь да положь им семитонную вонючку из Занзибара.

В конце концов, наша Ляля – чем не слоник! Топает, трубит. Следует тенью, держится за хвостик. Ляля – прекрасный слоник. Даже лучше всех на свете. Я б от такой никуда не уехал.

Завтра с Лялькой станем зимовать. Будем смотреть в окно, плющить хоботы о стёкла.

[700x525]