Иоганн Себастьян Бах как то заметил, что играть на любом музыкальном инструменте очень легко: все, что для этого требуется, - нажимать в нужное время на нужную клавишу. А играть он будет сам. Так композитор развеивает нелепейшее заблуждение о ремесленниках в искусстве. Они почитают искусство за ремесло, до конца понятное только ремесленнику. На самом деле ремесло здесь вообще не причем. По Баху инструменты играют сами, а музыка существует задолго до того, как ее написали. 

 

Примерно тоже говорят Платон и его предшественник Пифагор, полагая что прекрасные образы (идеи) предметов существовали всегда и всегда будут существовать, тогда как их отражения преходящи и ничтожны.

 

Логичный вывод нашей дорогой редакции из предшествующего дискурса очень простой - настоящий гений - это человек, живущий во Вселенной, которую он придумал и построил сам. 

 

Правда, кроме всего прочего, Бах считал, и тут я, нарушаю свой основной принцип превращенный мною же в личную догму - говорить о музыке - все равно что танцевать об архитектуре - и продолжаю свою персональную драку иконами с самим собой. Поэтому пишу дальше. Если верить его многочисленным биографиям, Бах полагал, что цель и конечный конец всей музыки не должен быть ничем другим кроме как восславлением бога и восстановлением гармонии и чистоты души, потому что "Где есть красивая музыка, Бог всегда тут же с его любезным присутствием."

 

И знаете что? Примерно то же самое написано на внутренней стороне крышки старого немецкого клавесина, который регулярно выкатывают на сцену Рахманиновского зала во время барочных концертов - "Musica curat corpus et anima".