"Воля-иметь-совесть означает готовность быть-призванным к самому своему бытию-виновным, каким фактичное присутствие всегда уже определялось до всякой фактичной привинности и после ее погашения. (...) Если решимость заступая вобрала возможность смерти в свою способность быть, то отобрать собственную экзистенцию присутствия не может больше ничто.."  (М. Хайдеггер "Бытие и Время" пер. В. Бибихин)

 

Помню как Саша Дугин поругивал этот перевод Хайдеггера. Мне тоже иногда казалось, что Владимир Вениаминович, работая с текстом, слишком увлекся дефисами. Мы были тогда молоды и на авторитеты не молились.. Дугин добросовестно исполнял обязанности городского дурочька и всех веселил. Сейчас то нет, он уже давно не дурочьок, а просто чокнутый на всю голову. Старость не в радость. Хотя некоторые старики только лучше становятся с возрастом. А когда они уходят, их всё равно часто вспоминаешь добрым словом (да благословит вас Аллах и приветствует дорогие Д.С. Лихачев, Ю. М. Лотман и Вяч. Вс. Иванов, А.А Зализняк). У других с возрастом наоборот крыша легла на крыло, точно как у Саши. Такие нашу дорогую редакцию уже не веселят. Не веселят, но и не пугают. Мы перестаем обращать на них внимание, поскольку читали в одной умной и толстой книге, что с ебанутых спросу нет. Но бывает иногда во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины мысли посещают, и тогда ты сидишь и думаешь - не дай Босх на старости лет переродиться, стать таким вот фикусом. Этого нам хотелось бы меньше всего на свете.

 

Однако вернемся из Грустного в Веселое, к бибихинскому переводу текста Мартина Хайдеггера. По моему Владимир Бибихин был здесь по большей части безупречен. Конечно, всегда можно к чему то придраться, но в целом читать легко, особенно, когда помнишь Володины интонации, голос и жесты. Слушая подобную музыку начинаешь по другому воспринимать время и себя в нем. Подобное происходит потому, что мы живем в удобном мире, где все вертится вокруг смакования нюансов. Вроде бы и книга одна на всех, а каждый видит в ней что-то свое. Как говорится - мир существует в двух состояниях: когда идет дождь и когда нет.

 

Кроме общей музыки, игры смыслов, Владимир Вениаминович сумел еще каким-то одному ему ведомым способом, передать невесомую, воздушную легкость немецкой речи.. Очень красиво получилось. Когда я читал рукопись перевода "Бытия и Времени", то как-то без усилий понял, что красота, какой ее понимает большинство людей, на самом деле является чем-то хрупким и беспомощным. И поэтому истинная красота должна держаться на внутренней силе и развиваться через чувства...

 

Удивительная вещь наша память. Больше двадцати лет прошло, а я все слова интонации помню, как будто специально наизусть выучил

 

А сегодня утром, когда проснулся, пошел на кухню пить свой чай, по пути взял в руки книжку. и вот опять.. зачитался..

 

Миру мурр.