С утра долбало. Не очень, но интенсивно. По нервам и времени. Самое неприятное, когда отвлекают. На ерунду. На какую- то дрянь. На самое отвратительное. На бумажку с печатью.
От чего отвлекают не совсем понятно. Тот случай, когда делаешь и доволен. Но объяснить окружающим и тем более себе что делаешь - невозможно. И показать нечего.
Хорошо когда есть люди, понимающие без слов, по выражению лица, замызганным JPGам и многозначительному: даже не знаю.

И книжку вчера начала гениальную. Виктор Ерофеев. Пять рек жизни.

Зачитала вслух вот этот кусок.


Я иду с ней по базару в Костроме, где торговки с бледными северными лицами бойко, выставив вперед животы, торгуют воблой и ананасами.
– Вы, простите, беременная или просто так, толстая женщина? – спрашиваю я торговку вяленой рыбой. У нас что хорошо? Можно спросить, что хочешь. И в ответ услышать все, что угодно. Очень просторное поле для беседы. К тому же беременных в России не больше, чем верблюдов.
– Я-то? И то, и се, – отвечает она. – А ты, поди, приезжий?
– Ну.
– Тебе знамение будет. Жди.
– Дура ты! – сатанею я от испуга. – Сама ты знамение, блядь засратая!

Потом я кофе на себя вылила. Замыла слегка плащ. Вот этот кусок еще зачитала.

Путешествие с русской дамой – путешествие в путешествии. Двойной круг забот. К тому же, нечистоплотна. К ней липнут бациллы, тараканы, трихоманады. У нее всегда непорядок с месячными. В хмурую погоду Волга смотрится серо; в теплый день она плещет светло-коричневой кокетливой волной. Вдоль нее стоят призраки бородатых русских писателей с изжогой сострадания к народному горю, причина которого – русский самосодомизм – зарыта где-то поблизости в грязный песок.

Пора было идти, я посмотрела на себя в зеркало и поняла какая же Ерофеев сволочь. И светло- коричневый и нечистоплотна. Про вшей только забыл. ( в liveinternet много людей с юмором, поэтому поясню- это я пошутила)
[400x433]
До свидания