Мне было недостаточно драйва, и к Июлю я совсем оскотинился. Открыл сезон и пошёл вразнос. Мне вдруг захотелось вываляться в грязи. В грязи далеко не лечебной. Я воображал себя падающей рок звездой, ну а со стороны производил впечатление отъявленного дикаря: худой, всклокоченный, с длинными растрёпанными волосами, с бородой и с обезумевшим взглядом из-под очков, которые наискось сидели на переносице, после того как я забыл их снять и так в них и заснул.
Причина? Была и причина. Работа – не работа. Жены нет. На горизонте тоже ни огонька. Настроение было такое, что хоть в окно прыгай, хоть в горячую ванну с опасной бритвой ложись. В общем, в один из дней я не вытерпел и сорвался. Решил бросить всё к чертовой матери и уйти в запой средней тяжести, ну а там будь что будет. К слову сказать, это наркоманы народ бьющийся. Особенно когда с большой высоты. А алкоголика об дорогу не разобьёшь.
На удивление дно я нащупал быстро. Достал всего за несколько дней. Я только пил и спал. Просыпался и обшаривал все уголки на предмет выпивки. Иногда кое-какие остатки от предыдущей “сессии” найти всё-таки удавалось, ну а если же нет, то накинув что-нибудь из одежды, я стремглав бежал в магазин.
Когда кончились деньги, то брал в магазине в “кредит”. Потребностей в еде почему-то не возникало. Было как-то не до того. Большую часть времени я проводил во сне. Я диагностировал у себя депрессию, но на самом деле у меня просто не получалось остановиться. Я набрал скорость и как сумасшедший экспресс проскакивал все подряд остановки. Нужные и ненужные.
Однажды от большой дозы спиртного у меня сбилось дыхание. Я начал часто-часто дышать. Совсем как при астме. Раньше со мной подобного не случалось, а месяца три назад я принял решение закодироваться и, выдержав небольшой технический перерыв, рискнул всё-таки нарушить запрет. После первого раза со мной не произошло ровным счётом ничего из того, что гарантировал при срыве нарколог, сделавший мне инъекцию “дисульфирама”. Я осмелел и, посчитав препарат безобидным плацебо, плавно отпустил тормоза. Дальше понеслось по наклонной. Надо сказать, я задал жару. Показал класс!
С нарушенным дыханием мне было страшно ложиться спать. Боялся задохнуться во сне. Пришлось вызывать “скорую”. Мне купировали приступ таблетками под язык и болезненным уколом в мягкое место. Отпустило. Дыхание выровнялось. Однако следующим вечером снова-здорово. Опять приехала “скорая”, опять вкатила укол…
Приезды “скорой” сделались регулярными. Я вызывал бригады чуть ли не каждый вечер, когда промилле в крови зашкаливало, и я терял способность нормально говорить и дышать.
Не помню, сколько продолжалось это безумие. Одну неделю? Две или три? Работу я, понятное дело, бросил, а квартира метр за метром превращалась в прибежище алкоголика. Находиться в ней мне было всё противней.
И кто знает, чем всё это закончилось, если бы в какой-то момент не пришло озарение. Батюшки! Что же я творю, что же я с собой делаю? Эта мысль сверкнула в голове неожиданно, словно молния и заставила меня восстать из мёртвых. Надо заручиться хоть какими-то оградительными бумажками, чтобы оправдать свои пропуски. Да и обстановку тоже сменить не мешало бы. Вот бы уехать куда на время. Отвлечься, прийти в себя.
Так у меня появилось желание лечь в больницу. Я представил, как с потухшим взглядом сижу в больничном парке на лавочке, а рядом со мной сидит какой-нибудь чудик в больничной пижаме. На самом деле мне просто вспомнилась аналогичная сцена из фильма “99 франков”. Там по сюжету у главного героя тоже произошло нервное расстройство на почве наркотиков и его поместили в хорошее лечебное учреждение. Мне до того захотелось очутиться на его месте и воспроизвести эту сцену в жизни только уже со своим участием, что я тут же принялся собирать вещи в “неврозы”. Отсутствие направления меня ничуточки не смущало. Мне отчего-то казалось, что всё устроится как-то само собой ещё в приёмном покое. Меня экстренно госпитализируют и отведут в парк, где на одной из скамеек будет ждать этот чудик в пижаме. Я тихонечко присяду с ним рядом и буду долго-долго смотреть в камеру остановившимся потухшим взглядом. Совсем как в том фильме.
Почти целый день я готовился. Ехать пьяным было бы неприлично. Часов с двенадцати, я с интервалом в час выпивал по одной рюмке водки. Во второй половине дня наступило значительное облегчение. Пользуясь этим затишьем, я взял свою “газонокосилку” и выкроил аккуратную бородку из той неопрятной поросли, что успела взойти на моём лице за время запоя. Потом кое-как дотянул до вечера, лёг спать и заснул. А утром подхватил свой рюкзак со всем, что могло понадобиться в больнице, и отправился прямиком на “Шаболовскую”.
Однако, придя в регистратуру, я понял, что мой план по экстренной госпитализации был, по меньшей мере, наивен. Народу в регистратуре стояло, сидело тьма. Как на вокзале. Шагу ступить негде. Некоторые даже устроились на полу. Я занял очередь, скромно встал в уголке со своим узелком и простоял пару часов, пока не донеслось: “Следующий!” “Следующим” был я.
Первая попытка подать документы обернулась конфузом. Не заметив внизу окошка, я резко ткнул паспортом в чисто вымытое стекло стойки регистратуры и едва его не разбил. Регистраторша за стеклом сориентировала меня. Просунула в это окошко руку и постучала по “прилавку” ладонью. Извинившись за свою неловкость, я отдал ей паспорт с полисом и начал путано излагать свои жалобы, но регистраторша перебила меня: “Не мне, неврологу всё расскажете.” Она быстро черкнула на клочке бумажки номер корпуса и кабинета и опять выкрикнула: “Следующий!”
Надежды на благоприятный исход затеянной авантюры во мне несколько поубавилось. С грустным видом я поплёлся по указанному адресу. Очередь к неврологу была меньше, но и там пришлось проторчать почти час. Когда меня, наконец, вызвали, то я рассказал про сбивчивое дыхание, а также о преследующих меня панических атаках. Невролог выслушала меня как на экзамене, спросила, есть ли у меня флюорография. Я ответил, что такой штуки у меня нет, и услышал, что это очень и очень плохо. Тогда я предложил принести флюорографию в другой раз, но она мягко покачала головой в белой шапочке. Без флюорографий выдача направлений запрещена. Существуют правила приёма, и она их строго придерживается. Для проформы невролог поинтересовалась, есть ли у меня при себе анализы крови. Мой отрицательный ответ также её не устроил. Наверное, чтобы отделаться от меня она выписала мне направление к терапевту, но при этом добавила, что терапевт сегодня не принимает, и посоветовала приехать завтра.
Когда на следующий день я попал на приём к терапевту, то тот сразу спросил, кто меня прислал к нему и зачем. Без флюорографии, без анализов. При этом список анализов он расширил примерно в два раза: “Анализы сдайте в районной поликлинике либо в платной лаборатории. Тут неподалёку есть одна. Скажете, что от меня. Соберёте все документы, вот тогда и милости просим. Следующий!”
Мне показалось, что я поступаю не в больницу, а в престижный институт с большим конкурсом. В платную лабораторию я всё-таки позвонил и зачитал длинный список анализов. В общей сложности он тянул тысяч на восемнадцать. В отчаянии я бросился в районную поликлинику. Там тоже выстоял две или три очереди. Флюорографию мне всё же сделали, но результат пообещали лишь к концу следующей недели. Что же касается крови, то половину анализов они не проводят, ну а те, что проводят, получится взять лишь через несколько дней.
Ради сцены в парке с моим участием и киношного пижамного чудика я обнаружил несвойственное мне упорство. Во мне появилось желание бороться. В другой раз я давно отступил бы, но на этот раз решил идти до конца. До самого кабинета заведующей. Объяснил заведующей ситуацию. Заведующая развела руками. С флюорографией она может поторопить, но с анализами помочь не получится.
Неожиданно она спросила меня: “А зачем вам эта “Клиника неврозов”? Ложитесь-ка вы в районный психоневрологический диспансер на Н'кой улице. В санаторное отделение. Туда примут и без анализов. От вас потребуется лишь паспорт и полис.” “Так они меня, наверное, сразу в психушку определят.” – нахмурился я. “Видите ли, Алексеев…” – начала заведующая и стала объяснять мне, что больные есть разные и вообще согласно последней медицинской реформе госпитализировать в закрытое психиатрическое отделение без согласия самого больного уже не так просто.
Другого выхода у меня все равно не было. Пришлось соглашаться на предложение. Тем более, что больничный лист нужен был до зарезу. К тому же я страсть как люблю, когда со мной носятся и скачут вокруг меня. В последнее время мне очень недоставало человеческого внимания. В общем, поехал на Н'кую.

Вот. А дальше пока не буду))