В.А. Жуковский в московском ополчении 1812 года!
В начале августа 1812 года Василий Андреевич Жуковский поступил в московское ополчение.
«Я записался не для чина, не для креста… а потому, что в это время всякому должно было быть военным, даже, и, не имея охоты», - писал он А.И. Тургеневу.
А уже 20-го августа Н.М. Карамзин сообщал И.И. Дмитриеву: «Я благословил Жуковского на брань: он вчера выступил отсюда навстречу неприятелю».
Русская армия двинулась к Можайску. Имея чин поручика, Жуковский мог ехать верхом, но решил идти в общем строю. Символом ополченцев был меховой кивер с крестом. Одетые в серые полукафтаны, они имели при себе сабли и пистолеты. Серьезного участия в военных действиях В.А. Жуковскому принять не пришлось. В день Бородинской битвы 26 августа (по старому стилю) он находился в резерве. После сражения Александр Тургенев писал П.А. Вяземскому: «Москва снова возникнет из пепла, а в чувстве мщения найдем мы источник славы и будущего нашего величия…»
На одном из переходов армии произошла случайная встреча Жуковского с Андреем Кайсаровым, который через брата своего, полковника Паисия Кайсарова, устроил его в штаб Кутузова, где у генерала Скобелева Жуковский писал приказы по войскам. В.А. Жуковский и братья Кайсаровы были связаны многолетней дружбой. Еще до войны они общались в «Дружеском литературном обществе», куда входили также А.И. Михайловский-Данилевский и А.Ф. Воейков.
С началом военных действий была создана типография при Главной квартире. Она стала агитационным центром, приспособленным для пропагандистской работы в войсках противника, частях собственной армии и среди населения. Инициаторами типографии были профессора Дерптского (Тартуского) университета Кайсаров и Рамбах.
Андрей Сергеевич Кайсаров был не только широко образованным человеком, но и талантливым публицистом, охваченным свободолюбивыми идеями. В 1806 году он защитил в Геттингене диссертацию «О необходимости освобождения крепостных в России». В «Речи о любви к отечеству», произнесенной им в Дерптском университете 11 ноября 1811 года, Кайсаров рассматривал приближающуюся войну с Наполеоном как «общенародное дело, которое не может быть решено усилиями только одного правительства». Жуковский же еще юношей, выступая с речами в Благородном пансионе, считал стремление к моральному совершенству – святой обязанностью каждого.
Первые шаги типографии были связаны с публикацией пропагандистских материалов, обращенных к солдатам противника. Листовки эти сохранились в пересказах, например, в мемуарах Цезаря Ложье: «Находим на дороге множество печатных прокламаций, оставленных для нас русскими; переписываю несколько отрывков: «Итальянские солдаты! Вас заставляют сражаться с нами; вас заставляют думать, что русские не отдают должной справедливости вашему мужеству; нет, товарищи, они ценят его, и вы в час битвы убедитесь в этом… Вспомните, что вы находитесь за 400 миль от своих подкреплений… советуем вам возвратиться к себе…»
К агитационным публикациям типографии Главной квартиры помимо листовок относились брошюры, а также литературные произведения. Печатные материалы посылали в столицы и губернские центры, распространяли в войсках и среди партизан, а через них – в неприятельском тылу. «Газет вам иностранных посылаю и наши печатные листки», - писал П.П. Коновницын Д.В. Давыдову.
В сентябре 1812 года Жуковский был послан в Орел курьером к губернатору Петру Ивановичу Яковлеву, которого хорошо знал.
Возлюбленная поэта, Маша Протасова, живя в то время в доме Плещеевых, записала в дневнике: «Он приехал к губернатору, чтобы ему рассказать, что сюда, в Орел, привезут пять тысяч человек раненых; и мне готовить для них корпию и бандажи».
Жуковский целый месяц занимался в Орле устройством госпиталей, закупал сукно для армии. Он вернулся в штаб, когда Наполеон уже оставил Москву. Со времени Тарутинского лагеря у типографии сформировались связи с офицерской молодежью, тяготевшей к поэтам и публицистам.
В небольшом альбоме Василия Андреевича появился набросок стихотворения «Кубок вина», которое позднее было названо «Певец во стане русских воинов».
Двигаясь вместе с армией вслед за отступающими войсками Наполеона, Жуковский работал над этим произведением. Первые варианты стихотворения, которое захватывало и воодушевляло, разошлись в списках. Впоследствии гимн «Певец во стане русских воинов» А.С. Пушкин назвал «пэаном». Прославляя вождей и павших героев, пэан могли исполнять перед отправлением на войну или после победы.
И честь вам, падшие друзья!
Ликуйте в горней сени;
Там ваша верная семья –
Вождей минувших тени.
Хвала вам будет оживлять
И поздних лет беседы.
«От них учитесь умирать!» -
Так скажут внукам деды;
При вашем имени вскипит
В вожде ретивом пламя;
Он на твердыню с ним взлетит
И водрузит там знамя.
Еще до вторжения Наполеона, Жуковский делился своими мыслями с А.И. Тургеневым: «Читая русскую историю, … буду искать в ней объяснения настоящего морального образования русских… Политические происшествия можно назвать воспитанием того отвлеченного существа, которое называют нациею…
<…> Для литератора и поэта история необходимее всякой другой науки: она возвышает душу, расширяет понятия и предохраняет от излишней мечтательности, обращая ум на существенное…»
«Певца во стане русских воинов» В.А. Жуковского читали вслух, заучивали наизусть. Гимн вызвал единодушное восхищение. Поэт дважды издавал его отдельной книжкой, вводя новые имена и вычеркивая прежние. «Авторство почитаю службою отечеству, в которой надобно быть или отличным, или презренным: промежутка нет…» Жуковский считал, что поэзия «принадлежит к народному воспитанию. И дай Бог в течение жизни сделать хоть шаг к этой прекрасной цели».
После сражения у села Красного, окончательно предрешившего разгром французов, Жуковский написал стихотворение «К старцу Кутузову», названное потом «Вождю победителей». Андрей Кайсаров отпечатал его в походной типографии. Эту листовку можно было видеть в сумке офицера и в ранце солдата:
Хвала, наш вождь! Едва дружины двинул –
Уж хищных рать стремглав бежит назад…
Жуковский сообщил Плещееву, что эти стихи «писаны в чаду смрадной избы», в походе, во время случайной остановки. А тот заметил: «Видно, муза твоя баба русская: не боится дыму и все так же верно тебе служит, как и в чистых комнатах!»
В феврале Жуковский известил А. Тургенева: «Я воротился на свою родину из Вильны, бывши свидетелем единственной в истории войны…»
А в апреле Василий Андреевич просил его прислать экземпляры «Певца», напечатанные в Петербурге и «все, что есть хорошего на случай нынешних побед. И мне хочется кое-что написать, тем более что имею на это право, ибо я был их предсказателем: многие места в моей песне точно пророческие и сбылись…»
Автор текста — Надежда Борисовна Романчук, специалист по экскурсионно-просветительской работе.
Изображения:
П.Ф. Соколов. В.А. Жуковский 1820-ые гг.
Е.Р. Рейтерн. Дерпт (Тарту). 1830
