Тамара смотрела на свою взахлеб рыдающую беременную подругу и только диву давалась. Светик рыдала самозабвенно. Ее огромный живот колыхался, слезы, одна за другой текли по хорошенькому округлившемуся личику. Светик была из тех беременных, с которыми мужчины, несмотря на животик, хотят познакомиться, из тех, кому с улыбкой уступают место, с кого художники рисуют мадонн, иначе говоря, она была из красивых беременных. Тамара тихонько вздохнула, вспомнив свои пигментные пятна и опухшие ноги. Зато ее благоверный при ней и все в дом, все в дом несет, а эта – красавица, а вот ведь осталась в матерях-одиночках. Тамара одернула сама себя. Светик ей нравилась, и ехидничать даже в мыслях не хотелось. А будущая мама все заливалась слезами. Ее румяные щечки смешно надувались, когда Светик со вкусом подвывала:
- Уууууууууууууу –
Наконец, Тамара, совсем не красивая, зато логичная, здравая и спокойная, не выдержала, обняла подругу за плечи, почти силком усадила в кресло и произнесла с некоторым пафосом:
- Светик, ты не плакала, когда тебе нагрубил сосед, ты не плакала, когда тебе сразу не выплатили пособие по беременности, ты почти не плакала, когда тебя бросил этот подонок, почему ты сейчас воешь из-за каких-то дурацких очков?! –
Здесь в ситуацию следует внести некоторую ясность. Светик забыла в женской консультации стильные и красивые темные очки – бабочки. Да, действительно, Светику они были к лицу, да, ей было в них удобно, и все-таки, по мнению, Тамары, это был совсем не повод, чтобы так рыдать. Еще раз всхлипнув, Светик тихо, но значительно произнесла:
- Во-первых, он не подонок, я его люблю, между прочим, и попрошу выбирать выражения, во-вторых, он еще, может быть, вернется, а вот очки уже точно никогдааааааааа –
И она вновь горько заплакала. Тамара хмыкнула и слегка пожала плечами.
Самое интересное, что Светик оказалась права. Он к ней вернулся и они по сей день вместе, а вот стильные, красивые очки-бабочки ей так и не удалось купить. Попадались похожие, да все не то.