Котя, Бим и другие.

Котю, вполне, можно было бы назвать красавцем. Длинношерстый, дымчатый, ушки маленькие, морда, наоборот, широкая, украшенная баками, глаза голубые с поволокой. Таким он родился, но, нельзя забывать, что был он котом дворовым. Котя обожал поваляться в песке, полежать на угольной куче, поразмышлять о смысле жизни, сидя на высокой ели, с которой потом спускался, измазавшись в смоле и прицепив на свою ангорскую шубу иголки, опилки и другой стройматериал. Котькины хозяева, Федор Иванович и его дочка Светка, моя лучшая подруга, иногда пытались привести Котю в порядок: отловить, отмыть, причесать, но даже если все эти манипуляции удавались, то на очень короткий срок. Он был свободолюбив и не терпел насилия над собой. А еще Котя был страстной натурой. Однажды, выясняя отношения с кем-то из соперников, Котя получил травму. Ему порвали ухо. С тех пор его стали звать Котя-Рваное Ухо, на что он, кажется, не обижался.
Он крутил романы со всеми местными дамами-кошками и имел несметное количество красивых детей. В начале лета он часто возвращался домой под утро, часика так в четыре, когда обычно Морфей показывает самые сладкие сны, и начинал изливать душу. Сначала он ломился в дверь, словно подвыпивший мужик. Котя повисал на ручке двери, после чего толкался и просачивался в образовавшуюся щель. И все бы хорошо, да вот только рядом с дверью висел на гвозде алюминиевый таз, который во время Котиных манипуляций обязательно падал на пол с ужасающим грохотом. Почему Федор Иванович его никуда не перевесил, остается для меня тайной по сей день. Котя пробирался на второй этаж, где жили дачники, в том числе наша семья, и раздавался глас вопиющего в прихожей.
Нгангангагамуррррррр – орал Котя, вероятно желая нам сообщить, что у него все гламурно, а, может быть амурно, кто знает. Из всех соседей с Котей могла справиться только моя бабуся – в прошлом учительница русского языка и литературы. Не слезая с кровати и, может, даже не открывая глаз, бабуся произносила громким учительским голосом волшебную фразу:
Котя, а веником? –
После этого наступала тишина. То ли голос у бабуси был такой « мерзко-учительский», то ли Котя слишком хорошо знал, что такое веник, но он моментально замолкал и мирно брел спать. Остальные средства, типа поливания водой, воплей других дачников и запирания двери не действовали. Перед запертой дверью Котя вполне был способен выть весь остаток ночи.
А в конце лета в нашем поселке на столбах появлялось множество объявлений:
«отдам котят в хорошие руки…»
Большинство котят имели с Котей поразительное сходство.
Один раз наш герой решил проявить отцовскую заботу. Едва рано утром Федор Иванович присел на крылечке покурить свою трубочку, как вдруг увидел Котю, несущего что-то в зубах. Кот положил перед своим хозяином на травку крошечного дрожащего котенка. Остается только гадать, откуда он его приволок. Так в доме появился еще один кот, которого Светка умудрилась выкормить и назвала Мультик. Мультик вырос красивым, спесивым, но трусоватым и довольно злым. Папаша Котя, если конечно, он был этим самым папашей, с удовольствием его воспитывал, иногда облизывал, а иногда мог и потрепать.
Кроме котов в этом доме жили собаки. Безалаберный и шкодливый шпиц Тузик, любимец всех детей, и грустный, прекрасный пес Бим. Бим был помесью лайки с овчаркой. Он сидел на цепи и потому грустил. Котя, как и все коты был в определенной степени мерзавцем. Великолепно зная длину Бимовой цепи, он садился прямо перед собачьей мордой, но так, чтобы Бим не мог до него дотянуться и начинал дразниться. Он прохаживался взад и вперед, или умывался, или просто восседал, словно египетская статуэтка. Постепенно Бим распалялся и начинал рычать. Рык становился все громче, но Котя и в ус не дул.
Однако, если по тем или иным причинам хозяин брал Бима в дом, то все коты и собаки без исключения соблюдали нейтралитет. Да и Федор Иванович не допускал баловства, строг был.
Но пару раз Биму все-таки удалось отомстить своему обидчику. Один раз это случилось, когда мы со Светкой вели Бима на прогулку в лес. Биму выпадало такое счастье не каждый день. Иногда он совершал лишь «круг почета» по соседним улицам, с цепи его при этом не спускали и, вообще, это были не прогулки, а недоразумение. Лес – другое дело. В лесу его спускали с цепи, и он катался по траве, ловил лягушек, исследовал канавы и то повизгивал от счастья, то громко, радостно лаял. В день свершившейся мести Бима, как я уже сказала, вели навстречу лесному собачьему счастью.
Перед самым домом, прямо на дорожке валялся в пыли Котя и, разомлев на солнышке и спал без задних (и передних) лап. Увидев его, Бим улыбнулся во всю пасть. Мы со Светкой не успели ничего сообразить, а он уже вплотную приблизился к своему недругу. Нет, Бим не стал раздирать его на части. Он просто нагнулся к самому кошачьему уху и один единственный раз произнес:
Гав! –
В тот день я поняла, что коты умеют летать, но тщательно скрывают этот факт. Дело в том, что Котя не влез и не вскарабкался, а именно взлетел на растущую на участке елку и, затаившись в еловых лапах, не слезал с дерева почти двое суток. Переживал стресс.
В другой раз Биму крупно подфартило, именно, благодаря Коте. Эту историю мне рассказывала Светка:
В тот год выдалась какая-то уж очень холодная зима, и Федор Иванович довольно часто брал Бима в дом погреться. В один из таких дней, когда Бимушка грелся на кухне, вдруг громко хлопнула форточка и прямо перед Бимовой мордой упал аппетитный кусок мяса. Бим не растерялся. Котя, впрыгнувший через форточку в кухню, после того как сбросил добычу, опоздал. Мясо было съедено. Кот сидел, смотрел на жующего Бима и, наверное, с грустью размышлял:
Я крал, я волок, а он…Эх жизнь!
А Светка и Федор Иванович долго гадали, у кого из соседей Котя стянул несостоявшееся жаркое.

С тех пор прошло много лет. Ласковый, хитрый Котя, и благородный Бим, и веселый Тузик, и надменный Мультик, все, про кого я написала, давно пребывают в зверином раю. Но мы со Светкой, с которой дружим до сих пор, часто их вспоминаем.