Вот бывает, пишете вы повесть. Или рассказ. А потом перечитываете и понимаете: что-то не то, особенно в речи персонажей (если повествование идет от третьего лица) либо и в речи, и в описаниях (если от первого). Это самое "не то" трудно четко поймать, и тем не менее, оно делает разговоры неестественными, а происходящее - недостоверным. 

Если в сюжетном и фактологическом плане у вас все в порядке, и в повести не растет, условно говоря, свекла в январе, то, скорее всего, проблема именно в подаче, то есть в самом языке. Отсюда и начнем.

В стилистике есть такое понятие, как "словесные ряды". Это действительно ряды слов, которые "протаскивают" сквозь текст определенную идею, качество характера или настроение. Например, может быть словесный ряд под кодовым названием "ребенок" (отражает детскую речь, детское восприятие мира), "грусть" (если герой пребывает в печальном настроении и видит все через его призму), "страх" (например, когда героиня бежит по улице и шарахается от каждой тени) и т. д. и  т. п. Словесный ряд проходит и через прямую речь персонажа, и через слова автора, об этом стоит помнить. И словесных рядов в нормальном случае в средних размеров повести должно быть не пара штук, а очень много: десятки. То есть не только сюжетные ходы - каждое ваше слово должно работать на общую идею, на нужное настроение, на то, чтобы читатель живо представил персонажа. 

Отчего же появляется эта странная неестественность в разговорах персонажей и их неприятный "разнобой" по настроению со словами автора? Как раз чаще всего оттого, что автор не следит за нужными словесными рядами и не поддерживает их регулярно, а то и вовсе вклинивает куда не надо слова, несущие совсем противоположное состояние и настроение, отчего личность персонажа читатель видит как бы "всполохами", обрывочно. 

Здесь надо думать еще и про такую важную штуку, как точка зрения персонажа. Если вы взялись, скажем, описывать ситуацию от лица пятилетнего ребенка, то это сразу же кардинально должно повлиять на весь язык. Во-первых, предложения станут короче (мало кто видел пятилетних детей, изъясняющихся предложениями типа "Этим чудесным утром, лишь поднявшись с кровати, я увидел отца, бреющегося бритвой, недавно подаренной ему моей покойной бабушкой"). Во-вторых, придется убрать из вашего текста те слова, значение которых такой мелкий ребенок, скорее всего, не знает, да и вообще очень постараться не показывать ваш собственный жизненный опыт. Вам надо будет, встав именно на точку зрения ребенка, описывать все: причины эмоций (потерялась игрушка - трагедия всей жизни. Пришел незнакомый высоченный дядя - страх и желание спрятаться за маму), обстановку (все должно быть огромное, высокое, бесконечное, стоит сосредоточиться на интересных местах "ближе к полу"), события (в силу недостатка опыта ребенок может интерпретировать обычные для взрослых вещи очень своеобразно). Таким образом, для нормального, живого ребенка у нас должно получиться минимум три словесных ряда: ряд детских эмоций, ряд "обстановка" и ряд "восприятие событий", которые тоже можно при желании разделить на более мелкие ряды. Сюда же стоит добавить еще словесный ряд типа "детские словечки". 

Персонажи, особенно часто появляющиеся в повести, должны каждый раз втаскивать за собой большое количество своих словесных рядов, которые подчеркнут их возраст, характер, настроение, манеру говорить. Игнорирование этого ведет иногда к анекдотическим случаям.

Например, бывает, что автор пишет от первого лица героя противоположного пола: мужчина от женщины, женщина - от мужчины. И все бы ничего, но если этот самый автор не очень опытный и не следит за словесными рядами, то персонаж его говорит прямой речью еще терпимо, а вот описания от его лица бывают такого типа:

(мужчина пишет за девушку): "Я натянула юбку на свои крутые бедра и поправила помаду на чувственных губах. Скоро состоится вечеринка, и мне надо быть во всеоружии. Тут дверь приоткрылась и в комнату заглянула моя сестра в одном нижнем белье, которое подчеркивало ее прекрасные формы."

(женщина пишет за мужчину): "Я увидел, как в комнату входят сестра и брат. Сестра - голубоглазая, темноволосая девушка, была одета в простое, но элегантное светло-фисташковое платье с темно-зеленой вышивкой по рукавам и подолу и изящные серебристые туфельки. Ногти она накрасила приглушенно-перламутровым лаком. Брат, тоже темноволосый, с прямым носом и смелым взглядом больших карих глаз, был одет в черные замшевые сапоги, темно-синие бриджи и камзол цвета индиго, который подчеркивал его мощную, атлетичную фигуру"...

Как видите, в случае такого описания без попытки отслеживать ряды и встать на точку зрения персонажа мы получаем весьма... хммм... озабоченную женщину и весьма... гмм... подозрительного мужчину, похожего на дизайнера одежды. А еще больше похоже, что оба героя имеют нетрадиционную ориентацию: обратите внимание на смачные описания "форм" сестры в первом случае и "мощной фигуры" мужчины во втором. Давайте теперь для наглядности поправим оба фрагмента, подровняв их по словесным рядам под среднюю женщину и среднего мужчину. Вот как это будет выглядеть:

 "Я еле-еле натянула юбку на бедра (растолстела опять, что ли?) и поправила размазавшуюся помаду. Скоро состоится вечеринка, надо быть во всеоружии, а я опять выгляжу ужасно! Тут дверь приоткрылась и в комнату заглянула моя сестра: тоже несобранная, в одном нижнем белье. Я посмотрела на нее и вздрогнула: и как ей не холодно?"

 "Я увидел, как в комнату входят сестра и брат. Сестра - голубоглазая, темноволосая девушка, немного худощавая, зато с тонкой талией и явно выраженной грудью, была одета в зеленое платье, под подолом которого иногда что-то поблескивало: наверное, туфли. Брат, тоже темноволосый и высокий, одетый во что-то темное, с физиономией классического красавчика-дамского угодника, показался мне чересчур здоровенным: руки его так и распирали камзол".