Я думаю, у всех такое бывает.
Когда с человеком происходят страшные или неприятные события, его мозг пытается абстрагироваться от этих воспоминаний и прячет их в кладовку. Но порой происходит что-то такое, что напоминает об этих событиях, и то чувство, что человек испытывал в тот момент, возвращается со всей остротой. Как известно, песни хранят воспоминания лучше, чем память.
Когда мне было 10 лет, у меня был нервный срыв. Я помню этот день очень хорошо. Меня вконец достал отчим и их с матерью отношения. Я жила в соседней с ними комнате и по ночам, откровенно говоря, не могла спать. Я неоднократно пыталась избавиться от этого отвратительного человека, но все мои попытки проваливались. Однажды я не выдержала. Сначала я угрожала перерезать себе вены, но вскоре поняла, что ножницами это сделать не получится, а ничего другого у меня не было. Поэтому я от отчаяния отрезала себе волосы, за которые мать часто меня таскала. В тот день мать впервые сказала, что любит меня. Сейчас я вспоминаю всё это с улыбкой на лице, будто это всё было не со мной и вообще это детское дурачество. Через несколько дней после этого я переехала в Москву к бабушке. Вспоминаю три года, проведенные там с нескрываемым удовольствием и счастьем. Мне там было очень хорошо. Особенно последние два года, потому что первый год я совершенно не помнила. Только пара фотографий напоминала мне о том, что в тот год мне исполнилось 11 лет и на мой день рождения впервые пришла подруга. Но недавно я вспомнила весь этот год, благодаря одной песне.
Я случайно на неё наткнулась в интернете: Darren Hayes - Black Black Heart. Стала слушать. Мне внезапно стало так страшно, грустно, слёзы сами выступили на глаза, внутри всё сжалось. Мне захотелось убежать, спрятаться в самый дальний угол. И в то же время эта песня меня успокаивала, захотелось спать. Словно на меня давит что-то. Словно я пытаюсь не заснуть на маковом поле. Мне стало казаться, что вот-вот произойдет что-то страшное. И я вспомнила, что происходило со мной в тот год.
После срыва, моя нервная система пошатнулась. У меня появились непонятные страхи. Я боялась оставаться одна, стала бояться темноты, стала бояться людей. А еще у меня появилась непонятная фобия: боязнь сна. Я боялась спать. Изо-дня в день, каждый вечер меня охватывало чувство неизбежности. Я с ужасом наблюдала, как темнеет за окном и понимала, что вот сейчас мне надо будет лечь спать. Почти каждую ночь у меня были приступы. Меня начинало трясти, тошнить, поднималась температура и давление. Я помню, как я в каком-то бреду кричала, что моё одеяло каменное и его надо убить. Когда я закрывала глаза и переводила тело в горизонтальное положение, перед глазами начинали появляться какие-то кружочки и палочки, которые увеличивались. а вместе с ними в груди закипал страх, будто это не геометрические фигуры, а обратный отсчёт на бомбе. Я вспомнила, как меня водили к психотерапевту, как она сделала, что могла и ничем мне не помогла. Как я сидела и рассказывала ей о своих родителях и отчиме. Как их вызывали в полицию, потому что они со мной плохо обращались, чего в действительности не было. Как меня поили лекарствами, без которых я не могла выйти из дома. Мне не с кем было поговорить. Тогда я, помнится, и стала увлекаться Доктором Кто и писать, писать, писать.... Не важно что: стихи, прозу, описывать события из жизни. Хотя в общем-то ничего и не происходило. Если что-то и было, то оно было внутри меня.
Казалось бы, при чём тут песня? Она была моим спасением. Каждую ночь я, чтобы уснуть, тихонько включала её на плеере и пыталась заснуть с наушниками. Так, мне казалось, безопаснее. Я чувствовала себя защищенной от чего-то непонятного, но вселяющего в меня животный ужас. Эта песня заменяла мне колыбельную. Обычно людей успокаивает в моменты сильного стресса колыбельная, которую им пела когда-то мама. Я не помню, пела ли моя мать когда-либо вообще, поэтому эта песня стала для меня памятной. Она всегда была как наркотик для меня. Я случайно выработала рефлекс: если эта песня играет, то пора спать. И вот я забивалась в угол дивана, сворачивалась калачиком, закрывалась одеялом с головой, оставляя только небольшое отверстие для носа, чтобы не задохнуться, поджимала остальное одеяло под себя и пыталась не открывать глаз и не прислушиваться к тиканью часов, которое было слышно даже сквозь песню.
Я помню, как утром бежала в школу, подальше от давящих стен. Пыталась найти друзей, как можно больше, чтобы почаще ходить гулять. Помню, как ходила гулять одна, а сама врала, что иду с друзьями. Только бы подольше побыть вне дома, где всё напоминает о том, что рано или поздно мне придется лечь спать. Я заикалась. Я не могла разговаривать с малознакомыми людьми, потому что от дрожи не могла произнести ни слова. У меня и сейчас это плохо получается. Когда говорю с кем-то, кто не является мне другом, голос сам меняется, становится выше и дрожит, начинаю тараторить и сбиваться. Вот теперь я вспомнила все. Как кричала во сне. Как мне хотелось кричать и наяву. О, кажется, это было и правда ужасно. Хорошо, что всё это видела только моя бабушка. Мать и отец знают об этом только из её рассказов.
Всё это как будто было с другим человеком, а боль чувствую я. И мне жаль себя. Жаль не себя сейчас, а ту десятилетнюю девочку с нервным расстройством. Но это было определённо лучше, чем то, что со мной происходит сейчас.
Я хочу, чтобы всё это ко мне вернулось.
