открываю окно в комнате, слишком душно. как-то никак, целый день хочется спать. и вроде бы выспался, но всё равно засыпаешь. то ли от того, что так жарко, то ли от каких-то перемен погоды, без понятия, почему так получается, честно. подбираюсь к подоконнику, открываю окно и медленно удаляюсь оттуда. у вас тоже слово ‘удаляться’ ассоциируется с интернетом?... как во всех рассказах пишется – порыв ветра отдал своё ощущение свободы. цветы на подоконнике учуяли прохладу, покачнулись на ветру, успокоились. им было всё равно какое время года, хотя наши погодные условия оставляют желать лучшего. слякоть, кораблики по ручейкам. я ощутила весну. до костей пробрал ветер, а вместе с ним и страх. ощущение прошлой весны, воспоминаний, которые просто так не могли оставить в покое. прошлая весна, в которой было столько недомоганий, столько минусов, плохих событий. страх. мне не нравится этот ветер, мне не нравится весна, и вовсе не хочется снова переживать всё то плохое, что было тогда. не хочется ощущений ожидания, неизвестности, неопределённости. когда прятались за каждым словом, извинялись за каждое не такое движение, когда люди брели уныло, когда в школе была подготовка к экзаменам. когда влюблялись. синий джемпер, сначала я, а потом ты, и мне вот эта серая кофта! польский язык и голуби. только поменялось всё, теперь у меня на столе живёт польский разговорник вместе с учебником, а мальчика потянуло на китайский. в следующем году снова последую его примеру? лучше всего воспоминания передают фотографии, которые не удаляешь, а хранишь, чтобы случайно наткнуться и попытаться вспомнить кто это здесь.
ветер, что принёс с собой ощущение лёгких джинсовых курточек, мягких волос, garnier’овского шампуня с яблоками, странных шапочек, прогулов, больничных историй и всех, кто чего-то хотел. ощущение тех вечных ссор, хотя сейчас, когда ухожу из дому, бросаю неловко:
- а я вас люблю, не забывайте!
- и мы тебя
так равнодушно, лишь бы быстрее закрыть за мной дверь и заняться своими делами…
синий свитер с оленями.
ощущения той весны, только покрашенных волос, длинных ресниц, которые отрывала, отрезала, высоких температур, в которых было сказано столько слов, столько бреда. постоянных общений, сообщений, неудач и НЕ ТЕХ людей.
и единственное, чего я сейчас хочу попросить, НИКАКОЙ ВЕСНЫ НА REPLAY. модное слово, не так ли? )
из тех людей, с которыми я знакома, немногие помнят ту весну. и для каждого она была своя. таня, которая металась от одного к другому, и это касалось не только мальчиков. думаю, сейчас бы она не пожелала той весны, той неопределённости. лучше быть с кем-то одним и надолго. хотя я так не думаю. но это от человека зависит в общем. )
ощущение этих походов в интернет-кафе, когда ещё не было ноутбука с собой, вечернего города, поездов туда и обратно, чего-то мягкого. а что было тогда мягкого, ума не приложу. но было что-то такое, что задевало, успокаивало и помогало идти дальше. ТО, ЧЕГО НЕТ СЕЙЧАС
и такое же желание не видеться ни с кем, не слышаться (такое тоже бывает, когда прячешься под одеялом и закрываешь уши, чтобы никто не смог потревожить твои переживания).
а вообще мы с ней до сих пор как-то не общаемся, или очень слабо, возможно, виной тому я, а может и то, что она звонила одному мальчику, с которым я бы не хотела общаться, напоминала ему обо мне, спрашивала что-то. глупости какие. я же вроде бы просила этого не делать.
а сейчас лишь бы взять себя в руки.
*
по утрам, когда пьём кофе, он всегда берёт для меня тоже самое, что брал до него другой, а до него – другой, и так цепочка вяжется. айриш латте, это единственный кофе, который требует для себя сахара, в который высыпаю эти маленькие белые осколочки, которые словно белая смерть. из белой бумаги делаю журавлика, у меня вообще в последнее время такая привычка – журавликов по утрам делать и писать ‘good morning’. от каких-то чужих сигарет меня отпускает, я улыбаюсь ему и говорю
- да, это последний раз
- какой из?
действую ему на нервы, мало говорю, но если что-то задевает – начинаю рассказывать о почти неизвестных ему вещах, рассказывать о том, как разговаривала с незнакомой девушкой, и как там сейчас в каком-то городе в германии. редко вспоминаю о прошлом, хотя он иногда интересуется, стараюсь вообще об этом не говорить. иногда лишь думаю, закусывая губу, что он не слушает ту же музыку, не интересуется теми же вещами, ему как-то всё равно, но что-то его держит. и так постоянно, говорю себе ‘это на чуть-чуть. месяц, не более’. и иногда так и получается, месяц. а иногда чуть больше. позже, можно поломать трагедию, писать ему гневно что-то или высказывать, а проще просто сказать, что он мудак, и удалиться. но это всё в мыслях, а значит – на потом. сейчас же айриш латте, macarone, приятные разговоры, и я пытаюсь взять с него ту часть, на эмоциональном уровне, черту характера, или привычку, что мне безумно нравится, безумно льстит, забираю её себе. просто так беру, опустошаю и иду дальше.
ты такой забавный, мой мальчик. жаль, что кто-то до тебя сделал меня столь бездушной и ранил ту самую ранимость, которой больше нет.
а так – как всегда. рассказываю ему про художников, ночной город и галереи, в которых он ещё не бывал. приятно проводить время, играя. но только когда скучно. когда нет времени – можно просто наблюдать.
а дальше мы с ним будем ‘дружить’. но ему об этом лучше пока не знать. и я не обязываюсь писать каждый день, так нужно.