в седьмом часу вечера, с папой, по напровлению к центральной районной больнице, от которой наша семья никак не может отвязаться. надеюсь, сейчас бабушка поправится, и мы еще долго- долго туда не вернемся. молчание нас оглушало. синие бахилы на моих неаккуратных ногах сразу практически порвались. люди в тапочках, в халатах, с чашками чая в руках стараются согреться в такой обстановке. грубые врачи- хирурги без капли сожаления в душе, ну может где- то глубоко. зашла в ту самую палату с обшарпанными стенами, с битыми разетками, на железной грамоздской кровати лежала бабушка, двигалась с трудом. я пожала ей руку и почувствовала, что силы все- таки какие никакие есть, сжать руку мою она смогла. непонятная операция, по-середине разрезаный живот, как от кесорево-сечения. первый раз увидела оперированного, и сразу испортилось настроение, я стала сдерживать рыдание, мне очень сильно хотелось плакать, еле отвечала на слабые тихие вопросы бабушки, думала ,что вот вот заплачу. очень надеюсь, что скоро ты поправишься,ба