Сначала было очень трудно. Но ведь никто никогда и не говорил что война занятие простое. Ни в одном трактате о войне вы ни найдете таких слов. Разве что его составлял человек цивильный, не имеющий никакого отношения к солдатской службе, не державшего в руках меч и не проливавшего крови на поле брани. Такой трактат можно смело предать огню.
Трудно было от неуверенности. Неуверенности в неожиданных союзниках, примкнувших их лагеря мятежников. К тому же была ночь. Позиции врага были плохо заметны, хотя где не-где горели факелы. Никто не ожидал, что врата Занты отворятся сами собой и оттуда выедет армия. Трой задумал немного напугать врага, приказав трубачам громко играть, а барабанщикам отбивать строевой шаг. Это подзадорило солдат и позволило им смело идти на неприятеля. От Троя не укрылись огромные тараны, которые планировалось использовать со дня на день против массивных зантовских врат и стен. Были тут и пресловутые требушеты, метавшие каменные глыбы. Они стояли на приличном расстоянии, и среди ночи увидеть их не было бы возможным, если бы не зажженные факелы, освещавшие эти хорошо охраняемые объекты. Ну что, время пришло. Теперь надо бросаться в бой и ждать прибытия подкрепления из Пралла, которое должно в это время сидеть в засаде, если их конечно не обнаружили. Тогда всему конец. Защитники погибнут, так и не выполнив своей миссии.
- За короля Виргиния! - крикнул Трой, подняв длинный Зальберг, словно демонстрируя его богам, мол, глядите, чем я буду уничтожать врага.
- За короля! - повторили солдаты и ополченцы.
- За короля! - поддержали бароны и лорды, командовавшие легионами.
- Король с нами! Вперед! В атаку! - не своим голосом кричал Трой. Его крик разлетался повсюду. Приказ расходился из уст в уста по легионам, находившимся далеко от военачальника. Армия была на столько огромна, что не все имели возможность слышать барона Троя.
И вот зантовское войско бросилось на врага. Воргцы со своими мовэрийскими союзниками заметно всполошились. Их солдаты отдыхали в палатках, будучи предельно пьяными. Когда Трой убил одного такого бравого вояку, тот был полуголый, и от него разило прокисшим вином.
То ли боги оказались на стороне защитников, то ли это было делом случая, но армия из Пралла ударила по воргцам с тыла, как и было задумано. Воргцы оказались зажаты с двух сторон. Отступать было некуда. Паника возникла только в расположениях сил Гибрука. Воргцы продолжали сохранять ледяное спокойствие. Даже тогда, когда их головы отделялись от тел, когда могучие северные духовники теряли конечности - даже тогда они хранили священное молчание.
- Лучники! - крикнул Трой. - Огонь!
Одетый в латы Виргиний ехал рядом с Троем и воевал длинным мечем, украшенным рубином на рукояти. Очень скоро чья-то кровь слилась с камнем.
- Вперед! - командовал барон Трой. - Маркиз, помогите союзникам!
Маркиз Карлайл пришпорил коня и помчался со своим отрядом к пралловским баронам, сражающимися с превосходящими силами противника.
Рассвета никто не заметил. К этому времени все вокруг было усеяно изрубленными трупами, а на земле сворачивались лужи крови. Трой вытер лицо от брызг крови, убедился, что Виргиний рядом, и подозвал к себе графа. Буркгард сиял. Его кавалерия показала себя превосходно, и ему было чем гордиться. Сражение еще не завершено, и, тем не менее, стал, виден исход. Воргцы терпели поражение. Им приходилось пятиться, а сзади их добивали как бешеных собак пралловцы.
- Еще немного - и конец, - говорил граф. - Другие давно бы сдались.
- Воргцы не сдаются, - нехотя бросил Трой. - Придется добивать их.
- Это будет стоить нам человек триста-пятьсот.
- Ничего не поделать. Дожимай их, граф.
В это время на своем коне подъехал запыленный маркиз. Его кираса была измята, а голова замотана тряпкой, из-под которой сочилась кровь.
- Вы ранены? - спросил Трой.
- Пустяк, - махнул рукой Карлайл. - Жаль только шлем. Он у меня хорош, с перьями. Ваше величество, барон Трой - рад известить вас о сдаче в плен баронета Гибрука.
- Гибрук сдался? - удивился граф. - Не ожидал.
- Еще как сдался. Молил меня не убивать его. Пощады просил гад, - лыбился маркиз Карлайл. - Я приказал его связать и надежно стеречь. Солдаты хотели его растерзать, но я предупредил, что если волос упадет с его головы - я повешу осмелившихся нарушить мой приказ. С тех пор желающих расправы над баронетом поубавилось. Желаете его видеть?
- Нет, пока не до него, - поспешно ответил Трой. - Проверьте правый фланг и если обнаружите там врага - гоните его на нас.
- Приказ понял, - кивнул маркиз.
Только сейчас Трой ощутил, что ранен. Он посмотрел на левый бок и обнаружил там обрубок стрелы. Очевидно во время боя, он обрубил стрелу и напрочь забыл о ранении. Все бы ничего, но в глазах его потемнело, и он рухнул с лошади. Как его несли, он не помнил. Когда барон открыл глаза, то увидел лица графа и маркиза Карлайла. Барон лежал на мягкой постели в светлой комнате голый по пояс и весь в поту. Он ощущал жар, исходящий от раны на боку.
- Наконец-то, Трой, - обрадованно сказал граф. Барон силился что-то сказать, но это удалось не сразу.
- Победа? - спросил он.
- Да, мы победили, - улыбнулся маркиз. - Благодаря вам мы одержали победу. Враг повержен. Пойду, скажу королю, что вы очнулись. Мы все переживали за вас.
- Как вы себя чувствуете? - граф склонился над Троем как заботящийся отец перед сыном.
- Хреновато. У меня жар.
- Вас осматривал лекарь... - граф посмотрел на маркиза, гадая надо ли говорить дальше.
- Говори как есть, - приказал Трой. - Стрела отравлена да? Я так и знал.
- Да, мерзавцы использовали отравленные стрелы, - признался граф. - Но лекарь сказал что все обойдется.
- Сколько времени я тут лежу?
- Семь дней. Ты бредил, звал Марвиуса, жену. Клял Джо и его приспешников, мятежников, - рассказал маркиз.
- Значит, свою миссию я уже выполнил, - подытожил Трой. - Королю больше ничего не угрожает?
- Король в порядке. Бароны Викар, Грэгорус и сир Таврас принесли ему клятву верности. Вчера состоялся суд над баронетом Гибруком. Виргиний его казнил мечем. Видел бы ты это, Трой. Можешь гордиться нашим королем, он мужественный юноша. - Граф Буркгард подал другу воды.
- Почему Виргиний марал об него руки? - спросил Трой, глотая ртом воздух. Он был очень бледен и сильно похудел за эти пару дней.
- Он сам так захотел. Сказал, что коль ему не удалось самолично казнить Джо, то сами боги ему велят казнить Гибрука.
- А что Керк?
- Убит. Вместе со своими молчальниками... Принцесса от тебя не отходила, ночи не спала. Недавно удалось уговорить ее отдохнуть.
Трой обессилено застонал и закрыл глаза.
- Теперь я могу умереть спокойно.
- Не неси чушь. Маркиз возвращается. С ним король и принцесса. Мы вылечим тебя.
Это можно назвать прощанием? Прощанием с теми, кто тебя окружал последнее время. Кому ты был дорог, и кто был дорог тебе? Рана болела невыносимо, будто туда засунули раскаленный докрасна металл. Трой всегда хотел умереть в бою быстро, без мучений. Какая досада, что ему приходится валяться в пропитанной потом постели и заживо гнить от разъедающего рану яда. Словно насмешка богов нависла над ним. А может это расплата? Расплата за все, что он сотворил дурного в своей жизни? Трой убил очень много людей, но никогда он не поднимал свой меч ради забавы. Он всегда давал противнику равные шансы. Убивать безоружных приходилось не раз, но это было убийство из милосердия, о чем его молили сами искалеченные и истекающие кровью воины. Где же сейчас тот благородный человек с мечем в руке, который сможет прекратить страдания самого Троя? Графа просить бесполезно. Лорд Дэцимус или Марвиус могли бы понять состояние барона Троя. Разум начинал мутиться, на глаза наворачивалась пелена, сквозь которую терялись контуры всего. Трой начинал слепнуть. Он уже не чувствовал левую ногу, очевидно отнимался весь левый бок. Именно там торчал обрубок отравленной стрелы, вытащить который никто так и не осмелился. Трою приходилось медленно отходить к богам на ложе. Вот кто-то положил на его лоб ладонь. Он узнал очертания Дианы, но не увидел слез на ее глазах. Он их почувствовал. Несколько слезинок упали на его лицо.
- Ваше высочество, - приветственно сказал Трой.
- Как я рада, что вы живы. Когда вас вынесли с поля боя, вы были без сознания и находились в таком состоянии до сих пор. Иногда по ночам вы бредили, - рассказывала Диана. Девушка хотела рассказать Трою обо всем, что тот пропустил, о своих переживаниях.
- А я рад, что вы целы и невредимы.
- Барон Трой, я не знаю как вас и благодарить за все, что вы сделали для... - начал король.
- Это была моя обязанность, ваше величество, моя миссия. Я делал то, что должен был делать. Верно, Марвиус?
- Он разговаривает с Марвиусом? - шепотом спросил маркиз. - Но ведь он мертв.
- Я тоже скоро буду мертв, друзья мои, - выдавил из себя Трой.
- Нет-нет, лекарь сказал, что вы выживете, - поспешила уверить принцесса.
- Это вряд ли, ваше высочество, вряд ли, - изрек Трой и впал в забытье.

После славной победы, народ начал чуть ли не боготворить Виргиния. Много благодарных слов относилось и к барону Трою. Понемногу страна начала отходить от войны. Поля вновь засеяли, мужики оставили дубинки и взялись за лопаты, женщины занялись своими сопливыми, вечно орущими детьми и прочими хлопотами. Во дворце в Занте все старались разговаривать как можно потише, будто где-то тут спит царственный младенец, которого нельзя будить под страхом смерти. Этим младенцем был умирающий барон Трой. Виргиний приказал не шуметь и непрестанно молиться за здравие Троя. Монахи немедля заперлись в Церкви и начали мессы, среди которых были моления и за здравие короля с принцессой. Трою становилось все хуже, и никто не мог ему ничем помочь. Лекари разводили руками, говоря что против этого мрахусского яда нет противодействия. Король назначил награду тому, кто поставит Троя на ноги. Желающих награды было много, вот только никто не смог ничего сделать. По всей видимости, барон был безнадежен. Он все чаще бредил, жар никак не спадал. На десятый день Трой попросил меч. Половиной рта он еле выговорил одно-единственное слово: "Зальберг". Барон хотел отойти к богам, сжимая в руках свой меч. Диана ходила с красными глазами и бледным лицом, словно привидение. Почти все время она сидела возле барона, разговаривая с ним, наблюдая с ужасом, как мерзкие и толстые пиявки сосут "дурную кровь" Троя. Раз в день барону пускали кровь, после чего ему на время становилось легче. В эти короткие часы облегчения Трой имел возможность говорить и давать наставления королю. Виргиний слушал очень внимательно, силясь запомнить каждое слово. Диана даже что-то записывать умудрялась. Трой никогда не думал, что за ним будут записывать как за учителем. В таком предсмертном состоянии думать ни о чем не хотелось. Мысли сами лезли в голову. Он учил Виргиния быть честным и отважным, а также благочестивым, словом, пояснял ему, что писано в рыцарском кодексе.
Барон Трой лежал с полуприкрытыми глазами. Он ощущал смрадный запах и ненавидел себя за то, что вынужден заживо гнить, вместо того чтобы быстро умереть как солдат. Почему боги не дали ему легкой смерти? Разве не искупил он все свои грехи, твоя добро? Творить добра без равномерного зла невозможно, и все-таки почему так происходит? Он спас детей из заточения, помог взойти на престол Виргинию и вот награда. Рана ужасно смердела, Трой удивлялся, как это Диана не морщит нос, сидя рядом с ним.
- Ступай отдыхать, принцесса, - выдавил из себя Трой. Его уже мало кто понимал. Только Диана и граф.
- Нет-нет, мне хорошо здесь.
- Барон, это меньшее из того, что мы можем сделать для вас, - важно сказал Виргиний, после того как сестра пояснила ему слова барона.
- Я не заслужил того, чтоб вы сидели тут, - говорил Трой.
- Заслужили, еще как заслужили! - в сердцах воскликнула Диана. - Ну почему все так несправедливо?
"Ты еще так мало знаешь о несправедливости", - подумал Трой.
- Ваше величество, что вы испытывали казня Гибрука? - спросил Трой. Надо было знать, в кого начинает превращаться Виргиний - в благородного правителя или же в деспота.
- Я никогда не убивал людей. Мне было страшно, но я знал что за мятеж баронета следовало казнить. Его смерть должна быть показательной и поучительной. Я пересилил страх, взял себя в руки и опустил меч на шею Гибрука. А сейчас я вас оставлю - меня ждут в тронном зале, - сказал Виргиний, поспешив скорее выйти из вонючего помещения. Диана не могла винить за это брата. Тем более что у того и правда могут быть королевские дела. Виргиний уже не тот забитый мальчик, глядящий на небо за стенами Черного замка.
- Вам не больно? - спросила Диана.
- Физическая боль - ничто. Важна лишь духовная боль. Вот эту боль унять нельзя. Мне больно умирать, сознавая что я оставляю вас так рано. Ну да ничего, принцесса. Боги с вами.
Трой издал странный гортанный звук, от которого Диана подпрыгнула на месте. Лишь после она поняла, что Трой так смеется. Ему стало смешно оттого, что он заговорил как Марвиус. Ведя бездуховную жизнь, лишь перед смертью он начал постигать эту самую духовность. Сражаясь за рыцарские идеалы, барон верил в основном только в себя и рассчитывал на собственные силы. В самых крайних ситуациях человек ищет подмоги у сверхъестественных сил. Таких ситуаций у барона было достаточно, но на богов она надеялся только в считанных случаях, одним из которых была битва при Занте. Вялой рукой Трой прогнал от лица жирную муху, жаждущую полакомиться гниющей плотью рыцаря.
"Еще рано, погоди немного, - думал барон. - Еще пару дней полетай, и прилетай когда я умру. Тогда можешь делать с моей плотью все что хочешь. Хоть прилетай со своими крылатыми друзьями. Мне будет насрать на все это. Насрать. Марвиус, скажи мне хорошо ли там, куда я иду? Хотя какая разница? От того что я узнаю, я не перестану туда идти. Дело сделано, пора отходить".
- Барон.
Трой открыл глаза. Перед ним склонилась все та же прекрасная девушка, не дающая барону спокойно умереть.
- Вы должны бороться, не сдавайтесь. Вы - рыцарь, а рыцари никогда не сдаются. Они не ведают страха.
- Страха нет. Есть лишь неизбежность, неминуемый исход. Смерть и рождение вполне обыденные вещи. Кто-то умер, а кто-то родился. Не беспокойтесь обо мне, принцесса. Улыбнитесь, не плачьте.
Диана силилась улыбнуться, но слова Троя были так страшны, что она смогла лишь утереть слезу.

- Трой умирает, - деловито сказал маркиз Карлайл. Он пестро вырядился в красный бархат и намеревался оседлать своего жеребца. Невыспавшийся конюх приготовил коня и вручил маркизу поводья. Граф все еще не снимал доспехов, расставшись только со щитом. - Что будем делать с мятежными баронами?
- Трой может выжить. Я хорошо знаю этого сукина сына, - сказал граф Буркгард, сев в седло своего мерина. - Бароны заслужили прощения. Если не проштрафятся в будущем. Думаю, каждый заслуживает на второй шанс, разве нет?
- Не хотелось бы чтобы при дворе были склоки и интриги.
- Они были при дворе еще до рождения наших родителей, маркиз. Викар интриган, это так. Пусть интригует, если ему это так нужно. Мы будем пристально следить за ним. Вы будете, Карлайл. Не забывайте кто вы.
- Я - глаза и уши короля.
- Именно. Так что фактически вы стали главой тайной полиции. Постарайтесь не устраивать репрессий.
Маркиз кивнул, гадая, пошутил ли Буркгард. Граф шутил очень редко, а если и шутил то на столько тонко, что порой становилось немного непонятно над кем или над чем тот соизволил пошутить. Поэтому маркиз слегка нахмурился, размышляя, не решил ли Буркгард подшутить над ним, напоминая о важном титуле, жалованном самим королем. Решив, что ему показалась издевка в голосе графа, маркиз тронул коня с места. Стояла теплая погода, день был солнечный, так почему бы не прокатиться? Граф принял приглашение маркиза и приехал к нему в гости. Маркиз же пригласил графа не только с целью прогулок на лошадях и великолепных ночных попоек, а для важных разговоров государственного значения.
Родовое имение Карлайлов было громадным. Оно состояло из двух старинных замков и небольшого городка, жители коего почитали своего маркиза не меньше чем самого короля. В имении было полным-полно Карлайлов, начиная с престарелых родителей маркиза, и кончая его дальними родственника, имен которых он не знал. Порой все они выводили его, и маркиз пускался вскачь, гнал коня всю ночь напролет, а под утро ложился спать где-нибудь в поле. Родственники тотчас же устраивали поиски и как правило не находили молодого маркиза. Да и как его можно было найти, если маркиз после ночевки в поле отправлялся к какой-нибудь смазливой девице голубых кровей, среди которых хватало мечтающих выйти замуж за него. Графу было неприятно смотреть на образ жизни маркиза. Все это было ему явно не по нутру. Куча родственников, лелеящих маркизика будто тому было на тридцать, а всего семь лет, любовные похождения Карлайла и его обращение с подданными, живущими в городке - вызывало у графа обильную тошноту. Хотелось схватить маркиза за пестрый воротник и так тряхнуть, чтоб у того зубы застучали. Король возложил на маркиза такое ответственное задание, а Карлайл все еще живет как баламут. Фат и баламут.
Оставив всю полагающуюся вельможам свиту во дворцах, граф и маркиз пустили лошадей рысью, что вполне позволяло разговаривать. Места тут были зеленые, благоухающие, полны разнообразной живности. Деревья стояли высокие и величавые. Где-то на них щебетали птицы, обсуждая свои обыденные проблемы. Заяц выскочил на тропинку и сразу же упрыгал в заросли, подальше от людей.
- Как вам эти места? - не без гордости в голосе спросил маркиз.
- Чудесная местность. У вас великолепный вкус, - похвалил граф. - Викар довольно прост, а вот сир Таврас совсем не такой. Он отличается от громадного дурака Грэгоруса, который состоит из груды мышц и ограничен умом. Таврас самый хитрый из всей этой компании. Он даже умнее Гибрука.
- Король лихо отсек ему голову, с первого удара. Интересно, кто научил его такому удару?
- Я.
- Вы?
- Я. Трой учил короля сражаться, а я - казнить. Почему? Да потому что король должен уметь как миловать так и казнить.
- И все-таки казнить должен палач. Не надо делать из Виргиния мясника.
- Я учу его справедливости. Осудил человека на смерть - казни его лично. В этом нет ничего плохого. Маркиз, о чем судачат сейчас в стране?
- Клянут воргцев, Гибрука, обсуждают посев. Настроение нормальное. Народ взялся за дело и начал поднимать страну. А что им остается? Южане что ли будут отстраивать разрушенные дома и засевать поля? Мовэрийцы очень трудолюбивы, мы не вешаем нос, даже когда нас морят голодом. Кстати после разгрома воргской нечисти к нам приехало много алтэйнцев, южан, крэйнцев, гурнов, зибарцев. Словом, очень много иностранцев захотело нам помочь.
- Значит, выстояли, - сказал граф.
- Вы сомневались в этом?
- А вы - нет? Не будете же вы мне говорить, что не было в вашей жизни момента, когда вы думали что все кончено?
- Я стараюсь всегда позитивно смотреть на вещи.
- Ну да, выискивать полезные ингредиенты в куче дерьма, - поддакнул граф. - И все-таки?
- Я верил в наши силы, - уперто ответил маркиз.
- Хорошо, - молвил Буркгард, убеждая себя в том, что в маркизе можно быть уверенным в том смутном будущем, которое неумолимо приближалось.
- Граф, гоните прочь печаль, я сейчас вам покажу такое место, которое не оставит вас равнодушным, там разожжем костер и постреляем в диких птиц.
- Ну что ж, тогда в путь! - весело крикнул Буркгард, хоть на душе у него и было не весело. Тревога состояла в бароне Трое, умирающем друге. Графу надо бы находиться рядом с ним, да вот только гордый Трой этого не допустит. Он уже однажды прогнал от себя графа. Единственным человеком, которому он разрешал к себе приближаться, была принцесса, и еще Виргиний. Трой не умрет в одиночестве. Могло ли это утешить графа? Слегка.


- Герцог, вы поможете мне? - Марго в ослепительно белом платье восседала на Троне Льда и пытливо глядела на высокого статного герцога. После страшного поражения воргцев и обвинений, посыпанных со всех частей света в сторону Мрахуса, Марго надо было предпринимать срочные меры по восстановлению порядка в стране. Обеспокоенный народ потихоньку начинал вооружаться и был готов с остатками воргцев и молчальников выступить на Мовэрию. Это означало еще одну войну.
- Все зависит от того, какой помощи вы от меня ждете, - загадочно ответил герцог и позволил себе присесть в кресло, немного поморщившись от старой раны в боку. Он взял из рук прислуги рог вина и поднял его в честь Правительницы.
- Я всего лишь женщина, - говорила Марго. - У меня есть Дикие, но они будут гораздо лучше слушаться мужчину, чем женщину, пусть и воительную. Я считаю, что при помощи Диких мы сможем усмирить разгорающийся бунт и утихомирить воргцев.
- Мы?
- Мы. Вы и я.
- Интересно, но я все еще не понимаю, чего вы от меня ожидаете?
- Герцог, возглавьте моих Диких, как это было ранее. Они любят вас. Получив титул герцога, вы стали не на много ниже меня, что дает вам полное право просить моей руки.
- Чужестранец просит руки мрахусской правительницы? - спросил герцог. - Вы пошли войной на мою страну, с какой стати мне помогать вам да еще и брать вас в жены? Я вам ничего не должен, мы - квиты.
- Тогда почему вы вернулись сюда, герцог Трояр? Оставили своего короля и вернулись в ненавистный Мрахус. Почему?
- Потому что... - замялся герцог. - Потому что так должно быть. Виргиний не назовет меня предателем, потому что я выполняю свой долг перед вами, Марго. Не забывайте кто я.
- Рыцарь.
- Ты мне не безразлична, хоть и были мгновения, когда я хотел тебя задушить собственными руками. Моя миссия в Мовэрии завершена, я волен делать что хочу, с тех пор как король Виргиний освободил меня от клятвы. На этот раз освобождать меня не придется, ибо мои кости будут погребены в этом крае, ставшем для меня почти родным.
- Я не хотела воевать с вами. Во всем виноваты воргцы.
- Знаю. В противном случае меня бы тут не было. Именно поэтому я возглавлю Диких, проучу воргцев на веки вечные. Они надолго запомнят имя герцога Трояра, будь они трижды прокляты за все что свершили. Не буду скрывать, я берусь за это отчасти из-за личной мести. Я ненавижу воргцев всеми фибрами души, как и ты. Это сближает нас. Вот мой меч. Он будет служить тебе и только тебе, Марго. Мой меч возвращается в родные ему края. Так суждено.
Уста мовэрийца и мрахусски соединились, и они отдались друг другу на мягких постелях под балдахином. После бессонной ночи в объятиях прекрасной правительницы, герцог Трояр размышлял о всем случившемся за столько короткий срок. Странное и необъяснимое видение, так похожее на предсмертный бред, серьезный разговор с Виргинием и Дианой, прощание, отъезд из Мовэрии. Почему Трой уделил так много внимания тому видению, ведь он никогда не верил в такие вещи? Очевидно, поверил потому, что видение было на столько четким, что рыцарь не смел сомневаться в его божественном происхождении. Он не мог утверждать какое именно божество из Десяти Ночных явилось ему ( в том, что это были именно Ночные боги Трой не смел сомневаться), однако же сказанные невидимым существом слова были ясны. Трою наставлялось после выздоровления отправляться в Мрахус, ибо там кто-то нуждается в нем. Трой понял, кто так рьяно нуждается в нем, но ехать туда не было никакого желания. Ехать к тем, с кем воевал? Абсурд. Но глас свыше не допускал никаких возражений, тон был похож на приказ. К Марго его влекло давно, в некоторых снах он даже видел эту властную девицу. Было ли это любовью или чем иным? Кто знает? Виргиний с пониманием воспринял просьбу Троя об освобождении того от обязанностей и клятв. Диана наоборот никак не могла понять, как можно возвращаться туда, где чуть не погиб, где опасно, холодно и... Она приводила достаточно эпитетов, чтобы отговорить Троя от безрассудной поездки. Трой был как всегда неуемен. Если он что-то решил, то непременно совершит, чего бы это ни стоило. Естественно, он никому не сказал о видении и о Марго. Трой вообще был немногословен и скрытен. Даже граф не смог узнать у него причину возвращения в Мрахус. Было искушение взять с собой Родерика, но приказывать рыцарю барон не мог...
Марго не ожидала возвращения Троя и сразу же, от радостных чувств, пожаловала ему титул герцога. А затем удивила другим предложением, от которого Трой, или же герцог Трояр Мрахусский, не смог устоять. Боги велели ему быть в Мрахусе, а Марвиус научил его прислушиваться к высшим силам.
И вот герцог Трояр ведет орды Диких в бой, отдает им команды, размахивает Зальбергом направо и налево. Трояр снова окунулся в любимую стихию. Он снова попал в гущу событий, туда, где была война, туда, где проливалась кровь...

Виргиний никак не чувствовал, что Трой попросит разрешения уехать. Король привязался к барону еще в Мрахусе. Только-только была одержана победа и все начинало улаживаться. Трой сказал что доверять можно только графу, в нем он был уверен. Юный король достойно вынес отъезд Троя, чего не скажешь о сестре. Принцесса много плакала, тосковала по Трою как по жениху. Выздоровление рыцаря обрадовало принцессу, а то, что произошло после - сильно опечалило. Как Виргиний не утешал ее - все было безуспешно. Тогда король прекратил бесполезные попытки и оставил принцессу в покое, сосредоточившись на управлении страной, вернее на обучении правления. Виргиний очень не хотел общаться с Марло, но граф с маркизом настояли на этой встрече. Принц и так уже очень долго сидел запертым в комнате. Когда король вошел в его комнату, полуголый Марло сидел на полу скрестив босые ноги с закрытыми глазами и что-то бормотал себе под нос. При появлении Виргиния принц резко поднялся на ноги и вытянулся, чтобы казаться выше.
- Брат, я приношу свои извинения за то, как обращались с тобой, но ты должен меня понять. Это было необходимо, - сказал Виргиний.
- Ты забрал у меня корону! - прокричал Марло голосом обиженного ребенка, у которого забрали любимую игрушку. - Ты поступил подло! Подло! Верни мою корону!
- Корона моя по праву, Марло. Ты сможешь ее получить только после моей смерти, если до этого у меня не будет детей.
- Выпусти меня, - тихо попросил Марло. - Пусть меня помоют, я воняю.
- Ты - принц, Марло, любое твое желание - закон. В твоем распоряжении будет целый этаж дворца и несколько замков. Не думай строить против меня козней - это будет дорого тебе стоить.
Последняя фраза была явно лишней, но на ней настоял граф. Он сказал, что Марло надо держать в страхе. На деле же это был всего лишь обиженный всеми ребенок.
- Когда-нибудь я верну себе корону, братец, - пообещал Марло, нелепо натягивая на себя рубаху. - Вы забрали ее у меня, а я отберу ее у вас. Ничего, я подожду. Времени еще много. Дядя Джо ждал, и я подожду.
Виргиний содрогнулся при упоминании имени Джозефа. Он вспомнил, при каких обстоятельствах умер Узурпатор и мысленно пожелал своему братцу не кончить так же.



P.S. Выражаю особую благодарность всем тем, кто тратил свое фатальное время на чтении этой галиматьи. Предполагаю, что это еще не конец саги, ибо основная история впереди...