душа преподобного Варсонофия обливалась кровью и заходилась в последних судорогах под забором уже третью вечность. ибо душа бессмертна и обречена маяться бесконечно, хоть Варсонофий - ни разу, и вообще давно издох.

мимо семенили дворовые псы, которые видя терзания подзаборной шалавы, мигом преображались, подбоченивались и гордо вскинув блохастые башечки, следовали дальше в поисках заветной косточки. было очевидно, что душе Варсонофия куда хуже, чем им, и оттого им легчало.

маленький мальчик ковырял в носу, мурлыкал что-то из Вагнера и думал, не вывести ли ему мораль из этой забавной картинки. но тут прилетел Карлсон, и мальчику стало не до чего. впрочем, и слова "мораль" маленький мальчик не знал. вместо него он использовал равнозначное с его точки зрения слово "насрали".