Я еду на трамвае и смотрю на люстры, которые видны из окон снаружи. Люстры всегда казались мне самым что ни на есть оплотом домашности. В общаге люстра почему-то не канает. Я смотрю на люстры. В начале осени - с пренебрежительным самодовольством, совсем недавно - с тоской и завистью, сейчас - со спокойным любопытством. В конце концов, хорошо, когда домом становится целый город.
Вчера я ввалилась в комнату вечером с подкашивающимися коленками и огромными глазами и долго повторяла нечленораздельные звуки, потом - членораздельные, но однообразные ("Как там было круто, какие там были люди, как там было круто, аааааа!").
Как там было круто, ааааа!
Трудно дышать, когда в воздухе такая концентрация сказанных слов. Трудно дышать, зато легко смотреть. И слушать. Я училась превращаться в пылинку и вжиматься в шкаф. Пылинка из меня вышла никудышная, а со шкафа на голову свалилась стопка книжек. Трижды или четырежды хотелось плакать, но рассказы и стихотворения вероломно заканчивались. Я не знаю, как об этом сказать, чтобы стало понятно. Я сочиню наверное что-нибудь.
Организаторы, Шалтай, люди с фотоаппаратами, шериф-экзистенциалист, Даня-бармен, бумажные улитки, бумажные журавлики, мешковина, книжки, квартира, распечатки, распечатки, распечатки, автографы, красивые люди, много красивых людей, "А можно украсть у вас распечатку?", сказки, драконы, собака (собака!), подъём по лестнице на одиннадцатый, спуск по лестнице с одиннадцатого, перекуры, растворимый кофе, волшебная-шляпа-которая-всем-идёт...
Я счастлива. А вы?
вот тут и тут лежит чуть-чуть фотографий.
+ и ещё
+ ещё!
+ и даже с текстом, и даже видео "Блюза"