Во Франции всё должно быть изысканным, даже если речь идёт о быстром утреннем кофе перед работой. Француз может не знать, где лежат его носки, но зато совершенно точно объяснит, почему эспрессо должен быть именно такой крепости, а café allongé не стоит путать с "американо".
Ведь здешние кофейные привычки — чуть ли не священны. Почему? Потому что кофе — это момент счастья, который нельзя торопить, но и растягивать лишком долго — моветон.
Французский эспрессо: традиция, за которой целый мир
Историческая справка
Французский эспрессо появился под влиянием итальянских бариста, но приобрёл свой особый шарм. Стандарт — 30 мл супернасыщенного напитка, который принято пить стоя у барной стойки, словно спешишь на «самый важный» повод дня.
Чем отличается от итальянского?
В Италии кофе варят так, что можно забраться на стены от энергии. Во Франции эспрессо чуть мягче и реже по-настоящему обжигающе крепок — его пьют, чтобы насладиться, а не «проснуться навсегда».
Французские привычки и мифы
Здесь не принято разбавлять эспрессо молоком после 11 часов дня — считается, что это либо для детей, либо для… туристов. Главное — пить размеренно, иногда — с кусочком шоколада, чтобы подчеркнуть вкус.
У горького шоколада свой характер: он может быть терпким, фруктовым или с легкой кислинкой, но никогда — приторным. Так раскрывается настоящий вкус какао-бобов, который зависит от сорта и локации. В статье рассказано, чем на самом деле горький шоколад отличается от темного и молочного, что значит заветная надпись «100% какао» и как по одному только хрусту определить качество плитки.
Зимние вечера — идеальное время для чтения. Хочется укрыться пледом, заварить чай и погрузиться в историю, которая согревает, вдохновляет или помогает отвлечься от суеты. Правильно подобранная книга может создать атмосферу уюта лучше любых свечей. Есть литературные произведения, которые подходят для зимнего отдыха и читаются легко и с удовольствием. Вот книги, которые можно почитать в свободное время онлайн бесплатно на сайте https://litnet.com/.
Романтические истории
Книги о любви зимой воспринимаются особенно тепло. Подойдут романы Джоджо Мойес, такие как «До встречи с тобой» или «Последнее письмо от твоего любимого». Они трогательные, эмоциональные и идеально ложатся в атмосферу зимнего вечера.
Эмили Генри с её романами «Лето в твоих глазах» и «Книга для чтения на выходные» дарит лёгкость и уют.
Сара Джио — ещё один автор, чьи книги отлично подходят для зимы. «Фиалки в марте», «Ежевичное вино» и «Солодкий дождь» — атмосферные и по-настоящему душевные.
Прокатиться на слонах не хотите ли? Если да, то забирайтесь на спину и поехали.
Это самый медленный, но экзотический способ добраться во дворец Амбер. Впрочем, все по порядку.
ЖИЗНЬ В ДЕРЕВНЕ
Я - деревенский житель. У меня жена и двое детей. А ещё две лошади, две собаки и две кошки. Я живу далеко от города, далеко от трассы. Между холмами и лесом. А ещё два года назад я был вполне успешным горожанином...
Карьера, пенсия и старость?
Эффект наблюдателя
Из не гуманитарных дисциплин мне всегда нравилась физика. Несмотря на то, что с математикой и геометрией отношения не складывались, по физике я всегда имела стабильную четверку. Видимо, дело в том, что наука это прикладная, понятная и чем-то сродни языку или даже литературе. Не спрашивайте, почему я так считаю – образное мышление, оно такое загадочное. В отличие от алгебры, где за абстрактным сложением, вычитанием и другими действиями я никогда не видела смысла, физические формулы и задачи всегда были для меня конкретными. Физику можно представить, описать, даже нарисовать, а математика – всего лишь набор бездушных и непонятных «закорючек».
Последний ярый ревнитель «отеческой веры»
ЗА ЧТО СОЖГЛИ ПРОТОПОПА АВВАКУМА
Пока писал статью, в голове постоянно крутилось "Че Гевара 17 века". Ну что ж, не лишено логики. Много общего можно найти в их жизненном подвиге. Протопоп Аввакум — был талантливый оратор и полемист, ревнитель «отеческой веры», ярый противник никоновских церковных реформ, который чужд был всяческих интриг и прямо отстаивал свои убеждения.
В нижнем течении реки Печеры, в 20 километрах от современного города Нарьян-Мар, когда-то был Пустозерский острог – первый русский город в Заполярье. Сейчас этот форпост освоения Россией Севера и Сибири прекратил свое существование. Город был заброшен в 20-х годах прошлого столетия. Ни остатков крепости, ни жилых домов в здешних тундрах не сохранилось. Только высится странный памятник: из бревенчатого сруба поднимаются, подобно двуперстию, два деревянных обелиска, увенчанных навесом-голбцом.
Это памятник «пустозерским страдальцам», сожженным по преданию на этом самом месте. Один из них – протопоп Аввакум Петров, одна из самых ярких личностей эпохи церковного раскола, священник, писатель, бунтарь и мученик. Какой же была судьба этого человека, приведшая его в дикий заполярный край, где он нашел свою смерть?
Родился Аввакум Петров в 1620 году в семье приходского священника Петра Кондратьева в селе Григорове под Нижним Новгородом. Отец его, по собственному признанию Аввакума, был склонен к «питию хмельному», матушка, напротив, жизни была самой строгой и тому же учила сына. В 17 лет Аввакум по приказанию матери женился на Анастасии Марковне, дочке кузнеца. Она стала ему верной женой и помощницей на всю жизнь.
В 22 года Аввакум был рукоположен в диаконы, еще через два года – в священники. В молодости Аввакум Петров знался с многими книжными людьми того времени, в том числе и с Никоном, тем самым, который впоследствии станет инициатором церковных реформ, приведших к расколу. Однако до поры до времени их пути разошлись. Никон уехал в Москву, где быстро вошел в кружок приближенных к молодому царю Алексею Михайловичу, Аввакум стал священником села Лопатицы. Сначала в Лопатицах, затем в Юрьевце-Повольском Аввакум проявил себя таким строгим и нетерпимым к человеческим слабостям попом, что неоднократно был бит собственной паствой. Он прогонял скоморохов, обличал грехи прихожан в храме и на улице, однажды отказался благословить боярского сына за то, что тот бреет бороду.
Спасаясь от разгневанных прихожан, протопоп Аввакум с семьей перебрался в Москву, где надеялся найти покровительство у своего давнего приятеля Никона и ближнего царского окружения. Однако в Москве по инициативе Никона, ставшего Патриархом, началась церковная реформа, и Аввакум довольно быстро сделался лидером ревнителей старины. В сентябре 1653 года Аввакум, написавший к тому времени ряд резких челобитных царю с жалобами на церковные нововведения и не стеснявшийся выступать против действий Никона публично, был брошен в подвал Андроникова монастыря, а затем сослан в Тобольск.
Сибирская ссылка длилась 10 лет. За это время Аввакум и его семья прошли путь от относительно благополучной жизни в Тобольске до страшной Даурии – так называли в ту пору Забайкальские земли. Аввакум никак не желал смирять своего сурового, неуступчивого нрава, повсюду обличал грехи и неправду прихожан, в том числе и самых высокопоставленных, гневно клеймил нововведения Никона, которые достигали Сибири, и в результате оказывался все дальше и дальше от обжитых земель, обрекая себя и семью на более тяжелые условия жизни.
В Даурии он оказался в составе отряда воеводы Пашкова. Про отношения с этим человеком Аввакум написал так: «То ли он меня мучил, то ли я ево, не знаю». Пашков не уступал Аввакуму в суровости и крутости характера, и, похоже, поставил целью сломать упрямого протопопа. Не тут-то было. Аввакум, неоднократно битый, обреченный на зимовку в «студеной башне», страдающий от ран, голода и холода, смиряться не желал и продолжал клеймить своего мучителя.
Наконец Аввакуму разрешили вернуться в Москву. Вначале царь и его приближенные приняли его ласково, тем более что Никон в ту пору был в опале. Впрочем, очень скоро стало ясно, что дело не в личной вражде между Аввакумом и Никоном, а в том, что Аввакум является принципиальным противником всей церковной реформы и отвергает возможность спасения в Церкви, где служат по новым книгам.
Алексей Михайлович сначала увещевал его, лично и через друзей прося его угомониться и прекратить обличение церковных нововведений. Однако терпение государя все же лопнуло, и в 1664 году Аввакум был сослан в Мезень, где продолжил свою проповедь, очень горячо поддержанную в народе. В 1666 году Аввакума привезли в Москву на суд. Для этой цели специально был созван церковный собор. После долгих увещеваний и препирательств Собор постановил лишить его сана и «опроклинать». Аввакум в ответ немедленно наложил на участников собора анафему. Аввакум был расстрижен, наказан кнутом и сослан в Пустозерск. За него заступались многие