В день памяти знаменитого русского художника, литератора, археолога, путешественника, философа
и общественного деятеля Николая Константиновича Рериха несколько его работ
Гуга Чохан, 1931 год. Холст, пастель. ГТГ
Триада симфонических увертюр под общим названием «Природа, жизнь и любовь»(1891) написана Антонином Дворжаком (1841-1904) в год его пятидесятилетия на вершине славы и в расцвете творческих сил.Задуманы они были как цикл под единым заглавием, но в печатном издании получили отдельные названия: «Среди природы», «Карнавал» и «Отелло».
Идиллически-спокойная «тема природы», зародившаяся у композитора во время прогулок по лесу, которую поет кларнет на фоне чуть слышно аккомпанирующих скрипок, проходит через все три увертюры.
Оuverture "In nature's realm"(«Среди природы»),Оp 91
В первой, среди пения птиц (изобразить которое в музыке Дворжак собирался давно) и шороха листвы, она повествует о единении человека с природой и о его раздумьях в лесной тиши.
В 1988 году я участвовал в телепередаче «Музыкальный ринг», где соперничали Лариса Долина и Ирина Отиева. И хотя Отиева очевидно пела лучше, пальму первенства отдали Долиной (есть видеозапись этого ринга в интернете). Я даже задавал вопрос Ларисе Долиной. Тогда же я ехал как-то на автобусе 118 маршрута в Весёлый посёлок на правом берегу Невы, а рядом со мной в страшной тесноте стояла Лариса Долина. Она явно не хотела быть узнанной, поэтому я с ней не поздоровался.
«Бедным быть не стыдно, – говорил Василий Шукшин, – стыдно быть дешёвым». Бедность не порок. Порок – нищета. Но нищета лучше воровства! Смысл жизни не в богатстве, а в чистой совести.
Как-то в одном российском городе я оказался на уличном празднике. Люди танцевали, веселились, а я подошёл к человеку, который мне показался «бомжом», и решил расспросить его о смысле жизни.
https://vk.com/video1243120_456244209
В 1928 году в Париже Марина Цветаева познакомилась с известной художницей Натальей Гончаровой - женой Михаила Ларионова, которую называли «амазонкой русского авангарда». При знакомстве выяснилось, что Марина Ивановна и Наталья Сергеевна в Москве были соседками - обе жили в Трехпрудном переулке в соседних домах.
Музей упаковки, основанный журналом «Тара и упаковка» в 1999 г. и работавший до 2011 г. в самом центре Москвы, в помещении Политехнического музея, спустя 11 лет возобновил свою работу в туристическом центре подмосковного города Сергиев Посад.
В мире существует всего два Музея брендов – в Лондоне и Сергиевом Посаде.
Сегодня исполняется 95 лет со дня рождения замечательного французского актёра, режиссёра и сценариста, автогонщика, лауреата Каннского и Берлинского кинофестивалей Жана-Луи Трентиньяна
Популярности и славы, свалившейся на артиста после картины Мужчина и женщина Клода Лелуша, хватило бы Трентиньяну до конца карьеры. Но он блестяще исполнил ещё массу сложных психологических ролей у французских и особенно итальянских грандов, а также в картинах своей жены Надин.
Кажется, ее невозможно вывести из себя. Она выступает с сольными концертами с шести лет. Сегодня ей исполняется 50. То есть ее концертный стаж за вычетом нескольких лет учебы у великой Марины Вениаминовны Вольф почти сорок четыре года. Можно представить, сколько прошло за эти годы перед ней администраторов, продюсеров, импресарио, настройщиков роялей, дирижеров, первых скрипок, вторых скрипок… Всех не счесть! И на всех она смотрела своими невозмутимыми, широко расставленными глазами цвета весеннего луга, никогда не пытаясь никого ни в чем убедить, переспорить или умолить. Смотрела и молчала.
«Никогда ничего не просите! Никогда и ничего! В особенности у тех, кто сильнее».
Однажды в трудную минуту жизни ей эту фразу из «Мастера и Маргариты» слово в слово повторил ближайший друг, ментор, композитор Леонид Десятников. Теперь это девиз и жизненное кредо Осетинской. И не потому, что она так уж уверена, что «сами предложат и сами все дадут». Просто потому, что своё, просить стыдно. А скандалить и устраивать истерики, как обычно практикуют нервные артистки, ниже ее достоинства.
Памятник священнику Павлу Флоренскому установлен
в Сергиевом Посаде на территории мемориального комплекса «Всем пострадавшим в годы гонений и репрессий», на улице Вифанской, рядом с музеем брендов.
Когда поэзия становится музыкой
Вчера еще в глаза глядел,
А нынче — все косится в сторону!
Вчера еще до птиц сидел, —
Все жаворонки нынче — вороны!
Я глупая, а ты умен,
Живой, а я остолбенелая.
О вопль женщин всех времен:
"Мой милый, что тебе я сделала?"
И слезы ей — вода, и кровь —
Вода, — в крови, в слезах умылася!
Не мать, а мачеха — Любовь:
Не ждите ни суда, ни милости.
Свет от созвездий Ориона,
Как в сказке, льется над тобой
На снег морозный с небосклона.
И фосфором дымится снег...
Владимир Набоков, мягко говоря, недолюбливал творчество Достоевского. Свое критическое отношение к Федору Михайловичу он даже зарифмовал:
Тоскуя в мире, как в аду,
уродлив, судорожно-светел,
в своем пророческом бреду
он век наш бедственный наметил.
Услыша вопль его ночной,
подумал Бог: ужель возможно,
что все дарованное Мной
так страшно было бы и сложно?
А в прозе Набоков о Достоевском выразился таким образом:
«Достоевский - писатель не великий, а довольно посредственный, со вспышками непревзойденного юмора, которые, увы, чередуются с длинными пустошами литературных банальностей. Безвкусица Достоевского, его бесконечное копание в душах людей с префрейдовскими комплексами, упоение трагедией растоптанного человеческого достоинства — всем этим восхищаться нелегко. Мне претит, как его герои “через грех приходят ко Христу”, или, по выражению Бунина, эта манера Достоевского «совать Христа где надо и не надо».
OLNI Musik
Я зеркало протру рукой
и за спиной увижу осень.
И беспокоен мой покой,
и счастье счастья не приносит.
На землю падает листва,
но долго кружится вначале.
И без толку искать слова
для торжества такой печали.
Для пьяницы-говоруна
на флейте отзвучало лето,
теперь играет тишина
для протрезвевшего поэта.
Я ближе к зеркалу шагну
и всю печаль собой закрою.
Но в эту самую мину-
ту грянет ветер за спиною.
Все зеркало заполнит сад,
лицо поэта растворится.
И листья заново взлетят,
и станут падать и кружиться.
* * *
Этот снимок Ивана Бунина привлек внимание дотошного к мелочам автора #МосковскихЗаписок по двум причинам.
Во-первых, перстнем на левом мизинце Ивана Алексеевича. Традиционно строгий к своей внешности Бунин украшений не носил, максимум - булавка на галстуке и обручальное кольцо. А тут — перстень, да еще явно демонстрируемый фотографу. Не буду обманывать ваших ожиданий — ничего по этому вопросу мне прояснить не удалось. Быть может, кто-то из вас пояснит?
Во-вторых, место съемки. Иван Алексеевич любезно подписал карточку, так что мы знаем, что дело было в Праге в 1936-ом. Поездка та выдалась для нобелевского лауреата очень нервной. В октябре Бунин отправился через Германию в Прагу читать свои произведения. На обратном пути он самым грубым образом был подвергнут таможенному осмотру, связанному с унизительным раздеванием. В рижской газете "Сегодня Вечером" от 3 ноября 1936 года Иван Алексеевич рассказывал о своих злоключениях: "Я стоял перед ним раздетый, разутый, - он сорвал с меня даже носки, - весь дрожал и стучал зубами от холода и дувшего в дверь сырого сквозняка, а он залезал пальцами в подкладку моей шляпы, местами отрывая ее, пытался отрывать даже подошвы моих ботинок. Меня долго вели через весь город под проливным дождем. Когда же привели, ровно три часа осматривали каждую малейшую вещицу в моих чемоданах и в моем портфеле с такой жадностью, точно я был пойманный убийца, и все время осыпали меня кричащими вопросами, хотя я уже сто раз заявил, что не говорю и почти ничего не понимаю по-немецки". Это событие вызвало бурю негодования и в печати, и среди друзей и почитателей Бунина.