Нынче утром вспомнил время, когда в Олимпийском был громадный книжный рынок. Мои книги там тоже продавались бесконечным бурным потоком. Оптовики приходили в отдел продаж нашего издательства и набивали багажники своих мерседесов, роллс-ройсов, жигулей и ламборджини книжками, которые наша дорогая редакция печатала без перерыва на обед. Тогда еще считалось, что у нас самая читающая страна в мире, в которой живут самые начитанные люди на свете. Скорость, с которой расходились тиражи Довлатова, Юнга, Августина Блаженного, Померанца, Льва Рубинштейна, Лимонова, Маркиза дэ Сада, вызывала у меня искреннее удивление и умственную оторопь. Т.е я понимал, что от дебилов в жизни никто не застрахован, и главное - уметь вовремя их отсеивать. Но почему они ринулись скупать книги, на них не рассчитанные - это оставалось загадкой. Умом такое не понять, аршином общим не измерить, успокаивали мы себя и продолжали печатать тиражи, до тех пор, пока на книжном рынке не произошел коллапс, после чего он схлопнулся как перегоревшая звезда и стал черной дырой. Однако наша дорогая редакция вовремя легла на крыло и вышла из бизнеса с минимальными для себя и окружающей среды потерями. Шестое чувство не подвело. Оно у нас всегда неплохо работало. Наравне с нашими несомненными талантами природа не обделила нас способностью чуять нарастающий стрём. Такую чуйку называют интуицией. Опыт, сын ошибок трудных, показал нам, что интуиция главнее таланта. Сколько бы в нас или в вас ни заложил бог таланта, это вовсе не гарантирует, что вы не помрете с голодухи. А вот если он заложил чуйку на стрём, голодным вы уже не останетесь. Заибись ведь, да?

 

Но вернемся на книжный рынок в Олимпийском, в Москву. Торговля в разгаре. Стоит золотой московский сентябрь. Рынок. Мой друг Владимир (переводчик Мартина Бубера, Ницше и пр пр.) завис у столика с научными изданиями. Он разглядывает книги, берет их в руки, листает, нюхает, временами мяукает.

 

Неожиданно откуда-то справа и снизу раздается самый обыкновенный усталый женский голос. Голос ,словно ни к кому не обращаясь спрашивает куда-то в бесконечное пространство-время:

- А что это такое? Когнитивная психология?

 

Совершенно очевидно вопрос в никуда был о книжке авторов М. Кимберли Маклина, Отто Х. Маклина и Роберта Солсо "Когнитивная психология", которая лежала на столике на самом виду.

 

Владимир немедленно оборачивается и видит справа чуть позади небольшого мужчину и побитую молью женщину обычного вида. Коричневое осеннее пальто. Вязаный берет. Мятые пакеты в левой руке. Рост небольшой, округлый на раёне жопы, ног и груди.

 

Владимир, которого вопрос застал врасплох, широко улыбается вопрошающим, поворачивается спиной к прилавку, лицом к лесу, чуть наклоняется к низкоросликам и в силу неизвестных науке и мне экзистенциальных причин, ласково и непринужденно, правильно артикулируя гласные, начинает им доходчиво объяснять. Свою речь он сопровождает успокаивающими, округлыми жестами:

- Когнитивная психология - это такое и такое, - Говорит он тихим ровным голосом, - И еще вот такое, когда так. А если не так, то надо здесь и сюда. А еще бывает, когда это - то ....

 

Я вижу что лицо женщины в берете пунцовеет, словно полная луна при затмении. Она с ненавистью смотрит в лицо Владимира. Потом становится на цыпочки и злобно шипит ему в лицо сквозь зубы:

- Хорошшшшо вам. Образзззованным!!!

 

 

Вот что замечено и что восхищает: - уникальная особенность любого быдла - оно всегда не ты. Типо как в фильме Камерона "Чужой". Быдло всегда чужой, всегда не-Я, даже если оно твоё утреннее отражение в зеркале. Пизец, да? Парадокс ебозус (Paradox Ebozus) в кубе, а то и больше.

 

Поэтому наша дорогая редакция подумала и сделала далеко идущий вывод: - умным быть хорошо, но скучно. Умным быть хорошо, потому что все остальные дураки. И ты понимаешь, что даже у дурака наступает миг, когда в ослепляющем потоке дерьма он внезапно прозревает и видит все, и как это все связано между собой в единое целое. А скучно, потому что ничего нового в этом знании нет.

 

Подобные произвольные и забавные измышления утреннего ума, замешанные на мечтательной желчи, они развивают к обеду универсальное видение, позволяющее делать любое говно бытия неразличимым для настоящего продвинутого философа, как будто кто-то добрый надел на это дерьмо шапку-нивидимку, а сапоги скороходы не надел. Поэтому вроде бы и воняет, хоть святых выноси, а где оно лежит - непонятно.

 

Такое умственное стирание граней позволяет подменять жалость сомнением, а любовь - скептическим милосердием. Возможно это происходит от того, что все земные твари способны развиваться лишь повернувшись спиной к универсальному.

 

Однако, в красивом хадисе приводимом Тирмизи, Байхаки и Ибн Маджихом говорится, что нет пользы от мира сего и от всего, что в нем, кроме поминания Аллаха и того, что связано с этим, а также кроме учителя, обучающего науке и ученика, воспринимающего это знание.  И у нас теперь есть мечта, что наш строгий учитель когда нибудь, и желательно поскорее, придет, засучит рукава и, по воле Аллаха, разнесет дупло всем этим придуркам - не буду указывать пальцем кого именно - пальцев не хватит. Они этого заслужили.