Мы все спрятаны, скованы, зачехлены в кожу. Бесцельно смотрим перед собой. Рассеянно и поверхностно. И ничего не делаем. Просто смотрим в окно. А жизнь, может быть, лучшая ее часть, проходит в пути. Впустую... В пустую емкость налей воды - возможно, она станет кому-то нужной. А, возможно, и нет. Но если душа ничем не заполнена, даже водой (вода ведь бывает живительной, правда?), - она безнадежно пуста. Пустая душа, пустой взгляд, пустая жизнь. Мы все затянуты в кожу. Обтянуты кожей. Как змеи. Мы не способны чувствовать. Мы разучились угадывать чужие желания. Мы уезжаем подальше от столицы, чтобы забыть этот проклятый город. Навсегда. Просто вычеркнуть из памяти. И никогда не вспоминать. Мы мечтаем умереть в девственно-чистом подмосковном сугробе. Мы больше не хотим жить. Мы улыбаемся друг другу так, как будто это стоит нам огромных усилий. Мы опускаем глаза и отворачиваемся к окну, ощутив на себе чей-то пристальный взгляд. Мы не умеем сострадать и прощать. Мы устали от неверия и одиночества, но мы не хотим ничего менять. Мы часто грустим ни о чем и не пытаемся поднять настроение окружающим. Мы просто прячемся в кожу. Прячемся от тех, других, с тяжелыми взглядами и такими же, как у нас, каменными лицами. В плеере надрывается Цой. Ждет перемен. Мы знаем, что их не будет. Но все-таки тоже ждем. И прячемся в кожу.