"Невыносимая легкость бытия", 1984г.

"… Когда я ребенком рассматривал Ветхий Завет, изданный для детей с гравюрами Гюстава Доре, я видел там Господа Бога на облаке. Это был старый человек с глазами, носом, с длинной бородой, и я говорил себе: если у него имеется рот, то он должен есть. А если он ест, то у него должны быть кишки. Но эта мысль тотчас пугала меня, ибо я ,хоть и был ребёнком из семьи скорее неверующей, всё же чувствовал, что представление Божьих кишок- святотатсво.
Непроизвольно, без всякой теологической подготовки, я , стало быть, уже ребёнком понимал несовместимость испражнений и Бога, а отсюда и сомнительность основного тезиса христианской антропологии, согласно которой человек был сотворён по образу и подобию Божьему. Либо одно, либо другое: либо человек сотворён по образу Божьему, и тогда у Бога есть кишки, либо у Бога нет кишок, и человек не подобен ему.
Древние гностики чувствовали это так же хорошо, как и я в свои пять лет. Уже во втором веке великий мастер гностики Валентин, пытаясь разрешить этот проклятый вопрос, утверждал, что Иисус «ел, пил, но не испражнялся».
Говно — более сложная теологическая проблема, чем зло. Бог дал человеку свободу, и мы можем в конце концов допустить, что он не ответственен за человеческие преступления. Однако ответственность за говно в полной мере несёт лишь тот, кто человека создал.
…Пока человеку дозволено было оставаться в Раю, он либо (подобно Иисусу в понятиях Валентина) не испражнялся, либо (что представляется более правдоподобным) испражнения не воспринимались как нечто отвратительное. Тогда когда Бог изгнал человека из Рая, он дал ему познать отвращение.Человек начал скрывать то, чего стыдился, но, сняв покров, был тотчас ослеплён великим сиянием.Так, вслед за познанием отвращения он познал и возбуждение. Без говна (в прямом и переносном смысле слова) не было бы сексуальной любви такой, какой мы её знаем: сопровождаемой сердцебиением и ослеплением рассудка..."