В возрасте 20 лет Иоганн Себастьян Бах прошел пешком около 400 километров из городка Арнштадт, где служил музыкантом и хормейстером церкви Св. Бонифация, в город Любек, где в церкви Святой Марии знаменитый Бакстехуде второй год импровизировал на органе по имени "Пляска смерти". В то время все органы имели имена, не то, что сейчас.

 

А теперь расскажу как всё было. В октябре 1705 Бах выговорил себе у местного руководства четырехнедельный отпуск, клятвенно обещая вернуться к Рождеству.  На самом деле молодой человек хорошо считал - ведь музыка и математика родные сестры - и потому понимал, что только дорога к храму Дитриха Бакстехуде займет две-три недели и столько же обратно. Но подружиться с Дитрихом было его большой юношеской мечтой. Мечта отличается от цели тем, что для последней нужно ясное понимание средств её достижения. а чтобы сбылась мечта зачастую вообще ничего не нужно. Они или сбываются или их уносит ветер перемен. Но если мечта близка - то соврать - это самое малое, что можно сделать ради нее. В результате Бах вернулся на работу только 7 февраля следующего 1706 года, в аккурат на китайский новый год, а не на христианское рождество, как было клятвенно обещано ранее. Он самовольно продлил свой отпуск на десять недель, но оно того стоило. Скандал на работе был страшный. И, как нашей дорогой редакции известно, скандал был далеко не первый и уж точно не последний.

 

Однако, после возвращения в пенаты, виртуозные импровизации на хоральные темы, коими так славился Букстехуде, дружбу с которым Йоганн сохранил на всю свою жизнь, стали одним из самых узнаваемых, фирменных приемов великого композитора. 

 

Правда сегодня некоторые так называемые исследователи подвергают сам факт пешей прогулки туда и обратно сомнению, однако, наша дорогая редакция себя к ним не причисляет и плюет на таких исследователей со слюнями.

 

Путешествию молодого Баха в Любек предшествовало еще одно не менее любопытное приключение. За три месяца до описанных выше событий в августе 1705 года музыкант пригласил свою знакомую прекрасную деву поужинать в местном кафе картофельным салатом с жареными грибами и телячьим языком, супом из щуки с кардамоном и фаршированными голубями с сырными клецками. Мы не уверены, что еду подавали именно в такой последовательности, но точно знаем, что каждая перемена запивалась изрядным количеством пряного мозельского вина. Как говорили в семье Баха - Кто деву кормит, тот ее и поит. Часов в десять вечера сытая дева по версии следствия засобиралась домой. Бах как истинный джентльмен вышел ее проводить. Путь влюбленных пролегал через рыночную площадь. Музыкант приобнимал девушку за плечи, девушка доверчиво прижималась к музыканту всем тем, чем обычно прижимаются сытые в меру пьяные девушки прекрасным, щедрым на угощение юношам. Ночь была лунной. Дома отбрасывали коротконогие тени. Бах что-то тихо рассказывал девушке. Девушка смотрела на него влюбленными глазами. Когда наша парочка поравнялась с ратушей, её из темноты окликнул музыкант местного оркестра Генрих Гайерсбах - по специальности фаготист. Фагот - это такой высокий деревянный инструмент с характерным пердячим звуком. Бах Генриха недолюбливал за неважное, по его мнению, владение инструментом.

 

Сам Гайерсбах был здоровенный недоросль - на три года старше Баха, хотя все еще учился в городской гимназии, в то время как юный Иоганн был уже преподавателем музыки и руководителем хора. 

 

Сейчас мы с вами рассматриваем классический случай, когда тупой здоровенный двоечник встречает во дворе ботана, который нагло прогуливается с красивой прекрасной девой и ничего не боится. К тому же Генрих был не один, а с компанией подельников. Они явились перед молодыми людьми из тени и преградили им путь. Другой бы на месте Баха испугался и попытался бы выйти из ситуации с наименьшими потерями. Другой, но только не великий Бах. Композитор сразу вспомнил фальшивую игру Гайерсбаха, и, ничтоже сумняшеся, он достаточно громко, несмотря на присутствие дам и некоторого количества враждебно настроенных гопников прямо лицо назвал Гайерсбаха “Zippelfagottist”, что принято переводить на русский язык ничего не говорящим словосочетанием “фаготист-пискун”.

 

Однако, как филолог филологам, открою вам страшный секрет. На самом деле, слово “Zippel”, использовалось в Тюрингии для обозначения вялой проросшей луковицы и носило весьма обидный характер, указывая на физические или умственные недостатки, связанные с наличием  маленького и кривого вкупе с пустой и одновременно тупой башкой. Лучший аналог в современном русском для идиомы “Zippelfagottist” - это  сочетание фраз "мудила из Нижнего Тагила" и, одновременно, "короткохерый кривохер"

 

Далее показания сторон расходятся. 

Бах, если верить протоколам, утверждал, что с Гайерсбахом были ещё пять гопников.  Все специально поджидали его в поздний час, чтобы избить. Они были вооружены дубинками и в изрядном подпитии. А Бах был тоже в подпитии и с прекрасной девой под ручку.

 

В протоколах со слов Баха записано, что Гайерсбах первым ударил его по лицу и обозвал “сукиным сыном”. А уже потом сам Бах, симметрично назвал его мудилой и кривохером, и только после этого, испытывая личную неприязнь в целях самообороны он достал по одной версии короткую дедовскую шпажку, с которой никогда не расставался, по другой - небольшой плоский кинжал, но не стал изображать из себя мушкетера, а просто тупо поколотил им Гайерсбаха и остальную шпану.

 

Иными словами, метафорически говоря, великий композитор настучал рукояткой дедушкиной шпажки как палкой по его тупой и дурной башке. В доказательство Гайерсбах показывал всем свой порванный в драке камзол и пару шишек на лбу. Что случилось с остальными гопниками - протоколы умалчивают. Философски говоря, больно убедиться в своей посредственности, когда уже слишком поздно. Характер у дурака от этого лучше не становится.

 

Тёмная история, короче... с продолжением.

 

Итак зимой 1706 года Бах вернулся из путешествия в Любек. Несколько месяце в Арнштадте было все спокойно. Жизнь города вошла в привычный ритм. Но, в начале ноября 1706 года, согласно протоколам следствия Иоганн Себастьян Бах которому к тому времени уже исполнился 21 год поздним осенним вечером пригласил на верхние хоры своей кирхи, туда где находился его орган, неизвестное белокурое существо женского пола.  

 

Городок Арнштад маленький, в то время 8 тысяч жителей, не больше, поэтому все про всех всё знают. Кто-то увидел. Через полчаса на хоры пришли с факелами и собаками.

 

Если верить протоколам - Бах утверждал, что никакого сексуального харрассмента не было, и что целью приглашения была работа над его новым сочинением. Белокурая девушка, имя которой он отказался назвать, поскольку успел, почуяв беду, выпустить ее через заднюю дверь кирхи, изъявила готовность исполнить для него сложную вокальную партию из любви к искусству.

 

Вообще, чего греха таить - талантливый человек талантлив во всем. И девушки его любят, и толк в еде знает, и выпить не дурак.

 

Городок опять задребезжал, загудел и взорвался, словно это не гродок, куда всегда, хочется вернуться, куда хочется ворваться, на нашу улицу в три дома, где всё просто и знакомо, на денёк, где без спроса ходят в гости, где нет зависти и злости, милый дом, где рождение справляют и навеки провожают всем двором, взорвался, словно изрядно потревоженный улей злых пчел-убийц. Наблюдая сию катавасию наш юноша наверняка подумал:? - Как мало похожа действительность на то, о чём мы мечтаем. НО дергаться не стал, а продолжил руководить хором, импровизировать на органе и сочинять музыку, поскольку уже сам понимал, что его музыка - это восхождение по лестнице слёз. 

 

Городок решил, что этот умник всех заебал достал. И посему муниципальное начальство решило от него избавиться. Горожане сочинили бумагу, в которой обвинили Баха в «странном хоральном сопровождении», смущаюшим общину, и, во вторых, в неумении (!) управлять хором.  

 

Баха уволили.

 

Слух об увольнении разнесся по всей Германии великой. Молодой человек сразу получил несколько выгодных предложений - в основном благодаря стараниям его друга Дитриха Бакстехуде. В одном из них значилась сумма в два раза превышающая зарплату на бывшей работе. Так в 1707 году, после увольнения, он, волею судьбы и друга Дитриха, оказался на более выгодной и высокой должности органиста в церкви Св. Власия в Мюльхаузене, крупном городе на севере страны.  Его жалование по сравнению с предыдущим было повышено, а уровень певчих был лучше, а музыканты оркестра не лажали и всегда брали только правильные ноты.. 

 

А ещё четыре месяца спустя, 17 октября 1707 года Иоганн Себастьян женился на своей кузине Марии Барбаре из Арнштадта  - на том самом, как мы полагаем, неизвестном белокуром существе женского пола, изъявившем готовность исполнить для композитора ночную персональную вокальную партию...

 

Сейчас в Арнштадте живет 25000 человек, а это в три раза больше чем при жизни композитора. Горожанам есть чем гордится. Мало кто за последние триста лет может похвастаться тем, что попер с работы великого Баха ...

 

Миру мурр.