Друг моей юности Леша-виолончелист моложе меня на пять дней.

На его дни рождения всегда собиралась толпа, и он сильно тоскует по этим временам. За двадцать пять лет нашего знакомства Леша прошел путь от юноши, не подававшего никаких надежд, до мужчины, все надежды утратившего. Конечно, раньше ему было веселее, и это раньше он, как положено, сильно поэтизирует. Леша обтрепан и пуглив ровно так же, как и тогда, только тогда он был пугливый мальчик из академической семьи, а теперь он пугливый безумец с лысиной.

Мне моя молодая компания была бесконечно скучна и постыла. Меня угнетало, что у меня такие убогие знакомые, но выбор был небогат, вернее, его не было вовсе. С тупыми технарями я дружить не хотела, обаятельных бандитов побаивалась, успешных режиссеров было негде взять - оставались грязные хиппи. Время Лешиного комфорта и безмятежности было для меня временем злобного выжидания, когда же подвернутся друзья поприличнее.

Потом настали иные времена, и с прежними знакомыми я пересекалась только для того, чтобы помочь им вещами и продуктами. Мне казалось, эти люди существуют только для того, чтобы я не забывала славить бога за то, что он так здорово обо мне позаботился.

Конечно, я не хотела идти на этот день рождения, но было очень жаль Лешу - нищего, одинокого и не ждущего на праздник никого, кроме меня. Я ему сказала - пригласи всех и скажи волшебные слова - не надо, мол, подарков, принесите просто что-нибудь к столу и соберемся, как раньше. Попросила Лодмастера пойти со мной, чтоб народу получилось побольше, долго извинялась перед ним, что будет бедно и скучно. Накупила всякой всячины бедному имениннику.

Народу было восемь человек, стол ломился. Леша играл на виолончели.

А Лодмастер сказал - господи, как давно я не бывал в такой приличной компании.