Жан Корделье, роман "Вышло в копеечку"
(Разговор немки-продавщицы и врача-француза в Лейпциге в 1943 году)
- Кажется один ваш сын сейчас во Франции?
- Да, в Париже, но переживаю я не меньше, чем если бы он был на фронте.
- Отчего же? Должно быть, воевать в Париже не так уж неприятно.
Не стоило говорить ей этого, ну да ладно! Они в Париже, а я-то здесь. Продавщица смотрит на него мигом, как бы растерянно, а затем будто приняв решение:
- А как же все эти теракты? - говорит она глухим голосом - Вы убиваете наших солдат прямо в центре Парижа, по ночам на пустынных улицах, пока они ничего не подозревают.
Ах так! Она затевает ссору? Будет ей ссора! Мне эти теракты всегда казались бестолковыми.
- А вы-то что, не расстреливаете французов в Париже? Вы не депортируете гражданских?
Морель разгневан. Весь разговор чудной какой-то; Вы, вы... Это не мы, а война!
- Это всё война, говорит женщина. Мы вынуждены защищаться; весь мир ополчился против нас.
- И почему же весь мир ополчился против вас? Кто хотел войны? Кто ведёт её таким варварским способом?
Вдова аж подпрыгнула.
- Мы не варвары! Мы сражаемся за жизнь! Вы хотели всех нас уничтожить!
Конечно, эта продавщица из Лейпцига не была варваром. Наверное даже полевые цветочки целовала иногда. Возможно она даже не одобряла расстрелы и депортации, как он был против терактов. Мы оба произносим дежурные слова. Но меняется ли что-то от уверенности, что Германия ведет себя по-варварски?
- Вы прекрасно знаете, что никто не хотел вас уничтожить, вновь заговорил он вкрадчиво, вас бы оставили в покое, если бы вы не начали всё хапать: Австрию, Чехословакию, Польшу. А Францию напоследок. Одной Германии вам видимо не хватало.
- Вы думаете, мне нравится война? (Женщина говорит еще тише, чем он.) Вы думаете я была в восторге, когда она началась? Я ничего не хапала - это вы на нас напали.
Самое чудовищное, что она говорит искренне. Она полагает войну необходимой. Она считает войну справедливой, потому что о н а ничего не хотела хапнуть. Сколько таких немцев, как она? Сколько не хотело войны? Но может она сейчас сама скажет...
- Я убежден, что война не доставляет вам никакого удовольствие, но может быть это оттого, что вы её проигрываете?
В конце концов он это произнес. Впрочем, чего теперь уже колебаться. Вдова гордо вскидывает голову.
- Мы её еще не проиграли. Мы будем до последнего сражаться с русскими и евреями, которые хотят нас уничтожить.
Я - ни русский, ни еврей, говорит Морель. Однако от всего сердца желаю Германии поражения. И оно, как вы прекрасно понимаете неминуемо.
Как им договориться, если ему, как сейчас приходится расстраивать её и сердить?
- Нам с вами не договориться. - говорит женщина - Вы хотите, чтобы я была несчастной!
Она не выглядит сердитой. Скорее обескураженной.
Я не хочу, чтобы вы были несчастны - протестует он - Я хочу, чтобы Германия проиграла войну.
Как растолковать ей, что он её не ненавидит. Не желает ей никакого зла, напротив, желал бы её утешить? Германия побеждена, она - счастлива, счастлива благодаря ему: возможно ли это?
- Это одно и то же, шепчет она печально - потому что я - немка.
Ничего не поделаешь, пропаганда всех их погубила. Они убеждены, что воюют, чтобы защититься. Морель махнул рукой.
- Вы просто не хотите понять! Воюющая Германия - это не вы. Это режим, который вам пришлось принять (говорить ей, что они его выбрали не надо) и который вы теперь терпите. Мы как раз и боремся с этим режимом.
- А на войне мои сыновья, произносит она твердо. Они рискуют жизнью, тратят свою юность. Именно их вы хотите убить. И вы хотите, чтобы их мать на это согласилась? Германия это не Геббельс. Это мои сыновья, это я сама. Зачем вы сказали, что я красивая, тогда как на самом деле вы меня ненавидите. Н а с ненавидите.
- Я вас не ненавижу - говорит он, делая шаг навстречу, - я...
Резкий звук звонка прервал его шаг. Он обернулся: вошли две женщины.
- Сколько вам салата? - спрашивает торговка.
- Два.
Как быстро она овладела собой! Наверное и не взволновал её весь этот разговор. Она меня разыграла. Француз берет салат, протягивает деньги, получает сдачу.
- Auf Wiedersehen! - Морель уходит не дождавшись ответа.
1953