В колонках играет - БГ
Настроение сейчас - норм

Зима избаловала меня плюсовой температурой, непроходимой грязью вокруг непрекращающихся строек, где не то что на коляске, пешком завязнешь по уши, и легкостью новой тонкой зелёной куртки, которую так не хотел покупать Валентин, аргументировав это началом декабря. Как оказалось, не зря я настояла на своём. Ну так вот. Вчера я проснулась от холода. Высунув нос из-под одеяла, я поняла – пришла зима. В смысле – ПРИШЛА ЗИМА!!! На улице -15, в душе всё чётко и прозрачно, и с забытой в дальнем углу кладовки дублёнки сдута вековая пыль. Как и с красного зимнего комбеза на меховой подстёжке, которому Илья по колено.
С утра мы нервничали и не находили себе места. Точнее, Илья находил – у меня на руках. Валя ездил в военкомат за отсрочкой. Я уже уверилась в худшем, он оттуда не вернётся. Будет взвешен, измерен, побрит и отправлен к чёрту на куличи, а я привяжу к себе покрепче И. цыганским слингом и пойду к зданию городской администрации на молчаливую акцию протеста с голодовкой. Но он вернулся! Вернулся уже к обеду, голодный, замёрзший, сонный после третьей смены, взвешенный, измеренный, но живой!
Так вот. Два года можно жить спокойно. Два года и три месяца. А потом – снова что-нибудь придумывать.
Сегодня посетили поликлинику. Это адское место со множеством мам и детей, которых начинают готовить ко взрослой жизни и службе в армии – взвешивают, измеряют, бреют... Пихают в нос и уши разные противоестественные предметы… Илья стойко выдержал все испытания и был признан годным к полётам на далёкие звёзды. А наш педиатр продолжает меня веселить. Помню, как-то летом Илья заболел, и она пришла к нам послушать, есть ли у него хрипы, крепитация и прочая пульмонологическая хрень. У меня играл Моцарт. Она дико обрадовалась, когда услышала его, и начала свою долгую повесть о том, как она училась в музыкальной школе, как любила классическую музыку и какие светлые и жизнеутверждающие чувства вызывает в её душе дядюшка Вольфганг. Это вам не грозный и тревожный Бетховен, не мрачный Вагнер, вся вина которого в том, что он был любим Гитлером, и даже не гламурный Вивальди. Это Моцарт, а Моцарт – это наше всё – вот каков был общий смысл её истории. На следующий день, придя проверить Илюшкины лёгкие, она услышала у нас Белую гвардию. «А, это что-то типа шансона…» - прокомментировала она, и я поняла, что резко упала в её глазах. А сегодня она, презрев врачебную этику, деонтологию и все клятвы Гиппократа, рассказывала медсестре, в нашем с И присутствии про семью Саломатиных. Так, кажется. С ужасом в глазах она говорила: « Но они же неформалы! И общаются с такими же неформалами через этот, как его, Интернет! Я понимаю, 15 лет, ну 20, но у них же ребёнок!!!» - я сижу, тереблю лямку рюкзака, голову в плечи втягиваю, а она продолжает – «У них папа с вот такой шевелюрой, он её в хвостик забирает! Его несколько раз гопники били. Кстати, знаете, кто такие гопники?» Медсестра, девчонка моего возраста, послушно и неопределённо мотнула головой. «Гопники, - продолжала она, не обратив внимания на жест – это такие молодые люди, которые носят шапки, ну обычные вязанные шапки, так, что они сдвинуты на затылок, и часть шапки торчит в виде пипки. Они по одному не ходят. Они собираются в группы, идут с арматурой, и если им что-то в тебе не понравится, они тебя ей бьют. И эти люди живут среди нас!» Тут я встряла: «Ага, и все они учатся в соседней школе и кучкуются у соседнего подъезда». Это повергло доктора в такой ужас, что она уже не могла продолжать свой рассказ, выписала нам лекарство и убежала на вызов. Я вот думаю, она че, по улицам не ходит? То, что у нас в городе гопников больше, чем нормальных людей, и что спокойно выйти на улицу после наступления темноты нельзя – это она не в курсе? Везёт ей…