Вы задумывались когда-нибудь о том, что  почти все детские сказки по сути своей – страшилки, ужастики, сдобренные  иногда весьма сомнительным «хэппи эндом»?  Особенно авторские – вспомните-ка сказки братьев Гримм. Триллеры да и только! Да и остальные известные сказочники – Андерсен, Гауфф, Коллоди, Шарль Перро рассказывали довольно жуткие и вовсе не детские истории… Откуда, из каких таинственных и мрачных сфер приходили к ним сюжеты этих сказок – неизвестно. Вы скажете, что на то они и сказочники, чтобы давать волю своей бурной и неуёмной фантазии, и будете правы. Но всё-таки мне любопытно - почему рождаются страшные сказки? Может быть они - отражения человеческих снов или грёз наяву, когда включается подсознание и выталкивает наружу то, что скрыто в глубинах памяти?  Неосознанное, но – пугающее своей непонятностью… Лично мне кажется, что сказка – это литературная обработка сновидения, после которого просыпаешься с колотящимся в горле сердцем и долго лежишь, пытаясь отдышаться и разобраться – что же тебя так напугало во сне? 

[271x379]  А вспомнила я о своей версии  сказок, пришедших из  снов, после  того, как побывала на гастролях  театра    «КИЕВ МОДЕРН-БАЛЕТ». 

Уже  во второй раз привозят они   в Днепропетровск  свой эпатажный проект   -  "Щелкунчик”, балет-фантасмагория в двух действиях для взрослых",   в постановке  известного хореграфа-  радикала Раду Поклитару.    Выступая одновременно в трёх  ипостасях – балетмейстер, либреттист  и режиссёр – Раду Поклитару представляет зрителям балет без пуантов  и сказку без «хэппи энда».  Но о подробностях самого спектакля – чуть  ниже. А для начала хочу напомнить историю самого Щелкунчика.

Почти 200 лет тому назад, в 1816 году немецкий романтик, странный чудак, пугавшийся собственных творений,  Э.-Т.-А. Гофман написал детскую сказку о загадочной  кукле,  механическом солдатике с большим ртом, завитой бородой и косичкой сзади. В рот Щелкунчику вкладывался орех,  дергалась косичка, челюсти смыкались — крак! — и орех расколот. Как водится, кукла оказалась заколдованным принцем, но пересказывать содержание  не вижу никакой необходимости, потому что «Щелкунчик и Мышиный Король» - это, как мне кажется, самая знаменитая  в мире Рождественская сказка.

Ею зачитывались многие поколения, по ней ставили спектакли, по её мотивам в 1892 году П.И.Чайковский написал не менее знаменитый и до сих пор безумно популярный балет. Кстати, в основу либретто балета «Щелкунчик» был положен не оригинальный гофмановский сюжет, а авторский пересказ в блестящем исполнении Александра Дюма-сына.  Знаменитый француз не захотел  просто переводить причудливое творение гофмановской фантазии. Александр Дюма пересказал «Щелкунчика» по-своему, освободил сказку от мрачноватых подтекстов,  излишних сюжетных деталей и  усилил её рождественский дух. Словом, во французском варианте, положенном в основу русского либретто, сама сказка стала жизнерадостнее,  а образы героев - проще и человечнее.

А затем кто только не адаптировал  сюжетную основу сказки Гофмана  и  бессмертную музыку Чайковского!   Кинематографисты и хореографы ХХ столетия не один, и не два раза возвращались к теме  Щелкунчика, справедливо полагая, что слишком много нераскрытых пластов, неизведанных глубин осталось и в текстах Гофмана и Дюма, и в либретто Мариуса Петипа, и в музыке Чайковского.  Пока писала этот пост – нарыла в кладовых Инета материалов на внушительную  монографию! Кому интересно – вот ссылки на некоторые из них: http://rudocs.exdat.com/docs/index-542932.html  - сюжет сказки в разных вариантах

http://www.ng.ru/culture/2007-12-26/8_schelkunchik.html - "Щелкунчик" в постановке Рудольфа Нуриева

http://www.denysberezhnoy.com/berezhnaya/1class/tchaikovsky_schelkunchik_libretto.html - либретто балета П.И.Чайковского

 А я хочу вернуться к спектаклю, к той неожиданной версии «Щелкунчика», которую увидела на сцене Оперного театра  7 декабря 2013 года. 

[220x260]Что ж, Раду Поклитару честно предупреждал зрителей о том, что «все в этой истории оказывается на самом деле не тем, чем кажется с первого взгляда». Его реинкарнация «Щелкунчика» не случайно имеет ремарку «для взрослых» - это действительно попытка собственного, взрослого  переосмысления детских страхов и комплексов. Бесспорно, концепция спектакля выстроена по Гофману. У Поклитару присутствуют все основные знаки гофмановского мира – двойники, оборотни, сомнабулы, сны, переходящие в явь и наоборот… Однако при этом он вводит дополнительную  сюжетную линию, в которой и скрыт ключ к идее балета: героиня, маленькая нищенка, засыпает в рождественский сочельник на ступеньках богатого дома. Всё, происходящее на сцене – её сон, которому уже не суждено прерваться. Узнаёте ещё одного любителя сказок-триллеров, Ганса-Христиана Андерсена  и его «Девочку со спичками»?

Итак, мы видим на сцене «сон во сне». И, как всякий сон, он балансирует на грани ирреальности, периодически срываясь в бездны чистого «сюра». Основной шок для зрителя – сочетание современной хореографии в стиле «модерн» с абсолютной классикой жанра – музыкой великого Чайковского в исполнении симфонического оркестра. Но зрелище получилось одновременно и странным, и завораживающим своей неординарностью и фантасмагоричностью.

Хочу воздать должное мастерству художника по костюмам Анны Ипатьевой и  изумительным декорациям Андрея Злобина. Атмосферу волшебной рождественской истории их творческому тандему удалось воссоздать целиком и полностью. Декорации лаконичны, но очень тщательны в деталях. Они легко  трансформируются самими танцовщиками, превращая городскую заснеженную площадь в гостиную зажиточного особняка.

[600x400]

Роскошные платья и шляпы человеческих персонажей поражают богатством и филигранностью отделки,  а уж костюмы мышей – это просто совершенство! [180x241]Мыши получились совершенно неотразимыми - в плюшевых серых комбинезонах, со светлыми подпалинами на толстеньких брюшках, с пухлами ляжками, длиннющими хвостами, голыми розовыми пятками и с осмысленно-хитрыми мордочками.

Мышиные костюмы настолько хороши в своих пропорциях, что создаётся полная иллюзия вставшей на задние лапки настоящей мыши – слегка сгорбленной и не слишком грациозной.  Собственно говоря,  балет и начинается, и заканчивается появлением на сцене одинокого мыша – то ли сторожа, то ли дворника, усердно натирающего сцену. Попутно замечу, что помимо декораций на сцене укладывается ещё и специальное покрытие, которое приспособлено для танцев босиком, и которое замечательно глушит топот. Тот, кто бывал на балете – оценит этот нюанс: у Раду Поклитару  и мыши, и люди  прыгают по сцене бесшумно!

(А о том, что происходило на сцене  - в продолжении, которое следует…)