ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ — ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНО НЕЗАВИСИМАЯ ЧАСТЬ ОБЩЕСТВА
Дискуссия «Судьба российской интеллигенции» 23 мая 1996 года.
Дворец Белосельских-Белозерских
Слово «интеллигенция» в других языках определяется как заимствование из русского. Я бы назвал интеллигенцию интеллектуально независимой частью общества. Это не просто образование и образованные люди, работающие в сфере интеллектуального труда. Интеллектуальная независимость является чрезвычайно важной особенностью интеллигенции. Независимость от интересов партийных, сословных, классовых, профессиональных, коммерческих и даже просто карьерных.
Интеллигент теряет интеллектуальную свободу и перестает быть интеллигентом, когда принужден слепо следовать догмам какого-либо учения. Если интеллигент, сформировав свое мировоззрение и взгляды, отказывается от их пересмотра хотя бы просто из упрямства (ну потому что раз он сказал, значит, должен этого придерживаться), то это уже диверсия против собственно интеллигенции. Если по своим убеждениям интеллигент входит в партию, требующую от него безусловной дисциплины, действий, не согласованных с его личным мнением, то добровольная продажа себя в рабство лишает его возможности причислить себя к интеллигенции. Это очень важное утверждение.
Вместе с тем человек, не уважающий интеллектуальную свободу других, преследующий их за убеждения, также не может считаться интеллигентом, ибо собственная интеллектуальная свобода предполагает уважение к этой свободе в других людях, где бы и в чем бы она ни проявлялась. Здесь вступает в силу моральный фактор, который для интеллигенции очень важен. Интеллектуальная свобода, в известной мере, всегда явление морального порядка. А мораль — единственная власть, сила которой не только не лишает человека свободы, но и гарантирует ее. Я очень прошу задуматься над этим, это очень важно. Совесть принуждает, но принуждение совести является гарантией его (человека) полной свободы, потому что совесть принуждает изнутри, все остальные принуждения приходят извне: партийные, классовые, какие угодно другие.
Человек, подчиняющийся совести, не подчиняется ничему больше. А подчиняться совести он может только будучи абсолютно свободным. Значит, совесть является гарантом свободы человека-интеллигента. Вот такая возникает взаимосвязь.
Конечно, без интеллигенции, а это, прежде всего, люди умственного труда, в известной пропорции не может существовать ни одна страна, тем более — Россия. Но это произошло не потому, что Россия особенная страна, а русский народ какой-то особенный, а в силу стечения исторических обстоятельств.
В России, благодаря слабости или, как теперь принято говорить, прозрачности границ между сословиями и относительной легкости перехода из одного общественного состояния в другое, создались особые условия для появления людей, свободных от социальной идеологии. Благодаря хорошему образованию, знанию иностранных языков, воспитанию из них формировались интеллигенты. Я хочу сказать, что интеллигенты близки к той формации номадов, которые так характерны для русских. По своим убеждениям они свободные кочевые люди. Поэтому интеллигенты оказывались как бы во внутренней эмиграции, то есть они бежали к самим себе от государства.
Внутренней свободой в некоторой степени обладал уже на рубеже XI–XII веков киевский князь Владимир Мономах. Он поднялся над своими княжескими интересами, жил заботами смердов и всего народа Руси. По матери Мономах происходил из Византийского императорского дома и поэтому меньше был связан с интересами Рюриковичей, что делало его более свободным по отношению к княжеским интересам Руси. К тому же он был хорошо образован: знал четыре языка, русскую историю, покровительствовал летописанию.
Другим интеллигентом на рубеже XV–XVI веков был Максим Грек — монах, грек православного вероисповедания и получивший образование в Италии. Многокорневая система трех национальностей и делала его свободным по отношению к тогдашнему мировоззрению и православию. В конце XVIII века интеллигентами были Сумароков, Новиков, Радищев, Карамзин. Вот это уже типичные интеллигенты. Кстати, обычно считают первым интеллигентом князя Курбского. Но Курбский не был независимым от своего положения и, кроме того, поступил против морали. Перейдя на сторону поляков, он тем самым лишился своей интеллектуальной свободы.
Первое массовое выступление интеллигентов — это декабристское восстание. В среде декабристов преобладали люди свободные, восставшие против своих сословных интересов. Характерно, однако, что интеллектуальная свобода помешала декабристам одержать победу. Они не смогли объединиться именно потому, что были интеллигентами. А создать партию, которая могла бы захватить власть, они были принципиально не в состоянии. В этом организационная слабость, но и духовная, нравственная сила интеллигенции. Предназначение людей интеллектуальной свободы — творить, а не подминать под себя другие сословия. В этом отношении интеллигенция, в какой-то мере, ближе всего стоит к крестьянству. Крестьянство тоже живет своими традициями, свободно к ним привыкает.
Интеллигенция была постоянной мишенью для нападок государства, и первое, что делало любое государство, укрепляя свою власть, — стремилось уничтожить интеллигенцию и все, что способствовало ее образованию.
Каждая революция в любой стране сопровождалась гонениями на интеллигенцию. Это было необходимо для укрепления власти. С момента своего прихода к власти большевики арестовывали, высылали из страны интеллигентов; закрывали кружки, общества, даже места встреч людей, казалось бы, совсем невинные — рестораны, кафе, чайные, закрывали газеты и журналы, в которых обсуждались мировоззренческие вопросы; стремились дискредитировать интеллигенцию в глазах народа. Это было характерно для первых лет революции. Я хорошо это помню.
Большевистское руководство объединило интеллигенцию с буржуазией и дворянством. Всякий интеллигент считался буржуем, будь то академик Шахматов или кто-либо другой. Ведь свойственная интеллигенции свобода мысли всегда больше всего тревожила государства тиранического и идеологического типа.
Режим стремился дискредитировать интеллигенцию нравственно, устраивая ложные судебные процессы. Сколько пропагандистской трескотни вызвал, например, суд над академиком Платоновым, другими известнейшими учеными из Академии наук!
Кстати, именно тогда до минимума была сокращена программа изучения иностранных языков в школах. Плоды такой политики мы пожинаем до сих пор. Я помню, как Шлиман, купец второй гильдии, хотел отдать своих детей в Annashuler, так как там изучали греческий, латынь, древнееврейский, французский. Это были обязательные предметы, как и немецкий, на котором велось преподавание ряда дисциплин. Английский язык изучался добровольно. А кроме того — археология, нумизматика, гораздо больший круг гуманитарных наук, которые и делают людей по преимуществу свободными интеллигентами. Ведь хорошее образование — это необходимый спутник свободной интеллигенции.
У современного Санкт-Петербурга в этом великолепные традиции! Мне отрадно, что Гуманитарный университет профсоюзов продолжает их, пополняя изрядно поредевшие сейчас ряды российских интеллигентов прекрасно образованной, свободомыслящей молодежью.
Спасибо!
— Уважаемый Дмитрий Сергеевич! Еще Ф. М. Достоевский говорил, что самое лучшее и самое сильное впечатление — это впечатление, вынесенное из детства. Какие впечатления вынесут наши дети?
— Мне трудно сейчас что-либо предположить, но я знаю, что плохие впечатления могут впоследствии побудить к хорошей жизни, к хорошим поступкам, и наоборот, хорошие впечатления могут привести к обратному результату — к попыткам насильственно вернуть себе хорошее состояние своего детства. Ведь нельзя сводить поведение людей, хотя бы и с сильными впечатлениями, к зависимости только от внешних событий, от внешних условий существования. Очень многое зависит от самого человека. Что-то передается генетически, наследственным путем, и в этом я неоднократно убеждался. Иногда дедовские и даже прадедовские привычки, жесты, не говоря уже о мировоззрении и отношении к другим людям, передаются по наследству. Так что не все сводится к впечатлениям детства, даже очень сильным.
— Дмитрий Сергеевич, как по Вашему мнению, является ли анархист интеллигентом?
— Нет, анархист ни в коем случае не может считаться в обществе интеллигентом. Я очень много видел анархистов на Соловках. Это были крайне нетерпимые люди, замкнутые в своих партийных убеждениях, выступавшие против государства не по доброй воле, не по тому, что чувствовали свою личную свободу, нет, они выступали как представители определенной партии, заботились об этой сплоченности. Кстати, идеи анархизма популярны в мире и сегодня, особенно на Западе. Проникли они и в Россию. Новые анархисты используют такие формы борьбы, как терроризм, голодовки, призывают к нетерпимости ко всем, кто не разделяет их точку зрения. А это уже страшно. Так что тут, я думаю, нет двух мнений. Это не интеллигенты по существу. И я не видел среди анархистов людей, которые бы интересовались вопросами философии, которые были бы очень образованными. У них превалировала политика и скованность этой политикой, то есть лишенность свободы — одного из главных признаков интеллигенции. Интеллигенция — это широкая образованность плюс интеллектуальная и моральная свобода. Интеллигент — это состояние души.
— Бернард Шоу назвал святым XIX века Петра Кропоткина с точки зрения его нравственности. Согласны ли Вы с ним?
— Кропоткин — совершенно исключительная личность. В течение нескольких лет на Соловках со мной работала его племянница Ксения Анатольевна Половцева, и я там много узнал о Кропоткине и его идеях. Он не был типичным анархистом и нисколько не напоминал тех, которые сидели на Соловках в отдельном бараке и страшно гордились своей партийной принадлежностью, своим черным знаменем.
Д. С. Лихачёв - университетские встречи