Карл Кереньи
ДИОНИС. ПРОБРАЗ НЕИССЯКАЕМОЙ ЖИЗНИ

ЧАСТЬ I
З. З. Иакар и Иакх

После того как в Египте предутренний восход Сириуса отмечал наступление нового года, постепенный подъем воды в Ниле указывал на приближение более благоприятного сезона.¹ Вместе с тем это был период ужасной жары: в высшей степени амбивалентное время! Так же дело обстояло на Крите и в Греции (с той лишь разницей, что там не было разливов Нила). Жара была нестерпимой, поэтому звезда, с появлением которой она начиналась, считалась сулящей несчастье. Однако время это было таинственным образом благоприятным. По-гречески оно называлось ὀπώρα — это слово нелегко перевести, поскольку помимо определенного сезона оно обозначало еще и созревавшие тогда же плоды.² Гомер называет Сириус «псом Ориона» (κύων Ὠρίωνος). В качестве альфы Большого пса (α Canis Majoris) Сириус принадлежал великому охотнику, чья гигантская фигура уже несколько месяцев царила на небосклоне, оставаясь там до тех пор, пока его не настигал Скорпион (созвездие). Вся амбивалентность этой звезды выражена в сравнении из двадцать второй песни «Илиады». Здесь описывается появление Ахилла.

__________…словно звезда окруженного блеском;
Словно звезда, что под осень с лучами огниcтыми всходит
И, между звезд неисчетных горящая в сумраках ночи
(Псом Ориона ее называют сыны человеков),
Всех светозарнее блещет, но знаменьем грозным бывает;
Злые она огневицы наносит смертным несчастным…

Ὀπώρα, символом которой, согласно Гомеру, был Сириус (ἀστήρ ὀπωρινός) переходила в осень как раз тогда, когда Сириус в первый раз появлялся на небе в вечерних сумерках. Длительность этого сезона составляла около пятидесяти дней, начиная со второй половины июля и до середины сентября, когда положение Ориона посреди неба и предутренний восход Арктура, согласно Гесиоду, служили знаком того, что пора начинать сбор винограда. В «Законах» Платона говорится о двух дарах этого времени: во-первых, о плодах, предназначенных для хранения, и, во-вторых, о чем-то более возвышенном — дионисийской радости, которую сохранить не так-то просто.³ Дионисийским, или даже самим Дионисом, является, согласно Пиндару, «чистый свет высокого лета».⁴ Художник VI века начертал на чернофигурной вазе рядом с Дионисом-младенцем, только что появившимся на свет из бедра Зевса: Διὸς φῶς — «свет Зевса». Этот свет первоначально был светом лучей Сириуса и даром, сокрытым в зеленеющих лозах, — даром амбивалентной звезды.
________________________________
[1] Год в Египте делился на три сезона. Начинался год с половодья. Сезон разлива Нила назывался ахет (ȝḫt). Когда вода отступала, освобождая залитые земли, начинался с/х сезон перет (prt, «всходы»). Год заканчивался сезоном сбора урожая шему (šmw, «засуха»).

[2] ὀπώρα, ион. ὀπώρη ἡ
1) конец лета или ранняя осень (третье из семи времен года греч. календаря — между θέρος и φθινόπωρον, т.е. конец июля, август и начало сентября, от восхождения Сириуса до восхождения Арктура);
ex.: ἀστήρ (Σείριος), ὅς ῥά τ' ὀπώρης εἶσιν Hom. — звезда Сириус, которая восходит поздним летом.
2) время сбора плодов (ἐπ' ὀκτὼ μῆνας Κυρηναίους ὀ. ἐπέχει Her.);
3) возмужалость, расцвет юности Pind., Aesch.
4) плоды Soph., Plat. (ὀ. Βακχίας ἀπ' ἀμπέλου Soph. — виноград).

[3] τὴν παιδιὰν Διονυσίαδα ἀθησαύριστον Plat. — непригодная для запаса дионисова забава (т.е. непригодный для долгого хранения виноград).

[4] Пиндар, fr. 140 Bowra:

Да умножит древесную поросль
Добрый Дионис,
Чистый светоч позднего лета…

Последнюю строчку можно интерпретировать двояко: ἁγνὸν φέγγος ὀπώρας может относиться как к Дионису — тогда «чистым светом высокого лета» будет сам бог, — так и к δενδρέων νομὸν — садам, которые Дионис должен заставить расти, источая «чистый свет позднего лета». В обоих случаях, непосредственно или опосредствованно, свет исходит от него.

Представляется, что еще до того, как с юга в Грецию пришел Дионис, там довольствовались собственным мифом о легендарном царе — изобретателе виноделия. Однако подлинным дарителем лозы и здесь выступал Сириус. Уже в те времена виноградная лоза имела свой миф о происхождении, которым, на основании смены созвездий на небе, она была обязана псу Ориона. Родиной этого мифа были Этолия, расположенная на западе греческого полуострова, и граничившая с ней страна западных локров — отдаленные от Крита гористые местности. Ионийский логограф Гекатей Милетский переделал этот миф в генеалогическое сказание. Согласно последнему, дикий охотник (это качество нашло выражение в его созвучном Ориону имени Оресфей — «человек с гор»),⁵ сын прародителя людей Девкалиона, пришел в Этолию в поисках царства. Его собака родила кусок дерева. Он закопал его в землю, решив, что это был выкидыш. Вскоре выяснилось, что рождена была первая виноградная лоза — дар небесного Пса, собаки Ориона, облик которого можно угадать в «диком охотнике». После этого события охотник назвал своего сына Фитием (Φυτιύς, «Сеятель»).⁶ Сыном Фития, в свою очередь, был Ойней (Οἰνεύς), получивший свое имя от слова οἴνη (виноградная лоза»). Согласно другой версии этого мифа, содержащей уже явные заимствования из дионисийского культа, в Ойнеевом стаде был козел, который часто пропадал из стада и возвращался обратно сытым. У царя служил пастух с именем, похожим на имя охотника из древнего сказания.⁷ Этот пастух выяснил, что козел питался от виноградной лозы, полной спелых гроздьев, и царь Ойней, таким образом, стал первым человеком, научившимся делать из плодов винограда вино. Тем не менее все сказания свидетельствуют о том, что и здесь дело не обошлось без вмешательства Диониса! Когда бог удостоил визитом царя, а точнее его супругу царицу Алфею — подобно тому, как он ежегодно являлся в Афины к супруге носителя царского имени (ἄρχων βασιλεύς), — Ойней почтительно удалился и был вознагражден за это даром виноделия (Гигин. Мифы. 129). В той простейшей и, вероятно, первоначальной форме, в которой этот миф сохранился у локров, речь шла не о каком-то особенном культурном герое по имени Ойней, а лишь об охотнике Оресфее и его собаке. Из рожденного ею корня проросли не просто лозы, но и — в облике побегов (ὄζοι) — первые люди этого племени, озольские локры (Павсании. Х. 38. 1).
________________________________
[5] Имя Ὀρεσθεύς не может быть прочитано как «человек с гор». Допустимы варианты: «обитающий в горах», либо «божество горы» (ὄρεος θεός).
ὦρος (-εος) τό дор. Theocr. = ὄρος
ὄρος, ион. οὖρος (-εος) τό гора, возвышенность Hom., Xen., Plat.

Ὀρεσθεύς — царь озольских локров (Οζολίας Λοκρίδας) в Этолии, сын Девкалиона и Пирры, отец Фития.
Ὠρίων (-ωνος) ὁ Орион, миф. беотийский охотник, похищенный влюбленной в него Эос, а затем застреленный Артемидой Hom.
ὀρεστιάς (-άδος) adj. f живущая в горах, горная (Νύμφαι Hom.).

[6] φιτύω — сажать, сеять, перен. производить на свет, рождать (γένος νέον Aesch.; τέκνα Soph.; παῖδα Plat.).
φυτεύω тж. med. сажать, насаждать.
Φυτία ἡ Фития (город в Этолии) Thuc.

[7] Согласно одним источникам, он носил имя «Ориста» (Первый Ватиканский мифограф. 1. 87), согласно другим — имя «Стафил», образованное от σταφυλή — «виноградная гроздь». (Servius. Commentarii in Vergilii Georgica. II. 1)

Лишь постепенно этот миф превратился в чисто дионисийское священное предание. Вполне возможно, что имя Оресфей и обыкновенный охотник были подставлены на место Ориона только Гекатеем или незадолго до него. По своему происхождению Орион принадлежал еще к эпохе пчеловодства (о чем свидетельствует его рождение из кожаного мешка), и его связь с виноделием была далеко не столь однозначной, как в случае с Дионисом. На острове Хиос у царя Ойнопиона (который сначала, видимо, был таким же легендарным героем — изобретателем виноделия, как и Ойней, и только потом превратился в сына Диониса) Орион вел себя как существо доисторического времени, не знакомое с вином, за что и поплатился. В наказание за распутство, вызванное опьянением, он был ослеплен Ойнопионом (Οἰνοπίων).⁸ Мы помним, что Аристей, принадлежавший, в отличие от Ориона, к следующему культурно-историческому слою — между медом и вином, приказал на острове Кеос встречать утренний восход Сириуса танцем в вооружении. Однако вместе с тем он сделал все, чтобы смягчить вредоносное влияние звезды, распространявшееся с появлением на небосклоне Большого Пса. За морем, в Египте, в связи с этим тоже происходило нечто особенное, а на минойском Крите, по-видимому, были свои охранительные ритуалы.
________________________________
[8] Οἰνοπίων (-ωνος) ὁ Энопион (сын Вакха или Радаманта, миф. царь Хиоса) Plut., Luc.

οἴνη, дор. οἴνα ἡ 1) виноградная лоза Hes.; 2) вино Anth.
πιών (-οῦσα, -όν) part. aor. 2 к πίνω
πίνω — пить, выпивать

В Кноссе нам встречается имя i-wа-kо, которое по-гречески может читаться как Ἰακός, Ἰαχός или даже Ἴακχος, а в Кноссе и Пилосе часто принимает форму i-wa-ka. Возможно, что с этим именем связано на первый взгляд совершенно чужеродное для греческого языка слово Ἰακάρ — одно из названий Сириуса.⁹ В качестве пояснения к этим двум именам — Ἰακάρ и Ἴακχος — можно привести одну египетскую историю. При царе Сениесе жил якобы благочестивый и мудрый египтянин, которого звали Iachen или Iachim. Возможно, этот человек был священной фигypой. О нем рассказывалось, что при помощи огня ему удалось смягчить огненную силу восходящего в предутренних сумерках Сириуса и тем самым остановить разразившиеся было эпидемии. После его смерти у его гробницы было построено святилище, а жрецы, совершив соответствующие жертвенные ритуалы, брали с его алтаря огонь, пытаясь достичь аналогичного результата. Очевидно, в Египте имел место обряд обнесения огня, направленный на то, чтобы отвратить вредоносную силу звезды.
________________________________
[9] Ἰακάρ ὁ κύων ἀστήρ (Hesychius. S.v.) — Иакар, звезда-собака.

Благодаря Дионису этот огонь превращался в «чистый свет высокого лета». В качестве сына бога неба его принимали за «свет Зевса». Греческое прилагательное Ἰαχρός, встречающееся только в «Лексиконе» Гесихия, согласно последнему означает «того, кто осенен ясным светом Зевса».¹⁰ Конкретным воплощением этого света был факел, влагавшийся в руку священной фигуры — двойника Диониса. Его имя, образованное от того же корня, что и два вышеприведенных минойских имени,¹¹ приобрело свою окончательную форму Ἴακχος не иначе как через эмфатический возглас (ἴακχος),¹² вместе с которым оно выкрикивалось участниками дионисийской процессии. Об одном только обожествлении возгласа не может быть и речи. Ведь у греческого Иакха были две характерные особенности: его не только призывали громким и многократно повторяющимся возгласом, он был еще и факелоносцем. В фигуре Иакха сохранилась связь Диониса с огнем и светом. «Дионисийское оружие — это огонь», — говорит Лукиан (Лукиан. Вакх. III). Вакханки были способны нести огонь у себя на голове (Еврипид. Вакханки, 757). В Софокловой «Антигоне» хор взывает для исцеления пораженных недугом Фив к Дионису — «водителю огненных звезд» (Софокл. Антигона, 1146). Точно так же он мог бы взывать и к настоящей звезде, сверкающей на небе. Однако хор славит Диониса как «Иакха, подателя благ» (ταμίαν Ἴακχον) — то есть как подателя дионисийских даров, расточаемых им ежегодно.
________________________________
[10] εὐδιεινός (Hesychius. S.v. Ἰαχρόν).
εὐδιεινός 2
1) спокойный, тихий, ясный (γαλήνη Plat.);
2) мягкий, теплый (ζέφυρος Arst.);
3) укрытый от ветра, подветренный (τόποι Arst.);
4) предвещающий ясную погоду (σημεῖον Arst.).

[11] Своей фонетической формой они отличаются от гомеровского ἰαχή, ἰάχω, позднее также ἰαχέω, первоначально еще и с υ- в первом слоге.

ἰαχή, иногда ἰακχή, дор. ἰαχά ἡ
1) крик, шум (θεσπεσίῃ ἰαχῇ Hom. — с ужасным криком);
2) вопль, плач (πολύδακρυς Aesch.);
3) возглас ликования, радостный крик (παμφώνων ὑμεναίων Pind.).

ἰάχω (aor. iter. ἰάχεσκον, pf. ἴαχα)
1) кричать (Ἀργεῖοι μέγα ἴαχον Hom.);
2) восклицать, провозглашать (τινί Anth.);
3) объявлять, возвещать (ἰ. λογίων ὁδόν τινι Arph. — объявить кому-л. смысл прорицаний);
4) петь (ἀοιδήν HH.);
5) воспевать (Ἀπόλλω Arph.)
6) звенеть, гудеть (περὴ ἴαχε πέτρη Hom. — загудели окрестные скалы);
7) шуметь, бушевать (ἀμφὴ κῦμα στείρῃ ἴαχε Hom. — вокруг киля бурлило море; ἴαχε πῦρ Hom. — огонь забушевал);
8) трещать, шипеть.

ἰαχέω, иногда ἰακχέω
1) (тж. ἰ. φωνῇ HH.) поднимать голос, кричать;
2) запевать, петь (ὕμνον Aesch.; αἴλινον, μέλος Eur.; ἀοιδάν Arph.);
3) причитать, оплакивать (νέκυν ὀλόμενον Eur. — v. l. ἀχέω).

[12] ἴακχος ὁ
1) крик, вопль, оплакивание (νεκρῶν Eur.);
2) гимн в честь Иакха (ὁ μυστικὸς ἴ. Her.)
ἰακχή Aesch., Eur. = ἰαχή
ἰακχέω Soph., Eur. = ἰαχέω

Этот аспект Диониса восходит к его минойскому прошлому, когда он еще находился в связи с пламенеющим началом года Сириуса. В Афинах к концу сезона ὀπώρα устраивалась особая процессия, участники которой несли статую Иакха-факелоносца. Эта процессия являлась преддверием к Большим Элевсинским мистериям, во время которых, уже в период сбора винограда, в подземном царстве рождался божественный младенец. Аристофан в «Лягушках» называет Иакха «ночных хороводов пламеносцем».

Раздуй свет искряных смол, подымай ввысь знойный витень!
Иакх, о Иакх,
Ты ночных хороводов пламеносец.

Комедиограф вывел дионисийскую процессию на сцену в качестве шествия блаженных на Елисейских полях. К I в. до н.э. относится сообщение о том, что мистерии, свидетелями которых в Элевсине могли стать только посвященные, в Кноссе были открыты для всех желающих. Даже в Афинах процессия со статуей Иакха и призывающими Иакха возгласами не могла удерживаться в полном секрете. Между табличками с минойскими именами и упомянутым сообщением о соответствующих ритуалах в Кноссе пролегло более тысячелетия. Не меньший период отделяет и появление в Кноссе священного имени pa-ja-wo (греч. Παιάων)¹³ от того времени, когда в Дельфах и по всей Греции стал раздаваться возглас Παιάν. Однако в последнем случае мы располагаем гораздо большим числом свидетельств начиная уже с Гомepa.
________________________________
[13] παιάων (-ονος) ὁ дор. = παιάν
παιάν (-ᾶνος), эп. παιήων (-ονος), дор. παίαων (-ονος), атт. παιών (-ῶνος) ὁ пэан — хоровой гимн, благодарственный, победный, военный, умилостивительный или скорбный, преимущ. в честь Аполлона, реже Артемиды и других (παιᾶνα ποιεῖσθαι Xen. — петь пэан);
Παιάν (-ᾶνος), эп. Παιήων (-ονος), атт. Παιών (-ῶνος) ὁ
1) Пэан (бог-целитель, после Гомера отождествлялся преимущ. с Аполлоном, реже с Асклепием и др.);
ex.: Παιήονος γενέθλη Hom. — сыны Пэана, т.е. врачи.
2) целитель, избавитель (Θάνατος Π. Eur.).


ЧАСТЬ II
1.3. Пути прибытия Диониса в Аттику

Икарионский миф отмечен в высшей степени древними чертами, и неверно было бы предполагать, что только Эратосфен связал его с прибытием Диониса как культурного героя, научившего людей виноградарству и виноделию. Этот культурный герой изначально уже мог носить имя Икарий.

Гористый остров Икарос (Ἴκαρος), или Икария (Ἰκαρία), в Икарийском море (так называлась часть Эгейского моря, омывавшая побережье малоазийской страны Карии) считался одним из мест рождения Диониса (HH. XXXIV. К Дионису). Отчетливо прослеживается связь острова с богом виноделия: главный город Икароса назывался Ойноя (Οἰνόη, «винный город»), а вино всегда оставалось основным из производимых там продуктов. Существовала легенда о приключениях Диониса на море, когда он попал в плен к тирренским морским пиратам. Таким образом, воспоминание о прибытии Диониса морем продолжало еще жить в период возникновения гомеровских гимнов. По одной из версий, похищение произошло, когда Дионис держал путь с острова Икарос на остров Наксос. Тем самым утверждался приоритет Икароса как дионисийского острова перед Наксосом. Нет ничего необычного и смелого в предположении, что культурный герой, принесший с собой виноделие, пришел с острова Икарос и основал в Аттике Икарион еще до того, как страна была полностью эллинизирована.

В пользу догреческого происхождения этого слова говорят колебания в фонетическом ряду: Ἴκαρος, Ἰκάριος, Ἰκαρία, Ἴκαριον. Особенно подверженной колебаниям представляется первая гласная; вторая может быть как краткой, так и долгой. Название острова записывалось также как Ἔκαρος и Ἔκκαρος, а в икарионских надписях в Аттике первая гласная иногда даже опускается: вслед за Дионисом регулярно упоминается некто Карий или даже Кар, получавший приношения для дионисийского культа. В V в. до н.э., когда появились эти надписи, таким именем могли называть только некоего «карийца», однако, раз он упоминается после Диониса, им не мог быть «Зевс Карий», то есть карийский Зевс. Скорее всего, это был герой дема, который наряду с гомеровским по форме именем Икарий (у Гомера так звали отца Пенелопы) сохранил и свое старое, более привычное имя, свидетельствовавшее о его иноземном происхождении.

Согласно прежним рассуждениям о Сириусе и о связи Диониса с этой звездой, аналогичная связь в случае с Икарием уже не кажется очередной выдумкой, измышлением эллинистического поэта; она тоже должна быть довольно древней. В мифе, переработанном Эратосфеном, Сириус появляется в образе собаки Майры, имя которой означает «сверкающая» — весьма подходящий эпитет для этой звезды.¹⁴ Собака находит мертвое тело Икария, вернее сказать, то место, где он уже давно лежал, погребенный убийцами. У Эратосфена вся история приобретает исключительно трагическую окраску и разрешается не совсем обычно: все трое — отец, дочь и собака — превращаются в созвездия. Дочь убитого героя звали Эригона, и в истории она играет значительную роль. Трагедия началась с того момента, когда Икарий стал распределять дарованное ему Дионисом вино. Он возил наполненные вином меха на повозке, запряженной волами, по гористым районам Аттики, население которых тогда состояло из диких пастухов. Те, напившись допьяна, решили, что их отравили (видимо, это измененное толкование, сначала речь шла только о легком опьянении), и убили Икария. Протрезвев, они решили скрыть мертвое тело: в позднейших фрагментах об этом рассказывается по-разному, но в первоначальной версии труп был закопан в землю. Сопровождаемая Майрой, Эригона в полном отчаянии скиталась, разыскивая своего отца. Формально миф об Эригоне повторял миф о поиске Осириса Исидой. Однако едва ли этот образ был создан лишь творческой фантазией александрийского поэта: ведь Эригону исстари называли «Алетида» (скиталица). Обе они — дочь, блуждающая в поисках отца, и собака, нашедшая его тело, — с давних пор принадлежали друг другу.
________________________________
[14] Согласно Гесихию слово μαῖρα происходит от глагола μαρμαίρειν (сверкать), в свою очередь происходящего от μαιριῆν (τὸ κακῶς ἔχειν) — «страдать», слово, якобы, тарентского диалекта (Hesychius. S.v. Μαῖρα).

μαρμαίρω (только praes.) — блистать, сверкать, гореть как жар (χαλκῷ, σὺν ἔντεσι Hom.; ἄστροισι Aesch.);
μαῖρα, ион. μαίρη ἡ звезда Сириус Anth.

В первоначальном мифе эта история использовалась с целью пояснения происхождения винодельческой культуры: на месте, где был похоронен Икарий, выросла виноградная лоза, которая со временем превратилась в дерево (Гигин. Астрономия. II. 4). В другом архаическом мифе виноградная лоза была даже порождением собаки-Сириуса. А согласно древнейшему мифу икарийцы познакомились с вином следующим образом: они убили явившегося к ним чужестранца, не признав в нем бога вина. Однако убитый являл собой прототип дионисийской жертвы и умирал только мнимой смертью. Эригона была его спутницей, то есть первой дионисийской женщиной. Из его трупа проросла первая виноградная лоза,¹⁵ которая в некотором смысле была подарком собаки, при помощи которой Эригона нашла отца.
________________________________
[15] Сравн. с «проросшим Осирисом» — фигурками, изображающими Осириса, наполненными илом, вперемешку с зерном. Проросшие зерна свидетельствовали о воскрешении бога. Гробница Осириса так же изображалась обильно поросшая зеленью, либо рядом с ней растет дерево, на котором сидит душа Осириса в виде феникса. Иногда дерево прорастает через гробницу, обвив ее своими ветвями и корнями. Как и Дионису, Осирису посвящали виноградную лозу и плющ. Плутарх в трактате «Об Исиде и Осирисе» пишет: «эллины посвящают Дионису плющ, а у египтян, по слухам, он называется хеносирис (χενόσιρις), и это имя, как говорят, означает "побег Осириса"».

Миф нельзя отделять от ритуала, один есть выражение другого: слово, претворенное в действие, и действие, претворенное в слово. В данном случае это был ритуал, который дарители виноградной лозы и вина, кем бы они ни были и откуда бы они изначально ни происходили, передавали будущим виноградарям той или иной области. В ритуале место бога занимало животное; в Икарионе это был козел. Следовательно, есть основание утверждать, что здесь в зародыше уже существовала трагедия. Разбросанные повсюду зеленые виноградники и благочестивость опьяненных вином людей между тем обеспечивали трагическому мифу благополучный исход.

Нет ничего невероятного в предположении, что бог вина, прибывший извне, претерпел раздвоение на две фигуры: на бога и героя, на Диониса и Икария. Такая реконструкция мифологического процесса позволяет выяснить все детали, нашедшие отражение в традиции. У ранних интерпретаторов этого мифа, еще до Эратосфена, хуже всего обстояло дело с мифической спутницей бога — Эригоной (Ἠριγόνη), которая была не кем иным, как Ариадной из Икариона и Афин. В соответствии со своим именем («рожденная на рассвете»)¹⁶ она, очевидно, была воплощением Великой Богини из Браврона (Βραυρών), которая под именем Артемиды являлась богиней луны. В первой фазе своего воплощения она восходит на рассвете, почти или совсем не видимая, однако встречаемая с не меньшим почтением. Поэтому в генеалогии героев, послужившей богатым материалом для античной трагедии, Эригона стала сводной сестрой Ифигении (Ἰφιγένεια), которая также была ипостасью Артемиды, дочерью Клитемнестры и Агамемнона. Согласно одной из поздних трагедий, Эригона, аналогично героине, почитаемой девушками в Бравроне, была даже возвышена Артемидой до положения ее жрицы в Аттике (Гигин. Мифы. 122). Именно богиня из Браврона в одной из своих ипостасей при появлении Диониса сразу выступила на его стороне. Она была вовлечена в его миф, предполагавший участие женского божества; таковой являлась роль страдающей и счастливой Ариадны.¹⁷ Подходящей для этого стала ипостась «Алетиды», поскольку под «скиталицей» В архаическом мифе понималась богиня луны.
________________________________
[16] Ἠριγόνη ~ ἦρι (ἔαρ, «утро») + γονή («рождение»).

[17] Ἀριάδνη, дор. Ἀριάδνα ἡ Ариадна, дочь Миноса и Пасифаи, покинутая Тесеем на Наксосе; впоследствии жена Вакха Hom., Hes., Theocr., Plut.


_______________________________