М. Кордонский "Субэтнографический музей"

Два эпиграфа из Николая Заболоцкого

Не позволяй душе лениться
И воду в ступе ей толочь.
Душа обязана трудиться
И день и ночь. И день и ночь.
Лодейников прислушался. Над садом
Шел смутный шорох тысячи смертей,
Природа, обернувшаяся адом,
Свои дела вершила без затей.
Жук ел траву. Жука клевала птица.
Хорек пил мозг из птичьей головы.
И страхом перекошенные лица
Ночных существ смотрели из травы.
Природы вековечная давильня
Соединяла смерть и бытие…


Что это такое?

У нас нет школы, но есть школьный музей. Так бывает? Да. Теперь уже да. Предметом музейного хранения является исчезнувшая школа. Ну почему бы нам не попретендовать на право изобрести новый тип музея? Точнее, всего лишь, подтип, потому что и без нас мировая культура подошла к этому очень близко.

Исторические музеи - научные учреждения, осуществляющие сбор, хранение, изучение и популяризацию памятников материальной и духовной культуры, отражающих развитие человеческого общества.

Этнографические музеи - научные учреждения, осуществляющие сбор, хранение, изучение и популяризацию коллекций, характеризующих культуру и быт, социальные отношения и общественный строй различных народов. (БСЭ)

Если уж в энциклопедии 40 летней давности написано, что музеи хранят не только материальную культуру, то в XXI век трудно не признать музеем хранилище информации. А даже и в докомпьютерную эру что такое, собственно, литературный музей? Или архив? Литература и документалистика – почти чистая информация, носитель (бумага, пергамент) в таких музеях вторичен. Почему бы не признать полноправным носителем жесткий диск, а адресом музея – доменное имя? Короче говоря, фонды нашего музея находятся на сайте.



Если есть музеи народов (этносов) то почему бы не быть музеям субэтносов? Это понятие также широко представлено в научной литературе. К социальным образованиям субэтнического типа относятся племена, тейпы, кланы, консорции, конвиксии, конфессии и другие общности, меньшие, чем народ, но большие, чем группа конкретных людей. Грани между ними достаточно условны. В какой-то ячейке этого ряда находятся и системы корпоративных связей между учениками и выпускниками учебного заведения. В том числе и «школа». Ведь это слово имеет и другие значения, кроме "учреждение образования". Так называют и течение в науке, и отпечаток качественного образования в человеке. Наша 116-я школа создала в Одессе течение жизни, определенный стиль успеха и еще то, что удается только самым престижным учебным заведениям мира - корпоративную сопричастность бывших выпускников.

В последние десятилетия музеями все чаще называют заповедники живой природы. И не только флоры и фауны, но и природы социальной. К какому еще классу учреждений вы, читатель, отнесете резервации индейцев в США и Канаде? Многие из них фактически выполняют функции этнографических музеев-заповедников. В менее политкорректных Бразилии или Кубе они и официально заповедниками называются. Конечно, даже в Мексике живой индеец экспонатом не считается. Он - сотрудник музея, а экспонаты (копии) надеты на нем. Экспозицией является также его поведение – национальные индейские ритуальные движения, песни и прочее камлание с бубном на шкуре белого медведя.

Мы, члены клуба-музея 116-й школы города Одессы, тоже не экспонаты (экспонаты, напомню, на сайте), а сотрудники на общественных началах. Мы члены клуба и носители исчезающей культуры вымирающего общества. Наша культурно-просветительская работа, так же, как у семинолов, апачей, сиу, гуронов, навахо, ирокезов, команчей и эскимосов, заключается в том, чтобы быть самими собой.

Историческая справка о школе – предмете музея

Знаменитой физико-математической школы давно нет. Надо ли искать в этом злой умысел и интриги против свободомыслия?

Действительно, в 60-е годы XX века школа отличалась не только хорошим качеством образования, но и невиданным уровнем свободы. Начиналось с того, что в школе можно было критиковать учителей: в стенгазетах, сценках театра миниатюр и КВН-команды, на собраниях и классных часах. Каждую субботу в школе проходили театрализованные вечера с дискотекой… да нет, не "диско", а живыми школьными и приглашенными ансамблями - это в то время, когда рок еще был полуподпольным искусством. Даже комсомольское собрание в 116-й превращалось в огромный спектакль с живыми страстями и реальным коллективным решением насущных вопросов школьной жизни. Все это только легальная часть айсберга. После блестящих уроков (половина выпускников физматклассов поступала в МФТИ, МИФИ и т.п.) начиналась вторая половина жизни.



Когда учителя не видели, или обязаны были не видеть, или делали вид, что не видят, по школе гуляли перепечатки и магнитозаписи литературных произведений, запрещенных тогдашней властью в прямом смысле слова.

Здесь передавались из рук в руки Мандельштам, Бродский, Пастернак, Солженицын и Булгаков, вперемежку с так же дефицитными тогда книгами о технике секса. Здесь пелись и проигрывались Высоцкий, Биттлз, Ким, Галич, Роллинг-Стоунз и "Машина времени". Эти тексты обсуждались и порождали новые смыслы. Здесь сочинялись, читались, писались в стенгазетах и распевались собственные стихи, от любовной лирики до политических памфлетов, от эпиграмм до нецензурных частушек. Практически все это сходило с рук. Вот цитата из распеваемого конца 60-х. Напомню: ввод советских войск в Чехословакию и победа чешских хоккеистов над советскими в финале чемпионата мира.

На каждую вашу ногу у нас по танку и ноге
На каждую вашу руку у нас по бомбе и руке
На каждую вашу клюшку у нас по клюшке и по пушке
Припев (на мотив "Коробушки"):
А еще у нас межконтинентальное ядерное оружие!
(Авторы – Борис Херсонский и Борис Бурда в возрасте 16 лет)

Пришел 1980 год. Романтическая эпоха полетов в космос была обречена на потопление в мировом океане. Начавшей умирать стране (первое лицо которой уже носило в себе раковую опухоль – в прямом, не аллегорическом смысле) больше не нужны были передовая физика и математика. К тому времени и вокруг можно было говорить так же свободно, как 20 лет назад в школе. Эта школа, в числе других институтов советского гражданского общества, сначала установила внутри себя, а потом распространила на окружающий мир свой стандарт свободомыслия.

В год закрытия школы выпускники матклассов – программисты, слегка оглядываясь на начальство (если сами не стали начальством), тиражировали на АЦПУ (быстроходных принтерах) самиздат, в том числе классическую статью диссидента Андрея Амальрика «Просуществует ли СССР до 1984 года?». Амальрик взял для названия «круглую» цифру от Оруэлла, и ошибся всего на несколько лет. В добротном здании храма науки создали педучилище, которое и поныне исправно готовит учителей начальных классов для сельской местности. Теперь уж никто не сможет сказать, что раньше школа была хороша, а теперь испортилась. Раньше-то и вода была мокрее. А 116-я с момента ее закрытия плохой не станет никогда. Это великое искусство - вроде как уйти из большого спорта вовремя. Даже если несчастный случай "помог": травма быстро залечится, а душа здоровее будет.

Создание клуба-музея-заповедника и его деятельность

Через пятнадцать лет, в другой эпохе, в другой стране, из выпускников и учителей возник «Клуб 116» (частью его является сайт-музей школы), который ныне не менее уникален в своем роде, чем школа - тогда. Помощь учителям пенсионерам своими силами, без спонсоров и государства.

Облегчает задачу то, что для наших пенсионеров ощутимыми являются даже относительно небольшие суммы: не в Америке живем, а в... разных странах оказались выпускники школы. В этой новой форме бытия возникает ряд специфических проблем.

Проблема идеологическая: а почему? - Почему я должен дать эти деньги? - так спрашивал меня из-за бугра один однокашник, уже с легким акцентом. Решается ОЧЕНЬ ПРОСТО: в деятельности клуба участвуют далеко не все выпускники. У кого есть такая душевная потребность, тех и хватает. Точнее, не хватает, конечно, но материальная помощь - это такая штука, что ее сколько ни есть, а все равно не хватит. Я почему-то уверен, что на Страшном суде меня не спросят, было ли достаточно, но строго потребуют предъявить, что конкретно сделал я.

Проблема технологическая: каким образом собрать и раздать деньги так, чтобы сколько собрано, столько и роздано, без утечек? Нет, воров среди нас вроде нет. Предприниматели очень редко, но есть, вот у них-то это острее всего: каждый факт благотворительного пожертвования соответствует сверхплановому визиту налоговой инспекции. Но и все остальные остро не хотят делиться с тем самым государством, которое ограбило тех самых учителей-пенсионеров, отняв у них сбережения и заработанное десятилетиями труда право на бесплатное медицинское обслуживание. По этому поводу идеологических расхождений нет, вопрос только в том, как это сделать.

Так вот, никаких денег здесь не собирают. За исключением некоторых сумм на сопутствующие дружеским встречам товары. Кстати, кто скажет, нужно ли с этого платить налог? Ведь как бы подарки друг другу сделали, а с подарков вроде есть какой-то налог? Если узнавал, что кто-то из наших старых учителей болен, или в другой беде, или, наоборот, при дне рождения - относил я ему десятку или двадцатку, не помню. Где узнавал? Ну, в клубе... Где клуб? А когда где. Дома у кого-то. Или по телефону. На сайте. Нет никакого официального помещения. И соответственно, нет арендной платы за него. Усугубляется ли моя безмерная вина перед фискальной службой сделанным признанием?

Статус и текущее состояние клуба-музея-заповедника

"Клуб 116" - реальная альтернатива благотворительным некоммерческим организациям прозападного типа, у которых до 80% ресурсов уходит на поддержание видимости легальности: аренду и содержание офиса, зарплату бухгалтера и прочего офисного персонала, налоги, оплату услуг банка, взятки и поборы инспекторам - от санитарного до пожарного, и тому подобное.

Хорошо все это или плохо? Опасно ли? Не стоит ли идеология выпускников школы №116 на светлом пути превращения нашего несчастного общества в цивилизованное, оно же правовое, оно же европейское, оно же с общечеловеческими ценностями?

Честное слово, не знаю! Если у вас возникают какие-то юридические или идеологические сомнения по аналогичному поводу, добрый вам совет: не советуйтесь с адвокатами и депутатами. Спросите у своей совести. Спросите у нашей совести, которая постоянно учится в школе. Школе, которой, по принципу неопределенности Гейзенберга, нет, и одновременно - она есть.

Которая есть для пожилых уже людей, и для их детей и внуков. Которая учит не физике, а душевной чистоте, благородству помыслов и ДЕЛ, главное – дел. Которая учит выживать в вымирающей стране не топя других, а помогая выживать другим, которые слабее (старее), которым тяжче. Что-то в этом есть от коммунизма, да не от того, марксистского, что «отнять и поделить», а от предыдущего – подзабытого утопического: поделиться своим. Школа, которая учит, что недостаточно откупиться от своей совести деньгами, надо ходить к учителям на дом, пробивать в бюрократических коридорах мемориальную доску, переплетать книги, пополнять сайт-музей, разведывать места на природе для слетов-встреч. Надо что-то делать руками, ногами, головой… душой.

Душа обязана трудиться
И день и ночь.
И день.
И ночь.



________________________________________________________________________

Алексеева Е. "Ее хранят выпускники"

Мы жили не оглядываясь… Мы были счастливы… Мы благодарны судьбе.
А.И. Кудинова

«А интересно ли вам будет узнать о музее школы, которой нет?», - задал мне вопрос выпускник одесской школы №116 Михаил Кордонский.

Я посмотрела ссылку на сайт выпускников этой школы http://club116.narod.ru/ , который и можно назвать своеобразным музеем. Стремление найти друг друга, вспомнить то, что было, помочь своим учителям было настолько искренне, что мне не просто стало интересно - мне очень захотелось узнать больше о школе №116 г. Одессы.


«"Нам остается только имя, чудесный звук на долгий срок", - писал О.Мандельштам. Увы, 116-ая сегодня действительно "не номер", а имя... Почти два десятилетия тому "средняя трудовая политехническая школа второй ступени с производственным обучением номер 116" прекратила свое существование - по распоряжению вышестоящего начальства». Б.Херсонский

«Вы слышали когда-нибудь, чтобы о школе говорили "великая"? О 116-й так говорят. И на то есть все основания. Ее ученики не просто "плывут морями грозными, летят путями звездными", они разъехались по многим континентам Земли и везде заявили о себе как люди талантливые, неординарные, яркие. Иначе и не могло быть. 116-я посредственностей не выпускала. Открывшаяся во времена хрущевской оттепели, в 1961 году, она набирала на учебу элиту в лучшем смысле этого слова - детей с искрой Божьей. Это школа с физико-математическим уклоном. Зачисляли в нее с 9-го класса. Представляете, целая школа старшеклассников. И никому не резало слух, если, скажем, называли 10 "Е" и 10 "Ж" классы. В школе трудились и учились, взяв за девиз слова А.Грина: "Если можешь сделать чудо своими руками - сделай его". И делали. Приобретали сами и давали людям огромный заряд духовности, интеллекта, благородства. Но все это было непросто. 116-я - это не просто школа, это явление, которое продолжается, это имя-символ, история...» Антон Михайлевский

«- А помните наш школьный театр КВН, существовавший как раз тогда, когда КВН был запрещен?
- А помните, какая у нас была форма? У каждого класса от «А» до «И» - своя, разных фасонов и цветов: синяя, зеленая, коричневая... Мы сами придумали ее фасон.
- А Поездку в Лески помните? Дождь, заставший нас ночью, ураган, сорвавший палатки?» Как бы ни мечталось, как бы ни хотелось, но прошлого не вернуть: не бежать в кино, прикрываясь от дождя портфелями, не делиться сладким осенним яблоком с соседкой по парте, не репетировать часами "Гамлета" в школьном театре и не дрожать перед экзаменом. А ведь теперь и это кажется счастьем. Остались только старые виньетки, окрашенные временем в желтый цвет. Все не то. И мы не те, если... если, конечно, не верить в чудеса, которые существуют. Несомненно, существуют! Более того, они живут в нас, что и доказали выпускники и преподаватели 116-й школы, которой нет уже два десятка лет, собравшиеся на слет, посвященный ее 40-летию - именно столько исполнилось бы в этом году alma mater, если бы ее не закрыли. Не то чтобы они так были потрясены ее закрытием, что не захотели, не «не смогли смириться с этим. Тут другое: школа научила их чему-то такому, что нельзя описать словами. Это то, что не купишь «Ни за какие деньги". Дружба ли это, любовь, умение честно жить, творить добро? Все вместе? Это и вправду нельзя описать. Но это "что-то" навсегда и крепко сплотило всех, кто когда-то переступал порог 116-й. А выпускники ее даже выпускниками себя не называют, они так и переходят по жизни из класса в класс. А знаете, как представляются? "Я из 36-го "А" или "Я из 45”З”. Такие вот вечные ученики…» Т.Геращенко

«И все-таки школа жива не только в виртуально-духовном образе. Когда после Великой Криминальной Революции пенсии Алевтины Ивановны хватало только на медленную смерть, возник новый феномен, заставляющий поверить, что настоящая Школа это не только образование, но и воспитание. "Клуб 116" - сообщество выпускников школы, материально помогающих своим старым учителям. Не все бывшие ученики являются членами клуба. Один очень богатый даже по американским меркам адвокат, на просьбу пожертвовать вы этот фонд ответил нецензурными словами. Другие - профессор американского университета и израильтянин - совладелец туристской фирмы (все это очень известные в Одессе имена), сердечно поблагодарили Алевтину Ивановну за счастливое детство и тоже не дали ни цента. Но есть и другие американцы, не богачи, а средние, которые собираются в Америке на слеты своих 116-х классов и регулярно присылают деньги. А больше всего поступает от одесситов. Мы бедны, но нас много - школа выпустила в жизнь более 8000 человек. В отличие от большинства благотворительных организаций, оттаптывающих пороги офисов, здесь действует типичная для развитых стран, но почти нереальная для Украины модель: множество мелких частных пожертвований от физических лиц. Выпускники издали две книги о школе, все редакционные и издательские работы выполнили не волонтеры, но добровольцы, без копейки "компенсаций" (так в наших "общественных" организациях стыдливо называют зарплату). Книги продаются, более того - покупаются! по сумасшедшей благотворительной цене. Деньги идут на продукты, лекарства, больницы... все чаще и на похороны наших учителей. Алевтина Ивановна умерла 23 мая 2003 года на 83 году жизни. Несмотря на все постигшие нас катастрофы подавляющее большинство выпускников 116-й - успешные и благополучные люди, до сих пор связанные корпоративными узами. Рекомендация "из нашей школы" для них скачкообразно повышает уровень доверия к человеку». М.Кордонский



5 марта 2005 г. День рождения Алевтины Ивановны Кудиновой – директора 116-той, человека, к которому и после смерти приходят ее ученики. Холодно. Падают редкие снежинки. На кладбище собрались выпускники разных лет. Солидные мужчины и женщины превращаются в девчонок и мальчишек. Они вспоминают о школе, учителях, об одноклассниках, и конечно о Ней, о ее неиссякаемой энергии, человечности.



Нам так не хватает понимания: и в детстве, и в зрелости. А она понимала. Она замечала каждого и главное, в каждом находила что-то свое. Прошло много времени, но то уважение к самим себе, которому школа №116 научила своих учеников и приводит этих людей сюда, а те, кто далече – становятся гостями сайта школы.

Конечно, «пришлому» человеку сложно понять и почувствовать, что же держит этих людей вместе по прошествию десятилетий. Что это была за школа? Что это были за учителя? Немного раскрыть «тайну» братства 116-той мне помогла книга «Что было – то было», написанная Алевтиной Ивановной и изданной с помощью ребят-выпускников. Издательство – фирма «Летописец», ген.директор – выпускник школы А. Рыбак, оригинал макет – детский клуб «Издательство «Версия»», рук-ль – выпускник школы М. Кордонский, программист – выпускник школы – Д. Глазов, в книге использованы рисунки выпускницы школы – Е. Самсоновой, инициативная группа и спонсоры – выпускники школы №116. Выручка от продажи книг – учителям-пенсионерам. В крайнем случае – она лежит в самораспаковывающемся архиве на странице http://club116.narod.ru/ .

Эту книгу сами 116-классники называют «не очень интересной». Наверное, они сравнивают ее с настоящей их жизнью, и по насыщенности книга проигрывает. Но я, вообще первый раз столкнувшаяся наяву с Одессой и одесситами, с неким стилем и образом жизни, который, мягко говоря, отличается от московского, прочитала эту книгу за три дня. Я старалась понять, почему люди приходят на кладбище, почему не только вспоминают сцены из прошлой жизни, а, назвав то или иное имя, открывают свои «неотягощенные кошельки», и скидываются своим престарелым учителям. Почему они, стоя на заснеженном одесском кладбище, поют гимн своей школы. И, если честно признаться, пока читала, слезы стояли в горле (сделайте скидку на возрастной сентиментализм).

Нам лет совсем еще немного,
И мы не выбрали пока
Свою, ту самую дорогу,
Но знаем все наверняка:

Припев:
Где бы нам с тобой ни жить,
Где бы нам с тобой ни быть,
Школу 116 мы забыть не сможем
И не захотим ее забыть.

Запомни: в нашей школе каждый
Всегда и всюду на виду,
У нас любое дело важно,
У нас любой в почете труд.

Мечтать нас школа научила,
Смотреть всегда вперед и ввысь,
И чтоб с тобою не случилось,
Ты этой песней отзовись!

Мне посчастливилось. У меня было в жизни несколько учителей, которым я признательна как никому другому, был пионерский лагерь «Родник», где мы не просто проводили время, а жили открыто и доверчиво, каждый неся определенные обязанности, и всегда помня о чести, долге, совести и других, сегодня не очень модных, понятиях. Мы верили друг другу, помогали каждому, кто нуждался в помощи, дарили то, что могли подарить в то время (стенгазеты и спектакли, песни и сюрпризы).

Почему слезы. Потому что не повторяется такое – школа № 116. Это как самородок. Не будет другого (вот и верь, что незаменимых людей нет). И становится горько, что наши дети не имеют таких воспоминаний (счастливы те, кому везет). Я слышала заявление от учителя: «Учиться ваших детей я научу, а вот о воспитании позаботьтесь сами. Мне слишком мало платят, чтобы я несла и эту нагрузку». И знаете, ее тоже можно попытаться понять. Обезумевшие от добывания денег родители (оговорюсь, я пишу на основании московских зарисовок) забывают соизмерять степень значимости их живого внимания и заботы о ребенке с тем, какую по стоимости игрушку получит их чадо. Но все же такое заявление из уст учителя…

А в 116 обучение и воспитание – это была гармоничное жизненное пространство. И на уроке можно воспитывать. И вне школы обучать. Как сказал один из выпускников школы №116 Б. Борисов «Мы узнаем друг друга не по видимым приметам, а по способу мыслить». Так вот слезы еще наворачивались оттого, что, как вынесено в заголовок одной из глав книги – «Учитель богат нищетой». «Папочка, а кто такие интеллигенты?» - «Это, сынок, неимущие люди. Кроме совести, у них за душой ничего нет…» («Крокодил», 1980 г.). Алевтина Ивановна на пенсии вязала и продавала на Привозе шерстяные носки, которые сегодня стали своеобразным символом 116… «Посмотришь, посмотришь – жить нельзя, а посмотришь – можно…» - так шутят в Одессе.

Я не буду пересказывать эту книгу, описывать события школьной жизни, слеты и собрания, концерты и тематические дежурства, КВНы и последние звонки. Эту книгу надо понять, осмыслить, прочитать всю без пропусков и долгих отсрочек в чтении. Она не может быть «пресной», как сказал один из читателей, хотя бы потому, что ее писал человек, построивший в своей жизни Школу. Очень советую просто приобрести ее, сделав свой вклад в благотворительный фонд выпускников и учителей школы №116 им. А.И. Кудиновой.

Итак, музей школы, которой нет. Музей – это нечто статичное: экспонаты под лампами, витрины, стенды и тишина. Фотографировать и громко разговаривать запрещается. Слово «запрет». Как много его в нашей жизни, начиная со школьной скамьи. Как затравлены наши дети боязнью сделать что-то не так, как сказал учитель или не выполнить задания. Вольнодумцев быстро «равняют по среднестатистическому». В 10 классе учитель информатики, обращаясь к юноше, вполне достойному, чтобы говорить с ним на «Вы» кричит: «Ты что, дубина?». На что последний спокойно отвечает: «А вы разве береза?». Это достойный ответ на поставленный вопрос, не так ли? Но кончается это вызовом родителей в школу и двойкой по предмету. В 116-й такого не могло быть. Уважение к ученику, признание за ним определенных талантов и способностей, а главное, доверие ему сложных дел и ситуаций – мне показалось это то, что сплачивает выпускников 116. Человеческое достоинство, которое не поранили, а наоборот, выпестовали в школьные годы, индивидуальность, которой «придали самую выигрышную огранку», порядочность помыслов и поступков – то, что держит этих людей рядом с ней, со 116-ой. Потому что это, по-настоящему дар и ценность, которой одарила выпускников их Школа.

Все уходит мысль от темы «музей школы, которой нет». Так вот. Мне кажется, что школа есть. Школа, которая была заложена в сотнях выпускников 60-80 гг. Школа, которая передается детям и внукам. И это больше, чем просто учебное заведение. А музей… Музеем можно назвать сайт в Интернете, где собраны рассказы и фотографии, где общаются и вспоминают. И здесь Интернет сыграл свою органичную роль – доступная среда коммуникаций. Сайт школы №116 http://club116.narod.ru/ – это площадка для общения выпускников, которые сейчас живут и работают в Одессе и Питере, Москве и США, Израиле и Воронеже. Думаю, что и гостям здесь будут очень рады.

Я благодарна Одессе, что кроме своих природных красот, кроме своего архитектурного очарования, кроме встреч с неповторимыми и потрясающими людьми, мне посчастливилось познакомиться со 116 школой, которая просто не похожа на обычные школы. У нее нет здания. Ее хранят выпускники.