Будущая маркиза де Помпадур родилась в 1721 году под скромным именем Жанна-Антуанетта Пуассон — и нет, фамилия здесь не шутка, хотя означает по-французски «рыба», собственно, именно такое прозвище ей и дали недоброжелатели. Будучи дочерью парижского финансиста Франсуа Пуассона и его амбициозной супруги Мадлен де ла Мотт, Жанна рано усвоила: чтобы пробиться в жизни, одной породы недостаточно. Нужны ум, обаяние, железные нервы и безупречная кожа. Особенно если ты родилась не во дворце, а в буржуазной семье с подмоченной репутацией — отца в какой-то момент даже изгнали из Франции за финансовые махинации.

Уже в детстве мать отдала Жанну в знаменитую школу мадам Гризель — там будущие фаворитки учились танцевать, цитировать Корнеля и кокетливо сбрасывать платочек. И, надо сказать, ученица превзошла учителей. Её прозвали «Рейнетт» (маленькая королева) — пророчество, которое сбудется с завидной точностью. В девять лет Жанна уже объявила, что станет фавориткой короля. И мать, не моргнув, повела дочь к гадалке. Та предсказала девочке великое будущее при дворе.

Жанна-Антуанетта с юности поражала окружающих своей тщательно поддерживаемой красотой — невысокого роста (около 155-157 см), изящная и хрупкая, с тонкой талией и довольно пышной грудью, она полностью соответствовала канонам рококо. У неё было овальное лицо с гладкими линиями подбородка и щёк, крупные светло-карие глаза с густыми ресницами, что придавало ей выразительность и мягкое кокетство. Волосы — русые, блестящие, укладывались в сложные локоны и причёски с характерными для XVIII века украшениями и пудрой, создавая «фарфоровый» эффект, который был в моде при дворе. Нос прямой и аккуратный, губы тонкие, но красиво очерченные, с улыбкой, которую современники описывали как обаятельную и чуть ироничную. Особенно отмечали её руки — длинные, тонкие пальцы, ухоженные ногти, безупречная белизна кожи.

Она уделяла колоссальное внимание уходу: ароматические ванны, маски из белой глины и мёда, уксусные растирания, чтобы сохранить кожу свежей и ровной. Многие современники уверяли, что при всей своей искусной пудре и румянах, Пампадур умела сохранять вид почти неземной чистоты и ухоженности — и именно это сочетание естественности и изысканности сводило мужчин с ума.

Знакомство с королём и неприличное прозвище

Франция XVIII века была местом, где титулы покупались, интриги писались, как романы, а настоящая власть обитала не в кабинетах, а в будуарах. И Жанна к этому была готова. В 1741 году она вышла замуж за Шарля-Гийома Ле Нормана д’Этиоля — он подарил ей не только фамилию, но и доступ в светское общество. Там Пампадур начала действовать: устраивала салоны, обворожила Вольтера, обедала с самыми остроумными мужчинами королевства — и аккуратно устраивала встречи с тем, кто ей действительно был нужен: Людовиком XV.

Она появлялась на его пути неслучайно: однажды её экипаж «вдруг» оказался рядом с королевской охотой. Потом она «вдруг» пела на балу, где был король. Потом — снова. В 1745 году Людовик XV, уставший от своей тогдашней фаворитки мадам де Шатро, пригласил Жанну в Версаль. Она получила титул маркизы де Помпадур и место в королевской постели. Это вызвало бешеную злобу придворных и особенно — знати, которая считала Пампадур выскочкой без рода.

Прозвище «la première catin de France» (ла премье́р кате́н де Франс) — «первая шл...ха Франции» — родилось не на улице, а именно в коридорах Версаля. Так её звали завистники, уверенные, что буржуазка не может быть «официальной любовницей». Но Пампадур на это отвечала новым платьем. Она не просто взошла — она въехала во власть на атласной подушке и осталась там дольше, чем кто-либо в истории Людовика XV.

Отношения с королём и развод с мужем

Французская монархия никогда не мешала личной жизни короля с формальностями вроде брака. Но фаворитка — это уже не просто любовница. Это должность. С бюджетом, покоями, собственной гвардией слуг и возможностью управлять министрами. Помпадур поняла это раньше всех.

Когда начались отношения с Людовиком, она быстро развелась с мужем. Всё по-тихому, без скандала. Её бывший супруг, впрочем, был не слишком против: от королевского благоволения ему доставались немалые дивиденды. Да и кому мешала Пампадур? Только тем, кто сам мечтал оказаться на её месте.

Связь с королём длилась не всю жизнь, но влияние Пампадур сохранялось даже после того, как любовная составляющая сошла на нет. Уже через несколько лет близкие отношения с Людовиком угасли, но она осталась его лучшим другом, советником, «министром чувств» и поставщиком удовольствий — в прямом и переносном смысле.

Гигиена фаворитки: биде и не только

Пожалуй, никто не сделал для санитарной культуры Франции XVIII века больше, чем Пампадур. Когда она поселилась в Версале, её первым делом стало обустраивать покои в соответствии с собственными представлениями о чистоте. А они были далеко впереди времени.

Она первой установила в Версале биде. Пампадур любила ароматические ванны с лепестками роз и настоями лаванды, регулярно мылась (в отличие от большей части придворных), пользовалась шелковыми салфетками и специальными средствами гигиены — в том числе для интимной зоны.

Пудра, которой густо посыпались волосы, не мешала ей заботиться о коже — она использовала маски из белой глины, мёда и яичного белка. В её покоях всегда стояли фарфоровые флаконы с туалетной водой, спиртовыми настойками и... уксусом. Он считался антисептиком, и Пампадур применяла его не только для рук, но и для натираний после купаний.

Дети, выкидыши и ... большая проблема

У Пампадур был один ребёнок — дочь, умершая в девять лет от перитонита. Эту трагедию Жанна переживала тяжело и долго. Помимо неё, были выкидыши — по некоторым источникам, не менее двух. Уже к середине своей связи с королём Пампадур имела устойчивые гинекологические проблемы и... хроническую фригидность (со слов Нэнси Мифорда).

Это было одной из причин, почему их физическая связь с Людовиком завершилась столь быстро. Но — не без попыток её оживить. Чтобы поддерживать страсть, Пампадур принимала специфические средства - порошок из сушёных насекомых (шпанская мушка), настойки на мускатном орехе. Некоторые из них были ядовиты и могли вызывать галлюцинации или паралич, но фаворитка шла на многое ради того, чтобы остаться незаменимой.

Пикантные подробности её личной жизни не ограничивались попытками сохранить короля через шпанскую мушку. По свидетельствам мемуаристов и переписки личных врачей, Пампадур применяла разные экзотические настойки, включая спиртовые растворы с восточными пряностями, экстракты мускатного ореха и даже настои на опиуме в минимальных дозах — всё это считалось «афродизиаками» эпохи. Все эти средства назначали ей врачи.

Согласно слухам, которые ходили при дворе и упоминаются в некоторых мемуарах, Пампадур предлагала Людовику XV особые игры, облачаясь в мужской наряд — узкие бриджи, кафтан с высоким воротником, перчатки и шляпу с пером. Такая игра с гендерными ролями считалась крайне смелой по меркам XVIII века и добавляла особую пикантность их свиданиям. При этом в зрелом возрасте, когда их физическая связь практически сошла на нет из-за её хронических болезней, она не перестала быть для него центром притяжения и продолжала удерживать его внимание через весьма откровенные письма - короткие записки с подробными описаниями фантазий и предложениями сценариев, рассчитанных на его вкус. Она умела подогревать воображение короля даже на расстоянии, превращая отношения в тонкую смесь политики, театра и личного влечения.

Гарем в Оленьем парке

Один из самых пикантных, обсуждаемых и неоднозначных эпизодов в биографии Пампадур — это так называемый гарем в «Оленьем парке» (Parc-aux-Cerfs). В этом замке неподалёку от Версаля содержались юные девушки, отобранные по внешности и происхождению, которые поочерёдно становились любовницами короля.

Что особенно занимательно: именно Пампадур организовала для него эту систему. По одним источникам — чтобы удовлетворить его страсть и удержать внимание, по другим — чтобы контролировать поток фавориток и не допустить появления новой влиятельной любовницы.

Девочек (часто 14–16 лет) отбирали по ряду параметров — внешность, здоровье, «послушание». Их обучали, одевали, а после «связи» с королём выдавали замуж или отправляли в монастырь. Некоторые, как Мари-Луиза О’Мерфи, стали довольно известными — её портрет работы Буше до сих пор висит в Лувре.

В «Оленьем парке» Пампадур не только организовывала приём новых девушек для короля, но и контролировала все детали, включая медицинские осмотры. Более того, при некоторых встречах она якобы присутствовала в соседней комнате, ожидая окончания визита и обсуждая потом с королём впечатления — по крайней мере, такие слухи ходили при дворе.

Моральная оценка всего этого понятна, но в контексте XVIII века такая практика считалась чуть ли не обыденной. Главное, что делала Пампадур — регулировала поток удовольствий короля. А заодно — сохраняла за собой рычаги влияния, не уступая никому статус главной женщины Франции.

Чем закончились их отношения

Пампадур оставалась у власти до своей смерти в 1764 году — почти двадцать лет влияния, политических интриг, художественных покровительств, писем, директив и театральных постановок (её собственных — она любила играть на сцене).

Когда её здоровье пошатнулось, Людовик XV не отстранил её, а наоборот — остался предан. Она умерла от туберкулёза, и король, впервые за много лет, вышел на улицу под дождём — проводить свою фаворитку в последний путь. Это был не просто знак уважения — это был жест, который в Версале считался равным трауру по супруге.

После неё были другие фаворитки, но ни одна не смогла сравниться с Пампадур по влиянию, масштабу или стилю.  

источник