На берегах Камы - одной из крупнейших рек России - стоят города-миллионники и известные на весь мир гигантские заводы. Но жизнь у истоков Камы совсем другая - медленная, размеренная и спокойная. На севере Удмуртии продолжают существовать глухие села и деревни, в которых все друг друга знают, а молиться ходят в лес. Фотожурналист Дмитрий Ермаков отправился к истоку Камы и собрал путевые заметки о глухих селах Удмуртии и их жителях.

Старообрядцы и язычники

Исток Камы находится в селе Кулига на севере Удмуртии. Больше половины года оно почти отрезано от мира из-за плохой дороги - в непогоду здесь проедет лишь трактор или джип. Это самый глухой уголок республики, на востоке его окружает Пермский край, а на северо-западе начинается Кировская область. Правда, границ тут не видно - везде сплошной лес.

Такое глухое место было выбрано русскими старообрядцами, которых здесь называют кержаками. Они массово бежали в эти края от церковного раскола в XVII веке. У старообрядцев доверительное общение с приезжими было не очень принято. Местные удмурты из соседних сел и вовсе считают, что кержаки умеют проклинать тех, кто им не понравился.


Женя Лекомцева, удмуртская активистка из поселка Кез

Но самые известные места, связанные с коренной удмуртской культурой, находятся все-таки на юге республики, а не на севере. Здесь, в местах, где берет свое начало Кама, древние верования, на первый взгляд, не так заметны. Но это только внешне - на самом же деле здесь живет много северных удмуртов, особенно из удаленных деревень.

Они ходят как в церкви, так и в священные рощи - в местной пантеистической религии храмом является сам лес. Расположение святых рощ держится в тайне, хотя ничего жуткого там не происходит: иногда лишь приносят в жертву уток, чтобы сварить из них ритуальную кашу. Но суть тут не в проливании крови, а в большой общей трапезе.

Чужаку в таких удмуртских деревнях, строго говоря, делать нечего - это просто ряды старых и зачастую заброшенных домов в таежной глуши. Тайга во многом определила закрытый характер северных удмуртов. Но случайного гостя здесь никто не прогонит.


Семья Лекомцевых приносит дар Матери Ели (Мудор Кыз) - дереву возрастом 200 лет

Жизнь в тайге

Чаще всего туристы приезжают на север Удмуртии ради истока могучей Камы. По сути это обычный родник с чистой и вкусной водой, от которого бежит, постепенно теряясь в траве, ручеек.

В большом течении Кама течет на юг, но от истока она уходит далеко на север, в тайгу, где почти нет сел. Все для того, чтобы развернуться через целых 350 километров и принять в себя крупные притоки, а затем оказаться в Перми, будучи уже огромной полноводной рекой.

Недалеко от истока Камы протекает река Чепца - крупнейшая в тех краях. Но даже она потом через Вятку впадает в Каму. Получается, Кама, разворачиваясь с севера на юг, забирает в себя вообще все реки Удмуртии.

Недавно у истока Камы появились часовня и сквер. Несмотря на это, дорога туда отпугивает многих туристов. «Кулига потихоньку умирает», - жалуются местные. Действительно, около трети домов в селе, - а здесь это в основном гигантские срубы по русскому северному канону, - стоят брошенными. Типичная, впрочем, картина для отдаленной сельской местности в России.


Река Лып

Вокруг истока и выше по течению Камы стоят старообрядческие села. Правда, в молельные дома там ходят единицы, в лучшем случае десятки людей. Среди местных много смешанных русско-удмуртских семей. Деревенские жители ездят работать в ближайшие поселки и город Глазов, а многие уже переехали окончательно - в селе не хватает работы. Православным стало удобнее ходить в храмы РПЦ, крестить там детей. Но некоторые жители еще придерживаются старых правил.


Молельный дом старообрядцев в селе Кулига

Удмурты, кержаки и бесермяне

Местные видят интерес туристов к удмуртской природе и старообрядческой культуре. Они понимают, что для развития туризма нужны деньги, но не верят в возможность самостоятельного поддержания традиционного уклада, который привлекает путешественников. Одни в основном надеются на чиновников, другие, наоборот, уже ни на что не надеются и ругают весь мир.


Михаил, житель хутора близ села Кулига

Но есть такие примеры, как удмуртская семья Лекомцевых из поселка Кез. Они построили огромный хутор для гостей с инсталляциями в удмуртском и старорусском стиле и научились через инфотейнмент рассказывать о традициях.

На первый взгляд, у истока Камы и в его окрестностях не происходит ничего. Но все-таки тут есть что показать. Здешние края - настоящий перекресток древних культур разных российских народов. Кроме кержаков и удмуртов в окрестностях истока Камы живут бесермяне - загадочный малый народ.

Бесермяне звучит как «басурмане», и это не просто созвучие. По основной версии, это потомки чувашей и булгар, воевавших с русскими в середине прошлого тысячелетия и пришедших в верховья Чепцы, когда Волжская Булгария развалилась под прессингом Москвы и Орды.

Песни, одежда и язык бесермян напоминают чувашские. Особенно женские головные уборы и нагрудные украшения, стилизованные под боевые шлемы и кольчуги. Вышивка тоже отличается от удмуртской - она ярче по цветам. Язык похож на удмуртский - на слух напоминает смешение.

Но внешность бесермян более азиатская. В пользу их тюркского происхождения говорит и тот факт, что они селились рядом с татарами, а некоторые приняли ислам. При этом большинство, как и удмурты, скорее язычники, хотя с элементами южных, зороастрийских* традиций.

* Зороастризм - религия откровения, в которой избранному пророку открылись основы мироустройства и концепция взаимоотношений человека и бога. Все благие боги и духи в ней происходят от верховного бога Ахура-Мазды.

Надежда, бесермянка

Татары здесь тоже живут, причем это самые северные татарские монопоселения в мире. Религиозные особенности и дисциплина способствовали тому, что чепецкие татары сохранили родной язык и почти не перемешались с другими народами даже в советское время.

Например, в селе Кестым люди до сих пор говорят на татарском. Вокруг пасутся табуны лошадей - их разводят на мясо и колбасу, что не принято ни у бесермян, ни у удмуртов и русских. Естественно, есть действующая мечеть, а некоторые женщины носят традиционные одежды, как их прабабушки сто лет назад.



Деревни однофамильцев

Люди вокруг истока Камы живут как будто в более медленном ритме, чем остальные россияне. Это и понятно: кроме Глазова тут городов нет, да и тот небольшой. Поселки Балезино и Кез - тоже по сути деревни, кроме пары оживленных улиц. Плотность населения маленькая, повсюду бесконечный лес.


Удмуртская тайга и болото - типичный пейзаж севера республики

У такой обособленности есть и другая причина. «В свое время удмурты бежали сюда в глухомань от коллективизации, - поделился Владимир, удмурт, переселившийся в русское старообрядческое село Сергино на Каме. - Потом оставались только деревни с колхозами, остальные вымирали. Заброшенные деревни начали появляться в Удмуртии - и, подозреваю, не только в ней - не после распада СССР, а сильно раньше».

Бежали от комиссаров, до этого - от царских властей или официальной церкви. Причем бежали семьями и селились по тому же принципу.

В одной деревне все жители носили одну фамилию - по имени основателя или общего предка. Это сохранилось до сих пор. Например, в Кестыме почти все - Касимовы. В окрестностях Кеза очень много Лекомцевых.

«Когда построили станцию Балезино и при ней в начале прошлого века появился поселок - там было целых 20 фамилий! Это было культурным шоком для тех времен, - рассказал имам мечети Кестыма, общественный активист Ильмир Касимов. - Но до сих пор все всех знают по всей Удмуртии, хотя бы и через общих знакомых. У нас тут вечный междусобойчик».


Жители села Кестым на фоне силосных башен 1970-х годов

Судя по количеству заброшенных домов и заросших холмиков в лесу, удмуртская деревня, оставаясь главной формой поселения, продолжает вымирать. И дело снова не в распаде СССР - это общемировой процесс урбанизации и глобализации экономики. «Да и пресловутое советское время не было таким уж распрекрасным. С голоду никто не умирал, была стабильность, но такая себе», - говорит Петр Лекомцев из Кеза.

"Мы не знали даже, что такое туалетная бумага! Когда она таки попадалась в наших краях, из нее резали салфетки на свадьбы." (житель села Кестым)

В 90-е годы, правда, стало еще хуже. Жители Кестыма со смехом вспоминают поезд Пекин - Москва, который, как и прочие, долго стоял на станции Балезино, где там перецепляют локомотив. Китайцы ехали на этом поезде через всю Россию и продавали все - от жвачки до дубленок. Народ сбегался толпами, ведь в магазинах ничего не было.

Одежду покупали прямо через окно плацкарты - на размер не обращали внимания, лишь бы ухватить хоть что-то. Иногда удавалось сдать китайцам вещи, которые не подошли, - если они возвращались. «Потом площадь стал оцеплять ОМОН, чтобы избежать хаоса. А потом как-то незаметно свернулась эта торговля, да и жизнь стала получше», - рассказал Ильмир Касимов.


Матвей, потомственный гончар, село Кулига

Стихия леса

Сейчас, как считают местные, в окрестностях истока Камы живется комфортнее, чем в прежние времена, - особенно тем, кто не злоупотребляет алкоголем. «Конечно, многое плачевно. Многое могло быть при нынешних технологиях лучше, хотя бы дороги. Но в советское время они были еще хуже! Ребенком я залезал в колею, и она была выше моей головы! Не шучу!» - вспоминает Владимир из Сергино.


Александр, житель старообрядческого села Сергино на Каме, в местном доме культуры

«Во все времена есть свои плюсы и минусы. Наверное, тогда было больше доверия и дружбы между людьми, но это зависит не от эпохи, а от самого человека и от того, как он смотрит на мир, - считает активистка Женя Лекомцева из Кеза. - И все же сейчас, несмотря ни на что, стало больше возможности продвигать и развивать удмуртскую культуру. Раньше, может, ее было и больше, но...»

"...люди проводили праздники и обряды тайком, стеснялись удмуртского языка. Сейчас с этим гораздо свободнее, хотя, к сожалению, многие удмурты языка уже не знают. Я и сама не очень хорошо его знаю. В детстве на нем говорить было не принято."

(Женя Лекомцева из Кеза, активистка)

Все жители северной Удмуртии, несмотря на национальную принадлежность, говорят по-русски с выраженным удмуртским акцентом - это сильно растянутые гласные, ударение на конце слов и фраз.

Но больше всего местные ностальгируют по лесу советских времен. Тогда, по их словам, он был гораздо чище и безопаснее, там пасли коров, собирали хворост и дрова на растопку.


Марина и Тимур, жители села Кестым

«Сейчас он зарос. Это джунгли, как в Камбодже, разве что без лиан, - шутит Владимир. - В этом плане колхозные большие стада, конечно, были всем на руку. Но что поделать, сейчас живем иначе. Где-то лучше - дрова удобнее покупать, чем из леса тащить, хотя и дороговато для нас. А где-то и газ провели, что тоже хорошо. Но я стал леса бояться, и дело не в том, что валежника много. Зверя много. Теперь прямо к огороду ходит».


Семья Лекомцевых приносит дар Матери Ели (Мудор Кыз) - дереву возрастом 200 лет

Лес воспринимается местными как божество и остается для них главной стихией. Удивляет красота североудмуртской тайги и ее гостей. Природа, сочетание культур, обилие старины, а также удивительное спокойствие, мудрость и юмор жителей делают исток Камы и его округу уникальным местом. Кроме того, именно вокруг Камы и Средней и Нижней Волги находятся центры евразийских цивилизаций, которые важны не только для историков, но и для простых россиян - для понимания своих корней.


Элемент языческого обряда на бесермянском празднике Корбан