Я помню образы. В первую очередь.

Где-то, когда мне было лет 8, я помню, что моя мама выходила замуж второй раз. Вспомнил недавно. Я бегал за отчимом и спрашивал:"А можно теперь буду называть папой? Здорово, папа, папа!" Я не могу представить сейчас, что я был таким. Мне кажется, это было с кем-то другим. Я не знаю, какие эмоции я тогда испытывал. Могу предположить, но это будет настолько же точно, как если бы я увидел какого-то другого ребенка, который бы бегал за отчимом. Я не верю ,что я на самом деле хотел отца. Я об этом не задумывался.

Когда мне было 14 лет, я жил один в Москве, в общежитии, без денег, единственное ,что у меня было - комната на 3 человека, хреновый душ, туалет, и дерьмовая, но бесплатная жрачка в столовой. Я хорошо там устроился. Я многое сделал и понял. Я занял своё место. Нашёл себе союзников, при том ,что контингент там был 18-24хлетний. Я теперь понимаю по своему поведению, что я, тем не менее, был несчастен. Но я не помню своих эмоций, и, кстати, даже не могу предположить. Также, как не могу понять своих последних в жизни рыданий, когда пришлось эту общагу покинуть. Я просто не понимаю, как я был таким. Сильным. Несмотря на рыдания. Нет, это не я.

Я уже плоховато помню, почему я поссорился с Олькой. Что меня не устраивало? То есть, какие у меня были аргументы, кроме ревности к Израилю? Почему я бесился, слыша ее слова о том, что "я стану лучше, и ты должен стать лучше"? Ну...то есть, я бы и сейчас взбесился...но по-другому. Те эмоции для меня закрыты. Тот я был совсем другим. Сейчас я, по сравнению с тем мной, просто образец уравновешенности. Но я еще помню того меня.

Считайте это речью на кладбище. Я положил цветы на свои могилы. Я бы мог спросить, как им там. Поговорить. Слишком редко я тут появляюсь. Многое травой поросло.

И на самом деле - это не важно. Просто мне стало страшно, от того, как много я не помню. И не чувствую.