Прозрачный воск, податливый и гибкий,

Горячей, обжигающей волной

Бежит по струнам итальянской скрипки

И замирает греческой лозой.

И музыка мерцает восковая,

И плавятся мотивы в темноте

И медленно густея, застывая,

Ложатся нотной строчкой на листе.

И все вокруг становится неважным,

Сливается в туманно-серый дым,

И кажется размытым, бледным, влажным,

Нечётким, осязаемо земным.

Лишь пламенем единственно-живые,

От глаз и разума укрыты и грустны,

Танцуют отблески молочно-восковые,

Рождающие музыку и сны.

И я не знаю, сон или виденье

Сейчас меня кружат в своих руках,

Что это – гибель или… вдохновенье

В его палящих и целительных лучах?