Сканди нуар сегодня устойчивое словосочетание для обозначения качественного криминального чтива с лихо закрученной интригой, разнообразными способами умертвия (преимущественно расчлененкой), душевно травмированным сыщиком, сильным социальным подтекстом и общей атмосферой разочарованности.
Четвертый роман из цикла шведского писателя Арне Даля о расследованиях частного детектива Сэма Бергера и его напарницы Молли Блум, ничего общего с героиней "Улисса" не имеющей, я даже сомневаюсь, что героиня слышала когда-нибудь о знаменитой тезке. Но это так, уточнение для поклонников Джойса и отчасти повод напомнить, что автор вообще-то литературовед и критик, под своим настоящим именем Ян Арнальд опубликовавший ряд романов и исследований о современной литературе.
Однако в "Свободе" умствовать лукаво он не будет, а будет в огромных количествах набрасывать на вентилятор любимые читателем мраки сканди нуара: крайне запутанная интрига, диковинные способы убийств, психотравмированные сыщики, социальные проблемы и общая фоновая безнадежность. Которая однако не мешает героям к финалу побороть всемирное зло, хотя выйдя из поединка потрепанными и не с полным комплектом конечностей.
Начало романа застает Бергера в одиночестве, его партнерша Молли Блум взяла тайм-аут, исчезнув в неизвестном направлении, а ведь она вот-вот должна родить от него. Тем временем финансовая нестабильность побуждает браться за расследование страховых афер - не самая престижная и скудно оплачиваемая, хотя порой смертельно-опасная работа. Внезапное получение заказа, оплата которого сулит решение всех материальных проблем, не заставляет его задуматься о заманчивом кусочке сыра в мышеловке.
Да и никто не задумался бы, так уж мы, люди, устроены, любое самое абсурдное финансовое предложение в стиле "Союза рыжих" воспринимаем как награду, наконец нашедшую героя (нас, любимых). Потому когда психотерапевт Бергера предлагает ему отыскать и спасти похищенную злоумышленниками уборщицу украинку, в конце девяностых привезенную в Швецию как секс-рабыню, обещая за это миллион евро, тот тотчас пускается на поиски. А возвращение Молли с новорожденной дочкой и вовсе делает его счастливейшим человеком на свете.
Захватывающий детектив со сложносочиненной интригой, в котором найдется место русской мафии, нечеловеческой жестокости и громадному кушу. В аудиоварианте отменно исполненный Игорем Князевым.
Очень редко бывает, что мне трудно подобрать слова для рецензии. Почти так же редко, как я нахожу среди книг и людей Абсолютно Белый. Не серый, не желтый, не зеленый, а - Абсолютно Белый. Среди писателей такова для меня Ольга Савельева. И вот Наринэ Абгарян. Конечно же, лично я ни с той, ни с другой не знакома, а сужу по их Текстам.
Которые Белые. Белые, прозрачные и хрупкие, нежные и уязвимые. Во время чтения которых в горле встает ком и хочется плакать от счастья. Потому что как будто очищаешься и освобождаешься от тяжкого груза и сам становишься белее. Позволяешь себе найти внутри ту самую хрупкость и позволить ей быть почти снаружи.
Но, если бы я писала рецензию, то, наверное, так...
Далеко в горах, есть деревушка, путь в которую мало кому известен. Там живут старые, но крепкие люди. И там происходят чудеса. Там женщины обретают то, что давно потеряли, там видят призраков, там на чердаках таятся сокровища, а на верандах иногда живут павлины.
Если же ты придешь в деревню специально за секретом, то его не найдешь. Ибо истоки чуда - в стойкости и чистых сердцах его жителей. Которые невзгоды принимают и несут на плечах как данность, но умеют радоваться и удивляться тому хорошему, что посылает жизнь. И никогда ничего не требуют у Того, кто в небе.
"... жизнь - это круги, оставленные дождевыми каплями на воде, где каждое событие - отражение того, что было раньше, вот только угадать их не дано никому, если только избранным, которые, однажды появившись в мире, не возвращаются уже никогда, потому что испивают свою чашу с первого раза и до дна"...
Еще одна книга, которая прекрасно подходит для ожидания Нового года и для ностальгии по лету.
Пляска смерти – тяжёлое произведение. В самом деле, что посоветовать адвокату Франку, который, вернувшись после длительного лечения, обнаруживает на столе письмо о своём увольнении? Учитывая, что точно такое в гитлеровской Германии получили многие прочие, не состоявшие в конце 30ых годов в Нацистской партии. Выбор, казалось бы, очевиден – сотрудничать, чтобы иметь возможность свести концы с концами. Но можно ли определить пределы такого сотрудничества с режимом? У героя это не получается. Даже когда он хочет остановиться, он вынужден признать, что это будет расценено как отступничество и ему будет грозить концлагерь. Причём, по мере сотрудничества он сам подпадает под влияние пропаганды и совершает ошибки, которые ст'oят ему очень дорого. В таком же положении оказываются еврейка Марион с приёмной матерью.
Это очень трудно читать, выглядит как страшный сон, из которого нет выхода. Однако он есть. Его находят брат героя Вольфганг, его возлюбленная Криста с матерью, учитель Гляйхен. В чём он? Не идти на компромиссы с совестью, называть вещи своими именами, что бы ни говорила пропаганда, иметь мужество отстаивать собственное мнение. Не все из них доживут до конца войны, но очевидно, что новую страну будут строить именно эти люди и им подобные.
Хороший урок всем нам.
Мне было пятнадцать и мне понравилась идея быть профессионально сочувствующим человеком.
Если вы прочли "Человека у руля" и предвкушаете новую встречу с феерической, искрометной, парадоксальной и смешной прозой Нины Стиббе, у меня две новости: хорошая и не очень. В книге вас ждет встреча с уже знакомыми героями и это будет так же блестяще и парадоксально, но совсем не будет смешно. Ну. наверно потому, что одинокая старость, дома престарелых и неизбежная смерть - в числе вещей, скорее печальных.
И в достаточной степени табуированных. То есть, с одной стороны, все знают, чем неизбежно заканчивается жизнь. С вариациями: в идеальном случае встретить свой закат в уюте собственного дома, патри- матриархом в деятельных заботах, окруженным друзьями, нежностью родных и почтением учеников. О другой крайности говорить не хочу, слишком она страшна Так вот, с одной стороны все знают, с другой - когда дело касается старости, одиночества, болезней и смерти все мы отчасти дети, верящие. что если зажмуриться, то пугающая перспектива исчезнет.
Об уровне нежелательности этой темы к обсуждению косвенно можно судить по ее представленности в литературе и кино. Сотни тысяч книг о детстве, пубертате, юности зрелости, о любви и работе, о социальных проблемах и семейных отношениях. И практически ничего о старости. "Похороны большой мамы" и "Осень патриарха" у Маркеса, то и другое скорее иносказательное о диктатуре, злобные старики, больше функции и символы отжившего мира у Фолкнера. Из тех, кто говорит о достойной старости только и вспоминается, что Брэдбери в "Вине из одуванчиков" и несколько вещей Кинга: "Бессонница", немного в "Зеленой миле", "Шоушенке", "Темной башне".
И за то, что Нина Стиббе поднимает тему, делая это в таком легком комедийном и одновременно ласково-уважительном ключе, стоит поблагодарить ее. Хотя веселиться от души, как делали это над саморазрушительными эскападами мамы героини в первой книге, наверно не получится. По крайней мере, у меня не вышло. Итак, после того, как мама разорила своими вывертами семью и поставила на будущем детей жирный крест, денег в семье не стало, даром, что отчим оказался человеком надежным и положительным, у него всего лишь прачечная, а тут еще мама взяла и забеременела в очередной раз, вопреки уговору не заводить больше детей.
И Лиз, которая в прежние тучные времена не могла похвастаться титулом мисс Популярность, теперь, вынужденная помогать с малышом, пропуская занятия в школе, еще и съехала в учебе. А поскольку денег в семье катастрофически мало, вынуждена искать подработку, которая очень скоро превратилась в полноценную работу помощницей медсестры в доме престарелых по соседству. "Райский уголок" - это название заведения, которое было каким угодно уголком, только не райским, но для Лиззи оказалось лучшим местом из всех, в каких ей довелось бывать прежде.
Отчасти потому что здесь она впервые ощутила себя необходимой и незаменимой, но главным образом потому что есть люди. которым старость внушает уважение и почтение, и героиня среди этих редких людей. Ей действительно нравится заботиться о пациентах Райского уголка, разговаривать с ними и слушать их рассказы, ей не внушают отвращения гигиенические процедуры и физиология. Она тут на своем месте. Девочке пятнадцать, напомню, не самое характерное для ее сверстниц, правда?
Прозв Стиббе во-многом автобиографична, в ее жизни все это было и она из немногих, кто сумел занять достойное положение и снискать славу не благодаря, а вопреки. "Райский уголок" скорее не забавная, а печальная история взросления, первой любви без взаимности, первых смертей, которых в жизни девочки-подростка обычно не бывает. Грустная отличная книга.
На лодочной на станции работаю спасателем.
Отдаю себе отчет, что окажусь в меньшинстве среди рецензентов шестой части "Дневников "Киллербота", возмущенных привнесением в романный сериал детективного элемента. Но я среди тех слушателей - потому что с самого начала слушала цикл в исполнении Игоря Князева - среди тех, кого это радует. Главным образом потому, что основной пафос истории и фигуры Автостража не изменился, он по-прежнему защищает и спасает этих бестолковых неумех людей, которые сами о себе не в состоянии позаботиться. Хотя, стоит отдать им должное, умеют быть настоящими друзьями.
Марта Уэллс удивительно попала в резонанс к читательским ожиданиям этой своей фигурой не вполне робота и не вполне человека, который кругом в промежуточном состоянии: преимущественный социофоб, но периодически остро нуждается в людях; одиночка, но то и дело завязывает приятельские отношения с другими ИскИнами, от робота для развлечений до громадного галактического корабля; может мгновенно производить сложнейшие вычисления и поглощать терабайты информации, но сам не свой до дурацких сериалов.
Но главное - противостоит могущественной корпорации, с равным успехом перемалывающей в расходный материал его сородичей и человеческие судьбы. Такой отчасти Робин Гуд новейшего времени, архетипическая фигура, модифицированная в соответствии с его (времени) требованиями. Наверняка в этом причина того, что незамысловатым повестям цикла много лет достаются Хьюго, Небьюла, Локус - самые престижных мировые премии в области фантастики.
"Телеметрия беглецов" не исключение. Пусть здесь меньше "бдыжь-бдыжь" и добавлена линия герметичного детектива - история начинается с того, что на станции Сохранение найден труп неизвестного мужчины. Киллербот не отправился с ГИКом в межпланетное странствие, остался, чтобы охранять доктора Мензах, которой, как вы помните. он обязан свободой и в конечном итоге жизнью. СерКриз не дремлет и всегда готова подложить свинью подопечным Автостража, но на сей раз корень проблемы не в ней.
Гадких корпораций, которые заманивают людей обещаниями честной работы за честную плату, превращая в пожизненных крепостных, вместе с еще неродившимися детьми, и кроме СерКриз хватает. А в конце концов детектив придет таки к народно-любимому боевику с "врагом №1", "Врагом №2" и вот этим вот всем. Не переживайте.
Когда я была маленькой, роскошь воплощали для меня меховые манто, вечерние платья и виллы на морском берегу. Позже я полагала, что наивысшая роскошь – это возможность приобщиться к интеллектуальной жизни. Сейчас мне кажется, что способность пережить страсть к мужчине или женщине – это тоже роскошь.
Безусловно это так, если смотреть на роскошь, как на избыточность, траты сверх меры, отрицающие рациональность одним своим существованием. Не то, что обеспечивает максимальный комфорт, не самое красивое, модное, удобное или престижное. Не то, что поспособствует в продвижении на пути к успеху и встречает понимание у окружающих.
Страсть на грани одержимости, когда некий объект разрастается до вселенских масштабов и вся твоя жизнь подчиняется стремлению обладать им. Когда засыпаешь с мыслью о нем и с ней же просыпаешься, когда во сне мечтаешь увидеть его, а бодрствуя думаешь о нем постоянно, ждешь появления, звонка, письма, любого известия о нем или от него. Когда слова любовных песен воспринимаются откровением и каждая - о вас. Когда становятся неважны вещи, прежде составлявшие суть твоей жизни: семья, работа, карьера, дружба, привычный спектр интересов - все меркнет, блекнет, отодвигается.
Ты видишь его недостатки и понимаешь, что в любом другом они показались бы тебе отталкивающими или смешными, но в нем становятся продолжением достоинств. Ты тратишь безумные по своим обычным меркам деньги на то, что может произвести на него впечатление, он использует тебя утилитарно. И да - такая страсть всегда диспропорциональна: любишь ты, а твой предмет позволяет себя обожать, часто с оттенком некоторой усталости, словно бы даже намеренно подчеркивая важность других интересов и отношений в своей жизни.
Он вовсе не обязательно умен, хотя в нормальном состоянии тебя привлекают умные мужчины, и в сексе с ним совсем не обязательно хорошо, а чаще хуже, чем с большинством твоих партнеров. Постель тут совсем не на первом месте, физическое удовлетворение от близости могло бы сделать эти отношения не такими деструктивеными, но суть как раз в том, что ты ничего от них не получаешь, перекачиваешь свою энергию в равнодушную бездонную бочку.
Вряд ли есть люди, ни разу в жизни не заплатившие эту дань: у кого-то длится дольше и уровень причиняемых разрушений выше, другим удается обойтись малой кровью - но с той или иной степенью интенсивности через это проходят все, в противном случае Достоевский с его культом страсти не был бы так популярен в мире. Нобелевский лауреат 2022 Анни Эрно посвятила ей свою, совсем не достоевсткого масштаба - меньше сотни страниц, книжку.
И меня не покидает ощущение, что "Обыкновенная страсть" скорее реквием по такого рода одержимости. Революция в коммуникациях последних двух десятилетий в корне изменила анатомию отношений. К лучшему? Скорее да.
— У меня вовсе не плохой день, — сказал я. — У меня ужасный день. Но, убив тебя, я могу взбодриться.
На самом деле герой вовсе не злодей и убивать он никого не собирался... пока не убил. Успешный неуспешник Бен Бредфорд живет в очаровательном коттедже в пригороде с красавицей женой Бет и двумя сыновьями. Бен успешный корпоративный юрист, дом набит антикварной мебелью (увлечение Бет), за порядком в нем следит домработница, у мальчиков есть няня, а в подвале оборудован тренажерный зал и фотомастерская. Там же хранится коллекция камер. Потому что мечтой Бена всегда была фотография, имена Дианы Арбус и Роберта Капы его катехизис, а сделать снимок, сопоставимый по значимости со "Смертью солдата республиканца" - идефикс. В 1997, когда Дуглас Кеннеди писал роман, еще не знали, что снимок был постановочным.
Но мечта так и осталась мечтой. Одно дело прозябать в безвестности и совсем другое - в безвестности в комплекте с нищетой, а у Бена все к тому шло. Конец прошлого века не день сегодняшний, когда каждый первый фотограф, но и не начало тридцатых. прошлого Конкуренция велика, пробиться трудно. Тогда как работа юриста по наследственному праву обеспечивает стабильный кусок хлеба с маслом, даже с икрой, хотя бы и пришлось наступить на горло собственной песне. Конец тысячелетия был временем немыслимого благоденствия для золотого миллиарда: еще не было 11 сентября, еще не лопнул доткомовский пузырь, еще не разразился кризис 2008, разоривший вкладчиков хедж-фондов. Тем не менее, плохое еще только впереди, а найти менее счастливого человека, чем Бен, кажется невозможно.
Он догадывается, что жена больше не любит, а когда доподлинно узнает, что у Бет любовник и она хочет развестись, это ввергает его в пучину отчаяния. Все, теперь останется гол как сокол, и детей у него отберут и вообще. Так, стоп, ребята. Изменяет жена, так? И он может это доказать, так? Работает и содержит семью он, в то время как она пишет романы, которых никто не публикует. Он адвокат, в конце-то концов. Почему вместо того, чтобы поговорить с Бет, герой затевает какие-то странные многоходовки? Почему, поняв, что ее любовник всего лишь неудачник из дома по соседству, по странному совпадению подвизающийся на ниве фотографии (ага, типа - я уже знаю, как в койке с одним фотографом, надо попробовать другого). Что за ерунда?
Но, как бы там ни было, герой совершает случайное убийство и теперь должен скрыться или сесть на долгие годы, возможно пожизненно. Котелок у него варит и он в состоянии придумать невероятный план с кучей омерзительных деталей, вроде заморозки, разморозки и последующего взрыва тела, все с участием соседской яхты - другого соседа, проявившего излишнее дружелюбие. Да, он как-бы знал, что яхта застрахована, но кто имел дело с выплатами по страховкам, знает - по щелчку пальцами этого не происходит. И вот Бен исчезает, появляется Гари с возможностью осуществить наконец мечту стать профессионалом в фотографии.
Он ее осуществит, но тут-то и начнутся главные проблемы. Одно дело стать знаменитым и совсем другое - стать знаменитым, живя под чужим именем. Читайте "Крупным планом" - написано живо, ярко, людям нравится.
Добрый день! Не могу вспомнить произведение.. Действие происходит предположительно в середине прошлого века. ГГ увлекается самолетами, много путешествует, потом он случайно узнает , что стал богат (вероятно, из за того, что его книга имела успех).. Узнает, потому что позвонил своему агенту, который ему об этом рассказал. Еще помню, что он потом обанкротился, то ли специально, то ли случайно.. Только такие смутные воспоминания о сюжете, к сожалению
Добрейший вечер!
Ощущаю крайне навязчивое желание вспомнить название книги. Поучаствуйте, пожалуйста! )
Жанр - постапокалипсис. Книга не современная, читал еще лет 15 назад. Автор - точно зарубежный.
Что помню: место действия - США или Канада, главный герой - простой крепкий мужик (да, впечатление именно такое).
По сюжету, из мира исчезли практически все люди.
В финале герой останавливается в каком-то уединенном домике. Практически перед завершением книги, к нему приходит женщина, и тоже обустраивается в доме, но он практически не обращает на нее внимания. В финале описано, что он проводит все время в кресле на веранде, бесцельно накачиваясь виски (или бурбоном) и глядя на закат.
Признателен! Если и не найдем - так наверняка в комментариях будет пара вариантов, чтобы провести за книгой пару вечеров под новогодний глинтвейн и завывания вьюги )
В конце он размышлял о роскоши. Роскоши иметь хорошую память, роскоши знать язык или несколько языков. Роскоши думать, а не бегать от мыслей.
Завершающая часть "2666" - феерия, в которой странное детство ребенка двух инвалидов, таковыми себя, сколько возможно, не считавшими. История Германии меж двух войн, приход к власти Гитлера и Вторая Мировая. Внезапно но совершенно органично раннесоветская литература. Холокост, послевоенная жизнь в побежденной стране, большая любовь и потеря. Писательство и около (издательский бизнес, критика, литературоведение). Проблемные семейные отношения: отвергающие семью дети, материнское стремление помочь любой ценой. И надежда. Ждать скорейшего полного разрешения проблем и счастья для всех, даром, чтоб никто не ушел обиженным - было бы наивно, согласитесь. Надежда в большинстве наших ситуаций это максимум, который можем себе позволить.
Итак, Бено фон Арчимбольди родился в 1920 у одноглазой матери и хромого отца. Ногу отец потерял на войне Поначалу белоголовый мальчик был похож не на человеческого ребенка, а на водоросль, но потом принялся расти. Да так, что скоро обогнал в росте детей на год, два три и некоторых на четыре года старше себя. Звали его тогда Хансом Райтером, и о водоросли не случайно, есть люди лесов, люди гор, люди моря, Райтер был ребенком глубины. Не в том смысле, что во всем хотел дойти до сути, хотя и в этом тоже. Скорее глубины во всех аспектах. Потом, когда он станет писателем, может быть именно это привлечет к его творчеству внимание и любовь самых разных людей. Из этой принадлежности не к человеческой породе, а скорее к числу глубоководных обитателей происходит его нестремление к публичности, составившее изрядный пласт интриги первой части. В самом деле, почему Сэлинджер, Пинчон, Пелевин так недоступны? Да потому что просто не хотят ни с кем общаться.
Однако это уже софистика, вернусь к роману. О нем говорят как о постмодернистском, но это метамодернизм. В чем разница? Пост- разбивает мир на осколки без жалости и сострадания, не оставляя надежды. Мета- не только оставляет, но и намечает точку грядущей сборки Где пост- только разрушает, там мета- созидает, руководствуясь иными, чем при прежнем построении, принципами и приемами, еще до конца не овеществленными, но уже действенными. Далекий от мысли, что все к лучшему в этом лучшем из миров - и мир нехорош, и страшные в нем творятся вещи Роберто Боланьо все же не оставляет сомнений - смысл продолжать есть.
Итак, бедный крестьянский мальчик, настолько не блиставший в учебе, что учителя рекомендовали не продолжать, но крупный и сильный физически, начинает работать в имении по соседству и вскоре узнает стыдную тайну баронского племянника, который подворовывает у родственников что плохо лежит для поправки финансовых дел сдачей в скупку. Против ожиданий, это не делает его врагом барчука, но даже и напротив, сближает с ним. А в дальнейшем - колода тасуется причудливо не только в романах, но и в жизни - сыграет некоторую роль в судьбе.
Начало Второй Мировой. герой мобилизован и отправляется в Польшу, затем в Румынию, переживая множество приключений скорее не военного, а авантюрного толка. На войне так счастливо для него складывается, что, несмотря на громадный рост, казалось бы, обязанный притягивать пули, он ни разу не ранен и ни разу не убил. Убьет он однажды в пересыльном лагере военнопленных, (и снова Райтеру повезет попасть в плен не русским, а американцам) - бывшего чиновника, который занимал соседние с Хансовыми нары и рассказал как уничтожал греческих евреев руками польских подростков.
А до того, во время войны. была зима, проведенная на Украине в опустевшем еврейском местечке. И снова джекпот в лотерее судьбы, армейское начальство на несколько месяцев забыло об этом расквартированном в заброшенной деревне взводе. Там Райтер находит записки Бориса Абрамовича Анского, бойца красной армии в Гражданскую, позже ставшего гострайтером для видного советского писателя (Коммунизм на всех планетах солнечной системы и вот это вот все). И поначалу карьера работодателя складывалась блестяще, потом Сталин прочел очередную его книжку. нахмурился, судьба фантаста Иванова была решена. В части записок Анского роскошный и совершенно вменяемый обзор состояния советской литературы предвоенного периода с заметками о ее ключевых фигурах, порой неожиданными, но в корне не противоречащими тому, что мы о них знаем.
После войны встреча с умирающей от туберкулеза Ингрид, любовью всей его жизни и удивительная живучесть обреченной девушки, и начало писательства с неожиданными совпадениями, которые мы так любим в романах. Боланьо превосходный беллетрист, это все время с интересно, и замечательно хорошо
Традиционный пост с лучшим прочитанным в этом году. Вывешиваю сейчас, потому что до нового года времени для чтения уже особо не будет)
Итак, начнем с самых увлекательных)
Первое место уверенно занимает
- Жан-Кристоф Гранже "Обещания богов" - мрачный, жесткий, атмосферный и захватывающий триллер о поисках серийного убийцы в Германии 39-го года. Увлекательный сюжет с множеством интересных поворотов. Если вы любите Гранже или осмысленную триллерную жуть, читайте, не пожалеете.
Дальнейший порядок значения не имеет, все хороши:
- Карин Слотер "Хорошая дочь" - резкая, жесткая и очень увлекательная история о семье адвоката из глубинки, взявшегося защищать не того парня. Старые и новые тайны, преступления, триллерная жуть и хитросплетения семейных отношений - отличный детектив.
- Дарби Кейн "Милая женушка" - триллер о женщине, обнаружившей, что тело ее мужа, которого она сама и убила, бесследно исчезло.
- Натали Барелли "И тогда я ее убила" - увлекательный детектив о завершившейся убийством дружбе между владелицей интерьерной лавки Эммой Ферн и знаменитой писательницей-детективщицей Беатрис Джонсон-Грин. И о том, что за этим последовало.
- Александра Эндрюс "Кто такая Мод Диксон?" - психологический триллер о бывшей сотруднице издательства, которой выпал шанс стать секретарем загадочной писательницы Мод Диксон, написавшей культовый роман и свято хранящей тайну своей личности.
Дальше просто по категориям.
Сперва психологические детективы и триллеры.
- Джейсон Рекулик "Скрытые картинки" - история о девушке, нанявшейся няней с проживанием в состоятельное семейство и обнаружившей, что вокруг творится мистическая чертовщина.
- Лорет Энн Уайт "Тайна пациента" - триллер о тайнах маленького респектабельного городка.
- Мэри Кубика "Другая миссис" - триллер с неожиданной развязкой о женщине по имени Сэйди, переехавшей вместе с мужем в островную глухомань.
- Джанель Браун "Красивые вещи" - психологичная история с детективным уклоном о мошеннице, избравшей целью состоятельную молодую женщину, живущую в уединенном доме у озера.
- Холли Джексон "Хороших девочек не убивают" - хитро закрученный молодёжный детектив о выпускнице, пытающейся доказать, что полиция здорово налажала при расследовании убийства первой красотки школы.
- Тереза Дрисколл "Ужас по средам" - триллер о женщине, ставшей жертвой преследования, причем донимающий ее чертов псих вытворяет всевозможную жуть исключительно по средам. Неожиданная разгадка.
- Натали Барелли "Лгунья" - история о Клэр, обвиняющей во всех своих неудачах некую Ханну Уилсон и обманом устроившуюся к этой самой Ханне домработницей. Клэр рассчитывает поквитаться, но все идет не по плану.
- Кэрол Джонсон "Зеркальная страна" - история о старых мрачных семейных тайнах.
- Люси Фоли "Квартира в Париже" - неплохая история о загадочном исчезновении молодого журналиста, невесть как умудрившегося заселиться в роскошную квартиру старинного особняка, другие жильцы которого ведут себя явно подозрительно.
- Хилари Дэвидсон "Значит, я умерла" - неплохой психологический детектив о тайна богатого семейства.
- Карин Слотер "Осколки прошлого" - захватывающая история о молодой женщине, узнавшей, что её мать совсем не та, за кого себя выдает.
- Марк Эдвардс "Сороки" - история о молодой паре, переехавшей в новую квартиру и попавшей в настоящий кошмар.
- Натали Барелли "А потом он убил меня" - продолжение романа из пятерки лучших "И тогда я ее убила", то бишь новый виток истории Эммы Ферн, внезапно ставшей известной писательницей и убийцей.
Ну и отдельно упомяну два неплохих триллера - в категорию они не вписываются, ну да ладно
- Чан Хо-Кей " Вторая сестра" - о девушке, нанявшей своенравного хакера для расследования гибели сестры, совершившей самоубийство после травли в интернете. Не без недостатков, но необычно и довольно таки интересно.
- Донато Карризи "Бездна" - необычный триллер с хитрым сюжетом о весьма своеобразном парне, который работает уборщиком мусора, периодически убивает женщин, и однажды спасает девочку-подростка.
Теперь полицейские детективы.
- Изабелла Мальдонадо "Шифр" - история об агенте ФБР Нине Геррере, столкнувшейся с маньячиной, из лап которого чудом вырвалась в
"- Из скольких частей состоит мозг женщины?
- Это зависит от того, как сильно вы ее бьете."
Такого рода мизогинных анекдотов в одном месте этого раздела "2666" дюжины полторы. Полицейские сидят в кафетерии возле участка, где обычно обедают, и рассказывают их друг другу. Еще раз, полицейские - те, на кого общество возложило обязанность ограждать граждан от криминала. Всех граждан. Не только мужчин в расцвете сил. Стариков, детей, женщин. Между тем, сказать, что их жизнь ценится тут дешево, значило бы не сказать ничего. Рассказывая о первой, второй и третьей частях романа я говорила, что тема убийства женщин в Санта-Тересе ключевая интрига сюжета, что автор мастерски нагнетает саспенс, подводя действие непосредственно к ней, но к тому, с чем столкнулась, я не была готова.
"2666. Часть Преступлений" самая объемная в книге, и почти половина от общего текста, отдана описанию того, где, когда и при каких обстоятельствах
в промежутке с 1993 по 1997 годы найдена была очередная жертва. Такая-то, - опознана или нет; столько-то лет - от одиннадцати до пятидесяти; там и тогда найдена - чаще всего на стихийных мусорных свалках; так выглядела - чаще всего полностью одета; была ли изнасилована анально и вагингально - в подавляющем большинстве случаев да; в результате чего наступила смерть - часто перелом подъязычной кости во время удушения, часто смертельные ранения холодным оружием, реже огнестрельные раны, побои, инфаркт от болевого шока в пытках. Читать как погружаться в бездонный колодец боли.
По большей части не проститутки, которые всегда в группе риска. Хотя последних тоже хватает, но их больше среди немногих застреленных прямо на улице, в клубе, на дискотеке. Практически всегда это женщины, девушки, девочки из бедных семей. Некоторых похищали прямо на улице среди бела дня. Часто в свидетельских показаниях фигурировал черный автомобиль, на который жителям этих нищих районов и за сто лет не скопить, но именно на таких раскатывает золотая молодежь Санта-Тересы. Полиция крайне неохотно принимает заявления о пропавших (да загуляла с каким-нибудь дружком). В случае, когда найденное тело опознано, хватает парней и мужчин, из той же бедняцкой среды, с которыми жертва общалась. Часто после нескольких суток допроса с пристрастием, те сознаются, часто убийцами действительно оказываются мужья: мотив - ревность или под горячую руку попалась.
Никогда фигурантами дела не становятся владельцы дорогих машин, по умолчанию подразумевается, что таковые на момент совершения преступлений были угнаны. Анализы теряются (теста ДНК тогда еще массово не применяли), улики загадочным образом исчезают. Серийный убийца как-бы пойман и находится за решеткой. Нет, не сознается, он крепкий орешек, этот компьютерщик гринго голландского происхождения, а то, что убийства продолжаются - ну это обычный криминал, нет? А. ну значит он, Карл Маас из тюрьмы дирижирует бандой имитаторов, которые таким образом пытаются создать ему алиби.
Роберто Боланньо опять, в который уже раз, меняет точку сборки романа. В центре повествования уже был европейский образованный средний класс в части Критиков, был политический эмигрант интеллектуал в части Амальфитано, и представитель нетитульной расы из страны с сильными демократическими традициями в части Фейта. Теперь, в части Преступлений - это качели между взглядом на происходящее полицейских, с которыми идентифицироваться сильно не хочется. но ведут расследование и обладают свободой действий тут все же они, и второй стороной - бесправными бедняками, с которыми власти обращаются как со скотом: стригут как скот, режут как скот.
На самом деле удовлетворительное объяснение абсолютному большинству убийств с точки зрения детектива и триллера будет дано уже в этой части. Но суть "2666" не в том, чтобы поймать маньяка или того, кто, маскируясь под него, делает свой кошмарный бизнес. Суть в том, что когда в обществе норма отношение к женщине как к инкубатору, прислуге и спермоприемнику - то насилие над ней всех видов такая же норма. И это характерно для стран третьего мира с преимущественно патриархальным укладом. Неважно, как много женщина работает, сколько зарабатывает,, как часто содержит семью, хотя в большинстве случаев женский труд оплачивается ниже, чем та же работа,
Здравствуйте уважаемые
Время от времени в различных интернет-дискуссиях возникает вопрос по поводу того, кого считать лучшими на сегодняшний момент русскоязычными писателями. Я решил написать свою "горячую 10-ку" (без ранжира) и жду от вас вариантов, кого бы вы добавили, или наоборот убрали из этого списка.
Пишите, ибо интересно
Итак..
Борис Акунин
Алексей Иванов
Юрий Поляков
Виктор Пелевин
Леонид Юзефович
Людмила Улицкая
Илья Стогов
Дмитрий Глуховский
Александр Покровский
Хольм Ван Зайчик
Пишите ваши варианты :-)
1. Н. Поздняков «Не рыдай мене, мати». Никита Поздняков — один из моих любимых современных художников, а тут вот кроме живописи создал еще и прозу. Это совсем небольшая книга — немного воспоминаний о себе, немного рассказов об окружении: но они такие емкие и жестяные, что неподготовленному читателю не стоит и соваться — психозы, ритуалы, психбольницы, вещества. Искусство. А вот подготовленный много узнавания найдет.
2. М. и С. Дяченко «История доступа». Весьма неоднозначная повесть о девушке, которой выпало в лотерее счастье, о котором мечтали все незамужние девы королевства, кроме нее, — стать женой принца и родить ему наследника. Отказаться, увы, нельзя. Принц — идиот. В клиническом смысле идиот. Зато у него весьма рассудительный отец, и именно в беседах с королем Янине придется понять, как устроен этот неожиданный мир.
3. Д. Гилберт «Спотыкаясь о счастье». Мне бы эту книжку лет десять назад, когда я называла «счастьеловство» основной своей деятельностью и была всерьез увлечена темой! Тогда мне явно недоставало теоретического материала этой книги, тут есть за что ухватиться и есть то, о чем хочется спорить (было бы только с кем). В целом — это книга-рассуждение о различных аспектах счастья как категории психологического состояния современного человека. О его длительности (счастье — это миг эйфории или годы довольства ходом собственной жизни?), о причинах (возможна ли хоть одна объективная?), о зависимости уровня счастья от секса, денег, контроля над происходящим. Не понравилось, что автор немножечко держит читателя за дурака. Приводит нам в качестве примера сиамских близнецов, сестер, сросшихся лбами. Спрашивает: «Могут ли они быть счастливы?» И, пока я пытаюсь влезть в их шкуру, проговаривает за меня ответ: «Конечно же нет! Ведь это ужас что за жизнь!» И так не раз. Понятно, что это просто его техника оживления текста внутренней полемикой, и все-таки этот метод все время вызывает возмущение: почему за мой счёт. Но в целом — реально много интересного. И про сиамских близнецов он потом все-таки согласился, что жизнь без секунды одиночества странна нам и неизвестна — но счастлива от этого не менее.
4. С. О’Салливан «Мозговой штурм. Детективные истории из мира неврологии». Сюзанна О’Салливан, британский невролог, продолжает почетное дело ушедшего от нас Оливера Сакса. Именно неврологические кейсы дают для этого максимально увлекательный материал (наверное, по интересности у неврологии второе место после психиатрии) — отсюда и подзаголовок «Детективные истории». Тема этой книги — эпилепсия. Мы обычно знаем эпилепсию по генерализованным приступам, когда человек падает и бьется в судорогах, но на самом деле у этой болезни существует множество иных форм — иногда едва заметных, когда человек обмякает лишь на полсекунды, иногда сопровождающихся крайней активностью, бредом и убеганием; кто-то видит замысловатые галлюцинации, а кто-то полностью сохраняет сознание, но теряет равновесие. Каждый случай, описанный в книге, уникален и требует особого подхода — как в изучении симптоматики и поиске триггеров, так и в выборе лечения. Увы, помочь удается не всегда. Но иногда удается.
5. Э. Чуа «Боевой гимн матери-тигрицы». Книга, нашумевшая в родительском сообществе, — мне кажется, написана она с осознанным набросом на вентилятор, чтоб лучше продаваться. Или у автора есть конкретные социопатические черты? Писать так надо либо с целью преднамеренно раздражать, либо из непонимания, как это воспримут, либо с искренним безразличием к оценке — и я не могу точно выбрать один из трех вариантов. Это книга китаянки, живущей в Америке с двумя дочерьми и принявшей решение воспитывать их согласно китайской традиции образования — быстрее, выше, сильнее и точка. Чтобы стать великими музыкантами (одной девочке выдали скрипку, другой фортепиано), нужно пожертвовать всем остальным. Скажем, детством. Никаких ночевок у подружек, прогулок, школьных театральных постановок — нужно заниматься и заниматься, по шесть часов в день, через крики, ненависть, апатию. Параллельно Эми Чуа не забывает клеймить либеральных родителей, «безвольных и снисходительных», которые хвалят своих детенышей за самые неуклюжие рисунки и тем будто бы лишают их великого будущего. Муштра, и верно, дает плоды. Девочки-музыканты выступают в серьезных залах. Одна из сестер более лояльная, другая протестней. Их мать честно рассказывает в финале, что извинилась потом перед той, кому проиграла. Эта книга очень хорошо встала в пару с книгой «Китайские дети — маленькие солдатики» Леноры Чу, только та о государственном образовании, а эта о домашнем. Но они одного духа — «да, тяжко, зато какой результат!» Я от этого духа цепенею.
6. А. Слаповский «Ксю». Замечательная повесть с неожиданным финалом. Очень психологичная — каждый герой осязаем, даже если встречен в случайном эпизоде, и правдоподобная —
совершенный никто, человек в плаще,
потерявший память, отчизну, сына...
Бродский
Продолжаю рассказ о "2666", окончание Части критиков приводит трех из четверки арчимбольдистов в мексиканский приграничный город Санта-Тереса,
который обрел в последнее время очень дурную славу места, где убивают женщин. Не в стиле детектива про маньяка: определенный типаж, возраст. одежда - нет, в С-Т убивают разных. Юных, молодых, беременных, пожилых; богатых и бедных (хотя бедных чаще, много чаще); красивых и некрасивых, после изнасилования и предположительно не по сексуальному мотиву; режут, душат, стреляют, наносят несовместимые с жизнью увечья побоями. По некоторым данным за последние два года убито двести женщин, хотя точной цифры не знает никто. Абсолютное большинство убитых из социальных низов, а еще С-Т в силу географического расположения притягивает множество людей из центральных штатов, мечтающих нелегально перебраться в США.
И вот, писатель-отшельник Арчимбольди, якобы отправлялся туда, чтобы - тут он употребил слово, которое можно перевести и как "разобраться" и как "помочь". По его следам в первой части пускаются Лиз Нортон, Эспиноса и Пеллетье, потому что для них это единственный шанс встретить человека, изучение творчества которого стало их профессией, а желание встретиться со своим кумиром, который кроме прочего стар, ему за восемьдесят - сродни погоне капитана Ахава за белым китом. Не сразу филологи понимают, что планы отыскать в большом городе высокого крепкого старика, который здесь не под своим именем, были утопическими. Но на какое-то время еще задерживаются, цепляясь за какие-то надежды, да к тому же жизнь в Мексике крайне дешева. И знакомятся с Амальфитано, преподавателем философии местного университета, который знает и любит Арчимбольди и даже перевел пару его книг.
Дальше критики из повествования исчезают, "2666. Часть Амольфитано" рассказывает о чилийском эмигранте , который покинул родину после путча 11 сентября 1974. Собственно, потому и неизвестен в тесном мирке арчимбольдистов, что переводы книг мэтра делал для пиратского издания в Аргентине - самой богатой и стабильной из латиноамериканских стран, куда во времена всех переворотов устремлялись политические эмигранты со всего континента. И это одна из сквозных тем книги - принадлежность к преуспевающей группе как маркер значимости. В мире. который декларирует равные права и ценность всякой человеческой жизни, на деле, если тебе не повезло родиться в стране третьего мира, в пролетарской или крестьянской семье, родиться женщиной, наконец - ты можешь быть сверходарена, но для того, чтобы занять даже самую низкую ступень иерархии, тебе придется бежать вдвое, а то и втрое быстрее. Бежать так, чтобы подметки дымились, и это еще ничего не гарантирует.
Амальфитано с дочерью Росой приехал в этот приграничный город, чтобы преподавать в здешнем университете. Прибыл из Барселоны, где закончился контракт, а тут как раз подвернулся этот поганый город, где, с одной стороны, профессорский статус обеспечивает приличный уровень жизни, с другой - все здесь смердит криминалом и мизогинией, и он страшно переживает за дочь, которую вырастил без матери. В этой части достаточно обширный эпизод, посвященный Лоле, бывшей жене Амальфитано, которая бросила его с малышкой, чтобы устремиться на поиски своей безумной любви, одного там поэта. Безумной во всех смыслах, потому что поэт, о котором к тому же доподлинно известно. что он гомик, содержится теперь в сумасшедшем доме. Тема психиатрических лечебниц также одна из сквозных в романе: в первой части критики посещают в одной из таких поэта, отрубившего себе кисть руки, после он прикрепил эту таксидермированную конечность на холст и обрел славу вместе с финансовым успехом, но кукушечкой таки съехал; в четвертой части одна из значимых фигур директор дурдома в С-Т.
В Части Амальфитано мало что происходит на событийном уровне, но Боланьо удивительно по-хичкоковски удается нагнетать в ней атмосферу саспенса. Высокий уровень эмоциональной вовлеченности читателя одна из особенностей романа, как-то ему удается сделать так, что до дрожи боишься за девушку, о которой практически ничего не знаешь, смотришь на нее глазами отца, который, вроде как, спокоен, но внутри изглодал себя сожалениями, что привез дочь в этот проклятый город.
Первая часть "2666" была академическим романом, вторая - историей эмигранта, из которой удивительным образом вымылись набоковские интонации. Если искать стилистических аналогов, это отчасти Кафка, немного от Борхеса и Маркеса. Третья будет историей репортера, странное соединение Хемингуэя,
Здравствуйте! Помогите пожалуйста опознать книгу.
Австралия, богатая дама в возврасте занимается благотворительностью, помогает иммигрантам ассимилироваться. Но не помогает своим детям - отказывает дочери в деньгах на эко, сыну на бизнес. Потом она умирает, подозревают всех. В итоге все хорошо. Дети получают деньги и открывают фонд помощи для иммигрантов в части качественного трудоустройтва по специальности.
Книга современная, стиль помож на Лиану Мориарти.
В мягком переплёте была.
Это стихи.
Я только помню:
"Где Антанас? Далеко! На реке (Гремячей)?"
И там в иллюстрациях мальчик со скрипкой? с контрабасом?
так.
Или Кастантас?