В Москве снег, нелинейные пространства и победа добра над разумом.
Столкновение с русской душой начинается в самолёте. Стюардесса не верит в отказ от завтрака. Ну что ж, говорит, что пять утра. Надо попробовать, потом уже решать. Колбаска, хлебушек, вкуснятина! А помидорки!
Казалось, она потычет меня мордочкой, для аппетита. Так обо мне ещё не заботились. Латышские стюардессы сухие и бездушные. Пол, гормоны, сиськи, мозг - всё у них выхолощено на семинарах. А тут тебе и мать, и пастырь, и диетолог.
Опять же, у латышей Боинги приземляет робот, крепко плюхая о бетон ради лучшего торможения. Русский авиатор сажает вручную. Так изящно, что женщины волнуются.
- М-м, как нежно! - говорит соседка подруге и та прикрывает глаза в знак согласия.



На премьере гулял среди бессмертных. Хабенский щуплый и несчастный. Галустян наоборот, бодрый пузатик. Отнял зажигалку у прохожих, чтобы усталая женщина, похожая на Польну, таки прикурила. Петренко красивая, Богданов в жёлтых штанах, Гоша поёт Цоя. Виктор «Завулон» Вержбицкий наотрез отказался достать позвоночник и превратить его в меч. Михал Николаич Задорнов пришёл смотреть кино второй раз, очень приятно.

Позвали дефилировать по красной дорожке. Собственно, мы на ней и сидели, но с другого конца. Прилюдно перейти в начало показалось не солидным, нас повели дальним путём. Тайными тропами, мимо кухонь и холодильников, мимо таджика, ворующего в мрачном коридоре полуфабрикаты. «Здравствуйте, галлюцинация Сергея Витальевича Безрукова!» - подумал таджик, складывая в карман мороженые котлеты. Следом шли Куценко, Бекмамбетов, Смирницкий, охранники всякие. Мираж плыл и плыл, убеждая гостя в галюциногенных качествах объекта кражи.

Москвичи в пробках - самая массовая популяция буддистов. Никаких планов на будущее. Доверие промыслу и отрешённость. За каждым поворотом может прятаться конец времён. В моём случае это был кран, изящно замерший в развороте через семь полос. Крану мешал таксист, а тому - шлагбаум. Директор шлагбаума ушёл пописать навсегда. И гори огнём все, кто спешит на интервью.
Телеканал Россия занимается обустройством котов. Им привозят из приюта. Животное гуляет по студии, пока не очарует какое-нибудь телезрителя, о чём тут же всех уведомят. Формально, скотина создаёт приятный эмоциональный фон. На самом деле, это я создаю фон, а оно - центр драмы и герой.

Приехал, напудрился, сижу. Съёмка задерживается. Ждём кошку. Она уже звонила, едет в такси. Вдруг выясняется, таксист пропустил поворот. В Москве это равняется падению в чёрную дыру, возврата нет.
И вот съёмочная группа со скучными лицами начинает снимать. Безысходно. Ясно же, никто меня не полюбит и не пригласит жить в квартиру с отдельным лотком. Из содержимого студии зрители первым делом приютили бы мебель, потом ведущего и цветные металлы. И никогда – блоггера, который не спал две ночи, застрелил подъёмный кран, напугал таджика, съел на завтрак стюардессу и невероятную Галю обнимал две секунды вместо желанных ста.

У русских сакральная миссия: творить добро, прикрываясь ерундой. Удочерять котов под видом телевидения, закатывать премьеры для воспитания таджика, спасать в ресторане лобстеров, притворяясь Гошей Куценко. Я же потом утешал ведущего Женю. Говорил, что хороший хозяин сегодня стоял в пробке, а нас смотрели только опасные производители беляшей. Женя всхлипнул и успокоился. И, конечно, я бы хотел жить с ним в одной стране. Хорошо хоть интервью осталось на память.