Всем привет!
Доклады,рефераты,курсовые,дипломы,отчеты,лабороторные работы и многое другое на заказ!!!ОТ 50 РУБЛЕЙ!!!!
Готовые работы высылаю по мылу,способов оплаты множество!!!!!!!
Пишите ТОЛЬКО на: rabota-mail07@mail.ru

Темнеет... Готовятся к чаю...
Дремлет Ася под маминой шубой.
Я страшную сказку читаю
О старой колдунье беззубой.

О старой колдунье, о гномах,
О принцессе, ушедшей закатом.
Как жутко в лесах незнакомых
Бродить ей с невидящим братом!

Одна у колдуньи забота:
Подвести его к пропасти прямо!
Темнеет... Сегодня суббота,
И будет печальная мама.

Темнеет... Не помнишь о часе.
Из столовой позвали нас к чаю.
Клубочком свернувшейся Асе
Я страшную сказку читаю.

З.Ы. Безмолвное какое-то сообщество...

Сколько любви и силы в этом маленьком теле.
Зато сколько нежности и боли и страха в этом большом ЧЕЛОВЕКЕ

-------------------------------

Марина и Соня
Юля Миронова
"Девочкой маленькой ты мне предстала неловкою"
Сафо, С. Парнок
-------------------------------------------------

Что такое любовь? Тысячи определений и ни одного верного, сколько-нибудь близкого к истине. Почему именно этот, а не тот или вот тот, который только что прошел по улице мимо+ А может быть эта+ Где, когда, в какой момент возник тот образ, что волнует душу? Как и кто создал тот трафарет, что мы накладываем на каждого встречного-поперечного, проверяя: а вдруг подойдет?
Мне кажется, что все мы смотрим на мир, спрятавшись за тяжелой дверью собственных заблуждений, через замочную скважину с замысловатым причудливым неповторимым узором, ожидая золотого ключика счастья, который сможет открыть замок, распахнуть настежь дверь и впустить в душу весь мир с его неисчерпаемыми возможностями, с его многообразием и многоцветием.
Но иногда дверь просто взламывают, а мы все равно рады внезапно появляется возможность посмотреть на мир более широко, да и ответственность всегда удобно свалить на взломщика.
Бывает, что кто-то открывает свою дверь, реагируя на волшебное слово. "Открой, я знаю как+" Дверь приоткрывается, и вместо того, чтобы выбежать на свет, ты пускаешь в свой узкий мирок другого человека и сразу же захлопываешь, закрываешь дверь на все запоры. Но что за любовь, спрятанная за семью замками+
В подъезде Марина поправила платье и полетела наверх. Она перепрыгивала через ступеньки словно девчонка, чуть касаясь их носками своих ботиночек. Приземлившись у широкой, солидной двери в бельэтаже, она не раздумывая, позвонила.
* * *
Этот вечер, который определил всю ее дальнейшую жизнь, вечер у ее друга Макса Волошина+ Как тот, самый необычный в ее жизни новый 1914 год, в Коктебеле, с пургой и пожаром, с чудом Макса+
Собрались, как всегда, и давным-давно знакомые, и совсем неизвестные поэты и любители свежих идей, свежих мыслей. В этом доме всегда приятно+ Макс, со своей семипудовой массой, вопреки кажущейся исполинности порхал меж стайками гостей. Иногда его перемещение прерывалось очередным поэтом, взявшим слово, или новым гостем. Все было, как принято. В этом доме. У этих людей. Макс+
"Уже 22, дочь растет, муж работает и учится+ Маленький, как ребенок, постоянно нуждающийся в заботе и направлении, как и Аля, Сергей. Но он муж любимый муж+ И я никогда не смогу его разлюбить+ Я люблю+ Как Татьяна+ Как+"
Размышления Марины прервал приход нового гостя+
Вошла она+
Как гром среди ясного неба, как вспышка молнии, в черном+ вся в черном! Эдакая черный херувим, черный ангел+ Во всем ее виде, во всем ее наряде, взгляде, в повадках+ Сила, не красота+ Нет, не земная красота+ Внутренняя, та к которой всегда тянуло и манило+ И независимость+ Копна волос, как червленое золото, может, даже рыжих, зачесанная вверх и назад, высоченный лоб лоб гения, спасибо Максу объяснил когда-то. Строгий черный костюм с огромным воротником. Ни румян, ни белил+ Это лицо не признает украшательства. Иначе будет слишком+ Глаза+ Чуть на выкате+ Но выражение+ Но сила!!! Она!!! Царица амазонок Пенфесилея. Этот надменный наклон головы, оценивающий взгляд. Пальчик, покусываемый в напряжении, полуоткрытые губы+ "Куда это, мол, я попала? Что и кто меня здесь ждет?"
Марина, сама не зная почему, встала. Она не могла сидеть, когда рядом появилась Она: сильная и маленькая, вся в черном, в золотом шлеме+ Не женщина и не мальчик+ Марина была поражена, она двинулась к Ней, как к Памятник-Пушкину. Не замечая больше ничего и никого вокруг. А они действительно уже стояли в кругу: Она и Марина+ Кто-то рядом насмешливо произнес: "Знакомьтесь же, господа!"
София.
Марина.
Рука, протянутая для рукопожатия, вторая рука крадется к ней+ Ладонь в ладонь+ Крепкое неженское рукопожатие обеих. Холодная рука Сони на долю секунды задержалась в руке Марины+ Амазонка или Снежная Королева?.. От этой малой паузы по телу пополз холод или жар. Но стало нестерпимо+ ОНА!!!
Страх, страсть страха, отогнала Марину от своей Сони+ Она снова спряталась за своими очками, в облюбованном кресле, из которого ее недавно вытащила неведомая сила Сони. Все переворачивалось в душе. Все плыло перед глазами. Только Она. Только одно было понятно: Она появилась в жизни Марины. Возможность и невозможность любви. Или?.. Мысли путались и роились.
Марина осмотрела пристально себя... все ли у нее в порядке? Пышное платье, отсвечивающее золотом... Да, именно это платье подарил Сережа этим летом в Феодосии, но как оно кстати пришлось именно к сегодняшнему дню... Вот очки... очки - лишние... надо снять... Срочно!!!
* * *
Музей+
"Девушки+ Почему я про них забыла? Ведь всегда рядом были они, всегда+ Но как начать, как подойти, как сказать? И та Пенфесилея, всегда стоявшая в комнате, и Бетина Арним со своей любимой подругой. В голове всплывали строки книги по-немецки, жжение и тоска в грудной Читать далее...

У меня вопрос....
это сообщество посвященно только творчеству о ней?...или есть и её стихи....
просто давно читала такой стих,не знаю как называется...помню что там вроде что то про змею:)
если есть у кого ссылка на сборники...или может кто то понял о чём я,напишите пожалуйста-очень нравится мне этот стих!!!!,а сообщение,если неформат,можете удалить:)
спасибо заранее!

...В пристрастии папы к свечам, может быть, крылось его стремление к благообразию, так часто нарушавшемуся нашими керосиновыми лампами, которые мы оставляли гореть, выходя из своих комнат; разгораясь, они коптили черным снегом, засыпая все вокруг. В папином кабинете было холодно, но чисто, за окном летел белый снег... Наступали рождественские дни. Холод в нижних комнатах резко подчеркивал тепло нашего верха. Окна в зале, гостиной и кабинете обрастали изнутри льдом и опушкой снега. Но нас, находившихся внизу неподолгу, красота сталактитовых пальм по снежным россыпям алмазных искр - хватала за душу; стоишь и не оторвешь глаз.Папа ходил в теплом халате...

Сад

За этот ад,
За этот бред,
Пошли мне сад
На старость лет.

На старость лет,
На старость бед:
Рабочих — лет,
Горбатых — лет...

На старость лет
Собачьих — клад:
Горячих лет —
Прохладный сад...

Для беглеца
Мне сад пошли:
Без ни-лица,
Без ни-души!

Сад: ни шажка!
Сад: ни глазка!
Сад: ни смешка!
Сад: ни свистка!

Без ни-ушка
Мне сад пошли:
Без ни-душка!
Без ни-души!

Скажи: довольно муки — на
Сад — одинокий, как сама.
(Но около и Сам не стань!)
— Сад, одинокий, как ты Сам.

Такой мне сад на старость лет...
— Тот сад? А может быть — тот свет?
На старость лет моих пошли —
На отпущение души.

1 октября 1934


У Елены Фроловой есть замечательная песня на эти стихи (из цикла "Моя Цветаева") - если найдете - послушайте обязательно!

Сегодня таяло, — сегодня
Я простояла у окна.
Ум — отрезвлённей, грудь — свободней,
Опять умиротворена.
Не знаю отчего, — должно быть,
Устала попросту душа,
И как-то не хотелось трогать
Мятежного карандаша.
Так простояла я — в тумане, —
Далёкая добру и злу,
Тихонько пальцем барабаня
По чуть звенящему стеклу.
Душой не лучше и не хуже,
Чем первый встречный, — этот вот,
Чем перламутровые лужи,
Где расплескался небосвод,
Чем пролетающая птица
И попросту бегущий пёс,
И даже нищая певица
Меня не довела до слёз.
Забвенья милое искусство
Душой усвоено уже.
—Какое-то большое чувство
Сегодня таяло в душе.

Недавно прочитала книгу Анны Саакянц "Марина Цветаева", всем очень рекомендую! Это не просто биография, написаная сухими фактами, совсем нет, это страницы жизни и творчества Марины.

театр содружества актеров на таганке. малая сцена.

2 марта  19-00

Музыкально-поэтический спектакль по произведениям Марины Цветаевой "Между воскресением и субботой"

Заказ билетов - 9151148

ухх...)

Марина Ивановна ЦВЕТАЕВА.

Родилась 26 сентября 1892 г. в Москве.

Дворянка.

Отец — сын священника Владимирской губернии, европейский филолог (его исследование "Осские надписи" и ряд других), доктор honoris causa Болонского университета, профессор истории искусств сначала в Киевском, затем в Московском университетах, директор Румянцевского музея, основатель, вдохновитель и единоличный собиратель первого в России музея изящных искусств (Москва, Знаменка). Герой труда. Умер в Москве в 1913 г., вскоре после открытия Музея. Личное состояние (скромное, потому что помогал) оставил на школу в Талицах (Владимирская губерния, деревня, где родился). Библиотеку, огромную, трудо- и трудноприобретенную, не изъяв ни одного тома, отдал в Румянцевский музей.

Мать — польской княжеской крови, ученица Рубинштейна, редкостно одаренная в музыке. Умерла рано. Стихи от нее.

Библиотеку (свою и дедовскую) тоже отдала в музей. Так, от нас, Цветаевых, Москве три библиотеки. Отдала бы и я свою, если бы за годы Революции не пришлось продать.

Раннее детство — Москва и Таруса (хлыстовское гнездо на Оке), с 10 лет по 13 лет (смерть матери) — заграница, по 17 лет вновь Москва. В русской деревне не жила никогда.

Главенствующее влияние — матери (музыка, природа, стихи, Германия. Страсть к еврейству. Один против всех. Heroica). Более скрытое, но не менее сильное влияние отца. (Страсть к труду, отсутствие карьеризма, простота, отрешенность.) Слитое влияние отца и матери — спартанство. Два лейтмотива в одном доме: Музыка и Музей. Воздух дома не буржуазный, не интеллигентский — рыцарский. Жизнь на высокий лад.

Постепенность душевных событий: все раннее детство — музыка, 10 лет — революция и море (Нерви, близ Генуи, эмигрантское гнездо), 11 лет — католичество, 12 лет — первое родино-чувствие ("Варяг", Порт-Артур), с 12 лет и поныне — Наполеониада, перебитая в 1905 г. Спиридоновой и Шмидтом, 13, 14, 15 лет — народовольчество, сборники "Знания", Донская речь. Политическая экономия Железнова, стихи Тарасова, 16 лет — разрыв с идейностью, любовь к Сарре Бернар ("Орленок"), взрыв бонапартизма, с 16 лет по 18 лет — Наполеон (Виктор Гюго, Беранже, Фредерик Массон, Тьер, мемуары. Культ). Французские и германские поэты.

Первая встреча с Революцией — в 1902-03 г. (эмигранты), вторая в 1905-06 г. (Ялта, эсеры). Третьей не было. Последовательность любимых книг (каждая дает эпоху): Ундина (раннее детство), Гауф-Лихтенштейн (отрочество). Aiglon Ростана (ранняя юность). Позже и поныне: Гейне — Гете — Гельдерлин. Русские прозаики — говорю от своего нынешнего лица - Лесков и Аксаков. Русские поэты — Державин и Некрасов. Из современников — Пастернак.

Наилюбимейшие стихи в детстве — пушкинское "К морю" и лермонтовский "Жаркий ключ". Дважды — «Лесной царь» и «Erlkonig». Пушкинских "Цыган" с 7 л<ет> по нынешний день — до страсти. "Евгения Онегина" не любила никогда. Любимые книги в мире, те, с которыми сожгут: "Нибелунги", "Илиада", "Слово о полку Игореве".

Любимые страны — древняя Греция и Германия.

Образование: 6-ти лет — музыкальная школа Зограф-Плаксиной, 9 лет — IV женская гимназия, 10 лет — ничего, 11 лет — католический пансион в Лозанне, 12 лет — католический пансион во Фрейбурге (Шварцвальд), 13 л<ет> — ялтинская гимназия, 14 лет — московский пансион Алферовой, 16 лет — гимназия Брюханенко. Кончила VII классов, из VIII вышла.

Слушала 16-ти лет летний курс старинной французской литературы в Сорбонне.

Подпись под первым французским сочинением (11 лет): Trop d'imagination, trop peu de logique1.

Стихи пишу с 6 лет. Печатаю с 16-ти. Писала и французские и немецкие.

Первая книга — "Вечерний альбом". Издала сама, еще будучи в гимназии. Первый отзыв — большая приветственная статья Макса Волошина. Литературных влияний не знаю, знаю человеческие.

Любимые писатели (из современников) — Рильке, Р. Роллан, Пастернак. Печаталась, из журналов, в "Северных Записках" (1915 г.), ныне, за границей, главным образом в "Воле России", в "Своими путями" и в "Благонамеренном" (левый литературный фланг), отчасти в "Современных Записках" (правее). У правых, по их глубокой некультурности, не печатаюсь совсем.

Ни к какому поэтическому и политическому направлению не принадлежала и не принадлежу. В Москве, по чисто бытовым причинам, состояла членом Союза Писателей и, кажется, Поэтов.

1910 г. — Вечерний Альбом (стихи 15, 16 и 17 л<ет>).

1912 г. — Волшебный фонарь.

Перерыв в печати на 10 лет.

Написано с 1912 по 1922 г. (отъезд за границу):

Книги стихов:

Юношеские стихи (1912-1916, не изданы).

Версты I (1916 г., изданы в 1922 г. Госиздатом).

Версты II (1916-1921, не изданы, часть стихов появилась в "Психее").

«Лебединый стан» (1917-1922, не издано).

Ремесло (1921-1922, изд<ано> в 1923 г. в Берлине Геликоном).

ПОЭМЫ:

Метель (1918 г., напечатана в парижском "Звене");

Приключение (1919 г., напечатана в "Воле России");

Фортуна (1919 г., напечатана в "Совр<еменных> Записках");

Феникс Читать далее...

Ахматовой А. А.

Москва, 26-го русского апреля 1921 г.
Дорогая Анна Андреевна!
Так много нужно сказать — и так мало времени! Спасибо за очередное счастье в моей жизни — “Подорожник”. Не расстаюсь, и Аля не расстается. Посылаю Вам обе книжечки [Сборники А. Ахматовой “Четки” и “Белая стая”.], надпишите.
Не думайте, что я ищу автографов, — сколько надписанных книг я раздарила! — ничего не ценю и ничего не храню, а Ваши книжечки в гроб возьму — под подушку!
Еще просьба: если Алконост [Издательство, организованное в 1918 г. в Петрограде] возьмет моего “Красного Коня” (посвящается Вам) — и мне нельзя будет самой держать корректуру, — сделайте это за меня, верю в Вашу точность.
Вещь совсем маленькая, это у Вас не отнимет времени. Готовлю еще книжечку: “Современникам” [Не была издана. Замысел был реализован лишь в рукописном виде.] — стихи Вам, Блоку и Волконскому. Всего двадцать четыре стихотворения. Среди написанных Вам есть для Вас новые.
Ах, как я Вас люблю, и как я Вам радуюсь, и как мне больно за Вас, и высoко от Вас! — Если были бы журналы, какую бы я статью о Вас написала! — Журналы — статью — смеюсь! — Небесный пожар!
Вы мой самый любимый поэт, я когда-то — давным-давно — лет шесть тому назад — видела Вас во сне, — Вашу будущую книгу: темно-зеленую, сафьянную, с серебром — “Словеса золотые”, — какое-то древнее колдовство, вроде молитвы (вернее — обратное!) — и — проснувшись — я знала, что Вы ее напишете.
Мне так жалко, что все это только слова — любовь — я так не могу, я бы хотела настоящего костра, на котором бы меня сожгли.
Я понимаю каждое Ваше слово: весь полет, всю тяжесть. “И шпор твоих легонький звон” [Из стихотворения А. Ахматовой “По твердому гребню сугроба...” (1917).], — это нежнее всего, что сказано о любви.
И это внезапное — дико встающее — зрительно дикое “ярославец” [Строки из стихотворения А. Ахматовой “Ты — отступник: за остров зеленый...” (1917)]. — Какая Русь!
Напишу Вам о книге еще.
Как я рада им всем трем — таким беззащитным и маленьким! Четки — Белая Стая — Подорожник. Какая легкая ноша — с собой! Почти что горстка пепла.
Пусть Блок (если он повезет рукопись) покажет Вам моего Красного Коня. (Красный, как на иконах.) — И непременно напишите мне, — больше, чем тогда! Я ненасытна на Вашу душу и буквы.
Целую Вас нежно, моя страстнейшая мечта — поехать в Петербург. Пишите о своих ближайших судьбах, — где будете летом, и всё.
Ваши оба письмеца ко мне и к Але — всегда со мной.
МЦ.

[219x220]
В колонках играет - Елена Фролова

«КУРЛЫК»

Детство: молчание дома большого,
Страшной колдуньи оскаленный клык;
Детство: одно непонятное слово,
Милое слово "курлык".

Вдруг беспричинно в парадной столовой
Чопорной гостье покажешь язык
И задрожишь и заплачешь под слово,
Глупое слово "курлык".

Бедная Fraulein* в накидке лиловой,
Шею до боли стянувший башлык,-
Все воскресает под милое слово,
Детское слово "курлык".

* Барышня (нем.).
1910-1911

- Марина, я никогда не могла понять (и себя не понимаю), как можно - только что целовавшись
- говорить молитву. Теми же губами... Нет, не теми! Я, когда молюсь - никогда не целовалась
и когда целуюсь - никогда не молилась.

- Сонечка! Сонечка! От избытка сердца целуют уста ваши.
© "Повесть о Сонечке"

ps милый создатель сообщества! я очень благодарна вам за его создание, но вы не могли бы создать и разделы? я думаю, что так было бы всем удобней. заранее благодарю вас!

важная ссылка

www.save-spb.ru/
http://community.livejournal.com/save_sp_burg/

сообщество "Живой город". о сохранении истории, менталитета и самосознания.
о неравнодушии и бережливости. честно, боюсь потерять свой Петербург, не хочу видеть четырехсотметровый кол рядом со Смольным собором и родительским домом. ищу товарищей.

Поэзия Цветаевой — вольный полет души, безудержный вихрь мысли и чувства. Смело порывая с традиционными правилами стихосложения, ритмики, строфики, метафорического и образного строя, она создает особую, непривычную ткань поэтического текста и неповторимый художественный мир. Заслуга поэтессы в том, что она не ограничивается чисто внешним формалистическим новаторством, которым так увлекались ее современники, в частности Маяковский — певец “революционной нови”. Строю стихотворений Цветаевой свойственны порывистая резкость, перебои, неожиданные паузы; рубленность и выход за рамки стихотворной строфы, и вместе с тем им присуща гибкость и пластичность, и когда все это сливается в симфонию звуков и смыслов, в могучий поток, то читатель слышит живое дыхание поэтессы.
Стихотворчество для нее — образ жизни, без него она просто не мыслила своего существования. Она писала много, в любом состоянии души. Она не раз признавалась, что стихи ее “сами пишутся”, что они “растут, как звезды и как розы”, “льются настоящим потоком”. Как тут не вспомнить Пушкина, который так же легко и свободно отдавался полету поэтического вдохновения:
И мысли просятся к перу,
Перо — к бумаге,
Минута, и стихи свободно потекут!
Сравнение с потоком как нельзя более подходит к творчеству Цветаевой, ибо неудержимую стихию ее стихов невозможно заковать ни в какие границы. Магией поэтессы ее устремления, порывы чувств и мыслей словно воплощаются в стихах, которые, отделяясь от ее творящего духа, обретают жизнь и свободу. Мы почти ощутимо видим и слышим, как они летят
По нагориям,
По восхолмиям,
Вместе с зорями,
С колокольнями...
Вчитываясь в ее стихи, начинаешь понимать, что Цветаева воспринимала поэзию как живое существо, как возлюбленного: она была с ней на равных и, следуя закону Любви, отдавала себя всю без остатка, и чем больше отдавала, тем больше получала взамен. Эта священная любовь к поэзии требовала от нее, чтобы она всегда оставалась собой, была беспощадно честной в суде над своими мыслями и чувствами. Поэтому не правы те, кто видит демоническую гордыню и надменность в ее вольном и дерзком обращении к Богу, с которым она ощущает свою “равновеликость”:
Два солнца станут, — о Господи, пощади!
Одно на небе, другое — в моей груди.
Цветаева отрекается от “горизонтали”, от всего, что покорно стелется и разливается по плоскости, лежит на поверхности. Таков для нее образ моря, которого она, по собственному признанию, никогда не любила и не понимала. Морю она противопоставляет “вертикаль”, символ устремления ввысь. Не случайно в ее стихах так часто возникает образ горы, с которой она нередко отождествляет себя. В письме к Пастернаку она говорит: “Я люблю горы, преодоление, фабулу в природе, становление”. Слово Цветаевой — особый дар, возвышающий ее над всеми. Но это — и проклятие, рок, висящий над поэтом и неумолимо влекущий к погибели:
Пел же над другом своим Давид,
Хоть пополам расколот.
Тому, кто обладает поэтическим, пророческим “голосом”, “долг повелевает — петь”. Поэтическое призвание для нее — “как плеть”, а тех, кто не способен “петь”, она называет “счастливцами и счастливицами”. И в этом она абсолютно искренна, ибо каждый глубокий поэт в своих стихах жертвенно проживает мучительные состояния, соблазны, искушения, ради того чтобы мы — слушатели и читатели — учились жизни, опираясь на их духовный опыт. Однако Цветаева не хочет, чтобы из нее делали объект поклонения, она всегда оставалась человеком, подверженным случайностям жизни, обреченным смерти, и даже в жертвенном служении она не уставала радоваться жизни:
Кто создан из камня, кто создан из глины, —
А я серебрюсь и сверкаю!
Мне дело — измена, мне имя — Марина,
Я — бренная пена морская.
Слово “измена” следует понимать не в житейском обывательском смысле — как будто поэтесса бездумно и легкомысленно меняла свои пристрастия, мысли и идеалы. Нет, для нее измена — это принцип становления, развития, вечного движения.

.....Очень вам будет подходить.......=)

Всё повторяю первый стих
И всё переправляю слово:
- «Я стол накрыл на шестерых»...
Ты одного забыл - седьмого.

Невесело вам вшестером.
На лицах - дождевые струи...
Как мог ты за таким столом
Седьмого позабыть - седьмую...

Невесело твоим гостям,
Бездействует графин хрустальный.
Печально - им, печален - сам,
Непозванная - всех печальней.

Невесело и несветло.
Ах! не едите и не пьёте.
- Как мог ты позабыть число?
Как мог ты ошибиться в счёте?

Как мог, как смел ты не понять,
Что шестеро (два брата, третий -
Ты сам - с женой, отец и мать)
Есть семеро - раз я на свете!

Ты стол накрыл на шестерых,
Но шестерыми мир не вымер.
Чем пугалом среди живых -
Быть призраком хочу - с твоими,

(Своими)...
Робкая как вор,
О - ни души не задевая! -
За непоставленный прибор
Сажусь незваная, седьмая.

Раз! - опрокинула стакан!
И всё, что жаждало пролиться, -
Вся соль из глаз, вся кровь из ран -
Со скатерти - на половицы.

И - гроба нет! Разлуки - нет!
Стол расколдован, дом разбужен.
Как смерть - на свадебный обед,
Я - жизнь, пришедшая на ужин.

...Никто: не брат, не сын, не муж,
Не друг - и всё же укоряю:
- Ты, стол накрывший на шесть - душ,
Меня не посадивший - с краю.

6 марта 1941
[279x430]

Очень рада,что наткнулась на это сообщество!
Безумно люблю Цветаеву..можно сказать-болею ей.
Не дадам сообществу загнуться,а?

Да,кстати...

http://www.ipmce.su/~tsvet/WIN/music.html

вот тут очень много песен на стихи Цветаевой..роскошно!)

В колонках играет - пилот

«Вы любите двоих, значит, Вы никого не любите!» — Простите, но если я, кроме Н., люблю еще Генриха Гейне, Вы же не скажете, что я того, первого, не люблю. Значит, любить одновременно живого и мертвого — можно. Но представьте себе, что Генрих Гейне ожил и в любую минуту может войти в комнату. Я та же, Генрих Гейне — тот же, вся разница в том, что он может войти в комнату.

Итак: любовь к двум лицам, из которых каждое в любую минуту может войти в комнату, — не любовь. Для того, чтобы одновременная моя любовь к двум лицам была любовью, необходимо, чтобы одно из этих лиц родилось на сто лет раньше меня, или вовсе не рождалось (портрет, поэма). — Не всегда выполнимое условие!

И все-таки Изольда, любящая еще кого-нибудь, кроме Тристана, немыслима, и крик Сары (Маргариты Готье) — «О, л'Амур! л'Амур!», относящийся еще к кому-нибудь, кроме ее молодого другая — смешон.

* * *
Любить — видеть человека таким, каким его задумал Бог и не осуществили родители.

Не любить — видеть человека таким, каким его осуществили родители.

Разлюбить — видеть вместо него: стол, стул.