В фильме «Это всего лишь конец света» почти ничего не происходит: семья болтает, переругивается, вспоминает эпизоды из прошлого, а Гаспар Ульель с прекрасными глазами преимущественно молчит и никак не решится сказать, что скоро умрёт. В мучительных перепалках можно увидеть трагедию семьи как социальной конструкции, скрепляющей людей, неспособных понять друг друга. Или рассматривать личную тайну главного героя как формальный приём в композиционной основе пьесы Лагарса, которую экранизировал Долан.
Для меня истина происходящего в том, что самое важное – предмет запрещённый, о нём и нельзя говорить. Острее всех это чувствует брат смертельно больного Луи, пускай между ними и разыгрываются ожесточённые споры на грани с физическим насилием. Возможно, споры эти подспудно инициированы как раз тяжестью разделяемого обоими чувства. На поверхности братья пребывают на разных полюсах: утончённый богемный литератор и грубый работяга, один – профессиональный жонглёр словами, другой с порога заявляет, что он «не любитель слушать и разговаривать», но их антагонизм по существу мнимый.
Все члены семьи, конечно, знают, что Луи не такой, как они: всегда погружён в стихию языка, всегда занят работой вымысла. Мать просит его «рассказать историю», сочинить на ходу какие-нибудь сплетни, чтобы хоть так приблизить к себе и заодно употребить его профессиональные навыки ко всеобщему удовольствию за ужином. Он для развлекательной застольной беседы оказывается малопригоден, даром что писатель; да и старший сын, Антуан, «байки» выслушивает неохотно – более того, при намёке на литературность, сконструированность разговора агрессивно сопротивляется попыткам встроить его в чужой сюжет, сделать персонажем, подчинённым авторской воле. Антуан не хочет быть приколотым, как бабочка, в чужой альбом: для него это вопрос самозащиты, отстаивания своей субъектности, которая отказывается себя артикулировать. Так он на свой лад сохраняет тайну заброшенности человека в мире и безмолвной сердцевины самой жизни – сырой и хаотичной, свернувшейся в тёмный клубок в закрытых комнатах и рассеянной повсюду, как ветер, который колышет занавески. Он принципиально не хочет делать из жизни материал для пьесы: может быть, ему просто хватает мужества позволить ей исчезнуть тихо, непознанной и неисчерпанной.
Но всё же теперь Антуана и Луи объединяет глубинное понимание – изначальное ли или конечное – того, что выразить главное, невыразимое лучше всего посредством молчания. И потому, встретившись спустя много лет, они даже не хотят и не пытаются прорывать ткань обыденной речи и вязнуть в душеспасительных беседах.
И тем более недопустимо прямое говорение о смерти – можно разве что залить экран примиряющим золотистым светом и показать, как дурацки дрыгает лапкой птичка, которая вылетела из часов и тут же скончалась.
Итак, продолжаем восполнять недостающие паззлы, в глобальной кино-мозаике, посвященной мировой эротике. Стоить напомнить, что расцвет сей благодатной отрасли пришелся именно на семидесятые годы прошлого века. Стало быть и самые заметные фильмы по сабжу, были сняты в 70х: «Last Tango In Paris», «The Night Porter», «Turks fruit», «More», «Zabriskie Point» и конечно же «Ai no korida» Нагиса Осима. «Империя чувств» Осимы, вообще стоит особняком, как некая «вершина» эротического кинематографа, вобравшего авторскую элитарность и предельную откровенность эксплуатации граничащей с порно. Такой фильм мог быть снят, пожалуй, только в Японии начала 70х. Для этого там совпало три необходимых условия: пик развития кинематографа в целом, культурная предрасположенность в историческом смысле и бурная культурная кооптация западными идеями. Нагиса Осима был конечно же не единственным в этих условиях, в связи с чем стоит вспомнить о Nikkatsu.
Nikkatsu, это такая Японская киностудия, старейшая, по слухам созданная еще в 1912 году. Так вот, к началу 70х, ребром встал вопрос о конкуренции с телевидением и с «Голливудом», посему было принято решение круто поменять производственную политику студии. То есть энергично заполнить подцензурную для ТВ эротическую нишу. В 1971 году было принято волевое решение. Вследствие коего со студии ушли многие известные режиссеры, а на их место пришли молодые и менее щепетильные. Среди таких был и Набору Танака.
Собственно, Танака работал на студии давно, к примеру, он был ассистентом Имамуры на фильме «Порнографы» 1966 года. И тут ему выпал прекрасный шанс выдвинуться. Танака принялся за производство фильмов, которые на студии называли «Roman Porno», а в целом в Японии «Pinku eiga» - некая гремучая смесь из насилия, секса и криминала. По большому счету, тот самый западный Sexploitation. До 1975 года Танака снял несколько довольно крепких фильмов, которые еще ждут своего раскрытия.
Об этом странном феномене «переходе эксплуатации в арт-хаус», я уже как-то пытался рассуждать. Так вот история Танака это как раз иллюстрация данного тезиса. К 1975 году чувак настолько значительно прогрессировал, что выдал один за другим фильмы которые язык не повернется назвать «низкобюджетной эксплуатацией», это настоящее стильное, авторское кино. Именно поэтому я и определил его в раздел «Эротика с запахом смерти», ну, кроме того что там еще и «смерти» предостаточно. Хотя, как видно, для Японии это вполне себе взаимосвязанные вещи.
«Я думаю, что положение Nikkatsu в отрасли уникально. Это большая компания, но мы работали над одной концепцией, сексом, в течение 18 лет и сняли очень большое количество фильмов. Секс - это занятие, в котором мы ясно показываем нашу истинную сущность. Изучение отношений между мужчинами и женщинами - один из лучших способов показать сущность человека. Поэтому мы подумали, что, работая с темой секса, мы могли бы исследовать себя более глубоко и выразить самую суть мира. "
- Нобору Танака
«A Woman Called Sada Abe» «Jitsuroku Abe Sada» или по нашему «Женщина по имени Сада Абэ», Танака снял за год до известного фильма Осимы. Что
Участница основного конкурса ММКФ-2022, картина из Шри-Ланки "МАРИЯ. АНГЕЛ ОКЕАНА/Maariya. The Ocean Angel" привлекла моё внимание ещё по синопсису, кои редко бывают столь интригующими и ещё реже вообще дают правильное представление о фильме. Выловленная командой небольшого рыболовного судна резиновая женщина плюс затесавшийся на борту "заяц" обещали завязку занятного комедийного кино, коим оно и казалось поначалу. Не то что б смешно, но красочно и мило.
На поверку же, картина куда обманчивей и глубже. Большая часть фильма - психологическое исследование об отношениях в мужском коллективе. О природе "мужского", о скрытой и явной конкуренции. И, конечно, о сексуальности, которая, хочешь-не хочешь, всплывает сама собой в присутствии женщины, пусть даже и искусственной. Оказывается, древние инстинкты, убаюканные качанием на волнах и вытесненные тяжелой работой, вспыхивают как пожар - дай только повод. И вот уже в некогда дружной команде одна за одной идут пикировки, граничащие с мордобоем. Ревность и вожделение делает из мужчин идиотов - смешных, отчаянных, но опасных. Масло в огонь подливает ещё болтливый и раздражающий всех пассажир.
Очевидно, что никакое частичное решение проблемы заведенный природой механизм не остановит, но не выкидывать же виновников за борт... Капитан, к своей чести, всё-таки находит какой-никакой выход, озвучив, а главное, разрешив всё то, что было на уме у каждого.
Наверное, какая-то тенденция пошла — показывать нам в кино то, что на самом деле обстоит не так...
Недавно вот «Отца» смотрел — там всю дорогу показанное мировосприятие отца никак не совпадает с объективной реальностью, что и составляет, по-моему, главную интригу той картины.
И тут в "Женщине в окне" такая же чертовщина творится — она (женщина, Анна — Эми Адамс), что-то там видит и пытается рассказать жуть происходящего как-бы заинтересованным и обязанным лицам, а всё поворачивается в другую сторону — всё обстоит не так.
Поверну и я... Про артистов хочу сказать... Что как-то время пролетело — для нас-то понятно, что мы бесповоротно "взрослеем", но почему же такая же фигня с артистами происходит, когда им так нельзя!
Честно скажу, что на Эми Адамс поначалу, когда она во всяких подростковых историях снималась, особо внимания не обращал. Чувства нахлынули после «Зачарованной»:
И потом уже практически во всех её фильмах замечал и отмечал. Конечно — "Афера по-американски", где вообще актерский состав впечатляет:
О подруге супермена я, наверное, говорить-то и не буду — там все персонажи, в плане драматургии — абсолютно картонные. А вот "Большие глаза" Тима Бертона вкупе с Кристофом Вальцем, действительно представляет собой нечто.
И тут Вам — нате, такая "возрастная" роль... психопатки и алкоголички, поедающей таблетки как карамельки и запивающей их винчиком как лимонадом.
А вот взять Гэри Олдмена, который как смазливый юноша мне никогда в своих образах не представлялся, но тем не менее ассоциировался с тем, что "вечно молодой..." с времен "Пятого элемента":
Ну, тут в "Женщине в окне" — лучше бы не узнавался:
А Джулианна Мур! Вот она, крутая в "Большом Лебовски":
Да, в принципе, и тут, в "Женщине в окне" она впечатляет:
Вот такие вот дела... Что нам пора, получается, смотреть серьезные "возрастные" фильмы, но всё с теми же любимыми "нестареющими" актерами.
Что там
Само название фильма «С широко закрытыми глазами» наводит на мысль: речь идет о сне. Но кто из персонажей спит? Почему это сон - ведь герои в основном бодрствуют? И если эта история сон - то что он означает?
Первое доказательство, что перед нами сон: постоянные изменения реальности. Стэнли Кубрик в принципе любил смешивать на экране явь героев с их воображением или снами. И замена деталей в его фильмах маркирует нереальное, это подсказки режиссера зрителю.
Пепельница на кровати во время первой сцены в спальне то появится, то исчезнет. Телефон в семейной спальне то белый, то черный - и перемещается с тумбочки на тумбочку. Вот мы видим, как Билл идет по коридору в доме Мэрион - и на столе слева некое украшение. Спустя несколько минут тем же коридором идет Карл - и на столе уже ничего нет. В кафе за спиной у Билла то одна картина - то другая.
Кто-то может сказать, что это ошибки монтажа - но Кубрик работал над монтажом целый год! Поверьте, все образы здесь детально продуманы и безошибочно составляют определенную систему.
Действительность в фильме в принципе странная: Нью-Йорк не похож на Нью-Йорк, в больнице проходит выставка сюрреалистической живописи, а проститутка увлекается социологией.
Второе доказательство: миграция деталей интерьера и других маркеров реальности от сцены к сцене. Однообразные желтые торшеры во многих помещениях. Одинаковые телевизоры в доме у Харфордов и в комнате у проститутки Домино. Маски как детали многих интерьеров. Билл катается по городу в такси, и почти во всех случаях это машина с одним и тем же номером 7М96.
Неоднократное упоминание и изображение радуги. И повсюду очень похожие гирлянды с одинаковой цветовой гаммой, напоминающей радугу.
Третье доказательство: необъяснимое и немотивированное поведение героев... (далее в видеообзоре по ссылке, 18+)
5. Самая экспериментальная на мой взгляд, причём скорее даже по духу, а не по технике (тут первые две картины списка однозначно в фаворе) картина творческой группы
Чем особенно хорош кинофестиваль Message2Man, это столкновением игрового кино с документальным. Причём, как мне кажется, раз за разом игровое кино отступает и сдаёт позиции. Документальная реальность обходит фикшн не только в правде жизни, но также и в оригинальности сюжета, глубине погружения и, в конечном счёте, по эмоциональному воздействию, уступая пока только в красивости картинки.
Так, совершенно внезапно срифмовались и столкнулись друг с другом две киноленты - обе замечательные и, безусловно, достойные просмотра. Первая, игровая, - ЭДЕМ Агнеш Кочиш, - грустная и тонкая фантастическая история о девушке Еве с аллергией на весь мир, вынужденной жить в стерильных условиях. Вторая, документальная, - КЛЕТКИ Дмитрия Лукьянова, - довольно жесткое погружение в жизнь юноши Никиты, страдающего от редкого генетического заболевания, болезни бабочки. Болезни обоих главных героев связаны с нарушением границы между человеком и миром. Столкновение Евы с любыми веществами в воздухе вызывает сильнейшую астму из-за чего ей приходится существовать в безжизненной квартире, выходить из которой можно исключительно в скафандре. Хрупкость Никитиной кожи превращает его тело в огромную жуткую постоянную рану. Оба стоически ведут борьбу с болезнью. Но на этом параллельные прямые и расходятся.
Эстетически причёсанный всем спектром возможностей современного кинематографа "Эдем" - от аристократических лиц актеров до высокотехнологической цветокоррекции - ведёт повествование на языке концепций. Пытаясь показать самую суть, message, но как-будто упуская из внимания детали. "Клетки", напротив, не имеют никакого сверх-смысла, показываю жизнь во многих своих мелочах куда глубже и правдивее.
Постфактум, при сравнении двух картин, вся драма игровой истории кажется искусственной и картонной. Способы жить и бороться с болезнью Евы выглядят настолько же искусственными, как и сама её болезнь. Как и она сама. Игровое кино, кровно заинтересованное понравиться зрителю, заигрывает со зрительскими эмоциями восхищения и сочувствия, но ни в коем случае не с раздражением и отвращением. В то же время, поистине героическая жизнь Никиты вызывает куда больше разных чувств, особенно неприятных. Он и сам вызывает очень неоднозначное впечатление. Тяжелая болезнь явственно накладывает отпечаток на личность юноши - он раздражителен, категоричен и, местами, зол. Он часто неприятен и несимпатичен. И в то же время он вызывает и сочувствие, и огромное уважение - не только фактом своей борьбы с болезнью, но и своим пониманием жизни.
Не хочу сказать, что игровое кино хуже документального. Они разные. Скорее, внезапная параллель между картинами отчетливо показывает очевидное - в каждом кино свои законы, существование которых мы часто не осознаем. И законы эти часто продиктованы не только художественной традицией или замыслом автора, но и нашими, зрительскими потребностями и привычками.
Как-то я в этом году и не собирался смотреть оскаровские фильмы... После всей этой политизированной вакханалии вокруг конкурса, напоминающей моментами неславные детали недавнего отечественного прошлого, не очень хотелось участвовать во всём этом даже своим виртуальным опосредованным участием.
Но тут в "день отца" как-то символично получилось бы посмотреть фильм с таким названием, тем более, что и мой отец своим внешностью и поведением схож с Энтони Хопкинсом; да и Хопкинс своими заслугами и талантом стоит выше этой "мышиной возни" с Оскаром — решился на просмотр.
Скажу сразу, что все аннотации, предложенные к этому фильму бездарно тупы и абсолютно неправильны. По результатам их прочтения я приготовился посмотреть проходную мелодраму о семейных взаимоотношениях старшего маразматического возраста.
Через двадцать минут я понял, что смотрю гениальный фильм с оригинальной постановкой и неожиданными драматургическим решениями. И безусловно Энтони Хопкинс феноменально велик в роли отца...
Вот в чисто познавательном плане я в курсе этой медико-социологической проблемы, что рост продолжительности жизни качества ей не добавляет — старики при относительно приличном здоровье живут уже практически без мозгов. Ладно там кругом носятся стада молодых мошенников и обманывают их самым бесчестным образом. Но при этом старички живут ещё и в семье; при этом все их потери личных вещей, забывчивость и перепутывание людей жизненных обстоятельств и временной последовательности событий — всё это ощущается и проявляется в семье и на более молодых её членах. Сам это угадываю в своих старших родственниках.
Там персонаж Хопкинса обозначил дату своего рождения в 1937 году, так вот мои пенсионеры — его ровесники с абсолютно аналогичными проблемами; так что я в теме. Проблема эта безусловно есть, но как её показать в кино? Смогли! И настолько интересно, что мне даже захотел посмотреть фильм «Земля кочевников», чем он так хорош, что ему а не «Отцу» Оскара вручили...
О фильме... И вся этот сумбур мыслей и мировосприятия ложится на плечи уже немолодой дочери Энн...
Надо особо отметить достоверность игры Оливии Колман, разрывающейся в своём персонаже от чувств любви до глубокой обиды и отчаянной ненависти, граничащей с готовности убить этого старикашку.
Так вот по итогам просмотра «Отца» захотел посмотреть фильм «Минари» в связи с недоверием, что за лучшую актрису второго плана Оскара дали именно «Минари», а не «Отцу».
Есть ещё в фильме зять (не дать не взять), единственный персонаж, активно противостоящий отцу и способный вступит с ним в конфликт.