Кацусика Хокусай.
Это не настоящее его имя.
Да и какое из имён этого человека можно считать настоящим?
Имя, данное ему при рождении? Но Накадзима Тамэкадзу его называли те несколько лет, когда он не рисовал. Можно ли счесть это настоящим именем человека, который на протяжении следующих трёх четвертей века почти не расставался с кисточкой, тушью и листом бумаги? А потом художник сменил одно за другим более 50 имён, сделав каждое из них всего лишь подписью под серией гравюр или рисунков.
Имя, под которым он теперь известен нам появилось лишь в 1807году, когда художнику было уже 46 лет, появилось как подпись под серией гравюр «36 видов Фудзи.» и означает сельский пригород старинной столицы Японии – Эдо, его родину .Сам он говорил, что родился в 50 лет. Искусствоведы объясняют, что Кацусика Хокусай имел в виду своё рождение, как мастера, но что он действительно имел в виду, знал лишь он сам.
Что важнее в картине – изображение или подпись, - каждый художник решает по-своему. Кацусика Хокусай всю жизнь останавливал прекрасные мгновенья этого вечно текущего из прошлого в будущее мира. Жанр укиё-э, в котором он работал примерно так и переводится (Укие в традициях буддизма означает буквально «мир Скорби», но японские поэты и художники придали этому термину поэтическое очарование - "печальное очарование вещей" - моно-но аварэ-, и с японского укиё-э переводится примерно как «картины проплывающего мимо мира»). Прекрасное воплощение принципа Дзен – постоянное в своей вечной переменчивости «здесь и сейчас». Но, сделав мимолетное постоянным, художник должно быть для равновесия композиции превратил своё имя во временный изменчивый атрибут изображений мира. А, может быть, он просто считал себя инструментом небес, приданным этому миру, чтобы фиксировать его красоту. Наравне с тушью, кисточкой, бумагой, оставив ещё место в том же ряду для зрителя. Или взял на себя роль связующего звена между нами, зрителями и проблесками гармонии, отражающимися повсюду. Эстетика Дзен утверждает, что каждая вещь, каждое проявление этого мира красиво своей, особой, неповторимой и неповторяющейся красотой и задача души, пришедшей в этот «мир Скорби», познать и понять эту красоту.
Что и говорить, Кацусика Хокусай выбрал для этого самое подходящее время:
Экхарт говорил: "То, что человек получает в созерцании, он должен вернуть в любви". Hа языке Дзен это прозвучало бы так: "Излей е в работе", где под работой подразумевается активное и конкретное воплощение любви.
Чтобы увидеть, какое воплощение нашёл этот принцип в творчестве мастера, давайте обратимся к той серии гравюр, которые дали ему имя, ставшее теперь знаменитым. И давайте, как и сам мастер, доверимся старому принципу иерархии явлений, так называемому закону "тэнтидзин" - "неба, земли и человека" На всех гравюрах этот принцип составляет основу композиции. Гора Фудзи – священная и любимейшая гора японцев - присутствует на всех 36 гравюрах, как некая неизменная константа, эталон жизни. Но как это бывает в жизни, присутствует неявно, подчас её с трудом можно разглядеть то сквозь недоделанную бочку, то как отражение… А на среднем плане течёт обычная, заполненная мелкими заботами и ежедневными хлопотами жизнь, в которой множество людей совершают множество небольших поступков, и только общая сумма всех этих поступков постепенно и неуклонно изменяет мир. И в каждом из этих поступков неявное и непоказное сотрудничество и помощь незримой силы, которую воплощает гора Фудзи, отсвет её вечной красоты. Даже чисто композиционно гравюры построены так, что диагонали человеческих устремлений противоборствуют с диагоналями стихии, природных сил. А вертикальный и симметричный конус Фудзи уравновешивает всю композицию листа. И только на двух гравюрах людей нет, а Фудзи предстаёт перед нами во всём своём величии, безмолвии и красоте. Здесь Кацусика Хокусай добивается такой лаконичности и благородства линий и красок, что гора становится почти символом, сакральным знаком.
И, наконец, третий – передний план – это зритель, увидевший вслед за художником сквозь суету повседневности или в безмолвии и величии природы неявное проявление некоего всеобъемлющего сакрального закона бытия.
«Поэты Китая и Японии», «Виды знаменитых мостов», «100 видов горы Фудзи», «Тысяча видов моря» - это дар благодарности художника за возможность видеть в каждом мгновении проявление этого вечного закона.
И ещё один аспект: западный художник (до наступления эры модернизма, а тем более постмодернизма) всегда стремился создать законченное произведение искусства, которым можно наслаждаться как идеалом прекрасного, мечтал воплотить в образ своё собственное представление о гармонии. Тогда как японские поэты и живописцы, каллиграфы и мастера чайной церемонии искали нечто другое. В их творчестве, дающем лишь намёк на истинную красоту и мудрость бытия, содержится тайнопись законов космоса. Постичь её может лишь душа, также ищущая истину и гармонию. И чем сильнее это стремление, тем глубже проникновение в
Читать далее...