Дневник у меня сложился оппозиционный. Поэтому заранее знаю мнение большинства: Москву испохабили, автомобилистов выживают, плитку по три раза в год перекладывают, пройти невозможно, сложившуюся имперскую архитектуру заменяют лубком, пыль, грязь, а в итоге - старое говно заменили новым - еще хуже, но за огромные деньги. Ничего не упустил?

Недавно я на Большой Никитской оказался. В кои веки в родном городе фотографировал не образец идиотизма, не разруху и даже не забавного котика, а именно красоту. А до этого - на Мясницкой, а до этого - на Неглинной, а совсем недавно - на Твербуле...

А еще ко мне недавно гость приезжал. Впервые у меня не было мучительных раздумий, куда его вести.

Придраться есть к чему, но нынешнее, как мне показалось, точно лучше давешнего.

А недовольство, как мне кажется, традиция. Причем, всемирная. О том, нужна ли Парижу башня архитектора Эйфеля, величайшие горожане дискутировали несколько десятилетий. Сегодня сомнения отпали. Воссоздавать ли Берлин по довоенным образцам или строить «с чистого листа», надрывно обсуждали и в социалистической его части, и в капиталистической. Ни одна реконструкция Москвы не миновала таких же дискуссий. Разве что в сталинские времена обсуждение шло не на высшем уровне, а на кухнях, полушепотом, но всё равно за Новым Арбатом закрепилось прозвище «Вставная челюсть столицы», а ветераны до сих пор грустят о утраченных навсегда переулочках Арбата.

В следующем году Москве исполнится 870 лет. За это время столицу Московского княжества, Русского царства, Российской империи, СССР и Российской Федерации потрясло несколько глобальных реконструкций. Их необходимость всегда обосновывалась примерно одинаково: плотность населения растет, улицы стали слишком узкими, транспорта всё больше, промышленность чадит, мелкие постройки убивают величественную перспективу древнего города.

И каждый раз (даже в 30-е годы ХХ века) архитекторы предлагали Грандиозное, верховная власть осаждала полет их мысли требованием сохранить облик города хоть в общих чертах, а «маленький» москвич требовал оставить его малую родину в том виде, к которому он привык с рождения.

В в XVIII веке Екатерина II поручила реконструировать второй город Империи бывшему еще в фаворе Тимофею Баженову. «Начинается земля, как известно, от кремля» - процитировал бы зодчий Маяковского, будь у него такая возможность. Стены цитадели он предложил снести. Вместо них поставить вереницу дворцов. Их ворота, по замыслу, должны были выходить на семь главных широких магистралей, прорезающих город «до самых до окраин». Лавки-амбары к лешему - от них только пожары. Пять лет Баженов сочинял проект, разобрал часть кремлевской стены, посчитал первые сметы. Вероятно, увидев итоговую цифру, Е. Великая отправила зодчего в отставку (этим заканчивались все его госзаказы), и приказала «ликвидировать последствия» практику Матвею Казакову. К зачистке родного города он подошел щадяще: старое уничтожал «точечно», новое и грандиозное строил на пустырях.

«Пожар способствовал ей много украшенью». Эту фразу Александр Грибоедов доверил главному антигерою своего «Горя от ума» Павлу Фамусову. Мол, если бы не оккупация 1812 года, Москва так и осталась бы мещанско-купеческим городишком. На то он и антигерой - в те годы придававший Москве приглядный вид, и делавший ее европейским городом архитектор Осип Бове (ученик Казакова) редко слышал похвалы в свой адрес.

Вернувшись из антифранцузского ополчения, Осип Иванович сначала стал архитектором одного из участков (отвечал за Тверскую, Арбатскую, Пресненскую, Новинскую и Городскую части), а к 1817-у курировал весь план развития. Бове для Москвы - как Росси для Петербурга: оба итальянца родились в России, и оба сделали то, чем сейчас гордятся жители «изуродованных» ими городов. Невзирая на критику, Бове работал с размахом, придавая Москве черты столичности. Под его руководством перестроены Торговые ряды напротив Кремля, снесены земляные укрепления и засыпан ров, разбит Кремлёвский (Александровский) сад, облагорожена Красная площадь, построен Манеж, создана Театральная с Большим театром. Построены Градская больница за Калужской заставой, триумфальные ворота у Тверской заставы... При этом он только в 1816-м получил звание архитектора, а академиком архитектуры так и не стал. Кстати, Росси тоже умер в опале.

И еще штрих к описанию Москвы до 1812 года. Прибывшему в Англию Александру I показали изображение храма Покрова Пресвятой Богородицы, что на Рву (Храм Василия Блаженного) без окружающих его многочисленных пристроек, лавок и прочего хлама. Император не узнал самое знаковое и второе по высоте здание Москвы, и пожелал построить такую же красоту в России.

Сегодня имена архитекторов Семёнова и Чернышёва знают лишь специалисты. А ведь это под их руководством разрабатывался генеральный план реконструкции Москвы, утвержденный в 1935 году. Они от всей души желали хорошего и продолжения дела предшественников. Но где война помешала, где чрезмерная ретивость и «перегибы на местах»... Словом, народная память именно им, давно безымянным, приписывает окончательное уничтожение исторического облика города и вину за тот прискорбный факт, что в списке Всеми́рного насле́дия ЮНЕ́СКО Москва может похвастаться всего тремя пунктами.

Преамбула «сталинского» Генплана начинается со слов «Стихийно развивавшаяся на протяжении многих веков Москва отражала даже в лучшие годы своего развития характер варварского российского капитализма. Узкие и кривые улицы, изрезанность кварталов множеством переулков и тупиков, неравномерная застройка центра и периферии, загроможденность центра... мешают нормальной жизни бурно развивающегося города, в особенности городскому движению, и требуют коренного и планомерного переустройства». Далее перечисляются до боли знакомые проблемы: огромная плотность населения, нехватка магистралей, необходимость озеленения и вывода предприятий за городскую черту, строительства дополнительных тоннелей и эстакад, борьбы с «мелкой застройкой» и транзитным движением... Даже о «перехватывающих парковках» у вокзалов речь впервые зашла более 80-и лет назад.

Знаменитые столичные высотки ругают до сих пор. Мол, нарушение архитектурных доминант, «сталинский ампир», «клыки на лице приземистого города»... А предложи их снести! Представляете, что начнется?

От души спасибо Юрию Лужкову! За МКАД, за Третье кольцо... О том, как его проклинали за это помнят все. Не буду пинать политический труп.

За экспериментами собянинской реконструкции наблюдаю с интересом. Москва на той стадии развития, что хуже уже не станет. Город для работы, причем, вахтовым методом. Город меняется не для чиновников или бизнеса, а для всех. Впервые нет глобального сноса старого и уютного ради нового и пока непонятного. Впервые город старается быть не чопорно-великодержавным, а дружественным.

Такой, например, будет Боровицкая площадь. У меня сомнения насчёт доминанты, но нет сомнений в том, что этот вариант куда лучше, чем гагаринские склады сокровищ кремлевских музеев

[700x434]