Продолжаем разговор )

Эта глава в основном про "благородное семейство змейсов" (С)
И - да, я знаю, что она чуть короче...
Но она таки есть )

Глава 7
Огромные серые глаза пристально и очень внимательно следили за ярко раскрашенным шариком на палочке. Шарик двигался то вправо, то влево, и при этом очень интригующе шуршал. Внезапно игрушка остановилась – прямо на против лица мальчика, который ее держал. Взгляд маленькой девочки, лежавшей в колыбели, тоже устремился в эту сторону.
- Э-ли-он… - медленно, растягивая слоги, произнес Седрик, убедившись, что внимание полностью посвящено его персоне. Маленький лорд считал, что принцессе надо время от времени напоминать ее имя – а то ведь так и будет думать, что ее зовут «ваше высочество». И начнет путать себя с принцем – а это было бы уже совсем глупо.
Принцессу ее имя волновало мало, куда больше ее интересовал вопрос, почему перестал шуршать яркий шарик. Она подняла свою маленькую ручку и постаралась дотянуться до игрушки. Этого ей не удалось, и тогда тоненькие, но очень цепкие пальчики схватили широкий рукав придворной мантии Седрика. От неожиданности его рука дернулась, и игрушка, зажатая в ней, снова издала звук. Элион начала дергать рукав Седрика, не отводя взгляда от шарика.
- Нет, так не пойдет! – засопротивлялся мальчик. Он попытался вырвать свою одежду, но принцесса держала очень крепко. Нажимать сильнее Седрик опасался, чтобы не повредить хрупкое создание, поэтому начал пытаться свободной рукой разжимать пальчики по одному, приговаривая: - Ну ваше высочество, отпустите меня… Давайте меняться: вы мне рукав, а я вам погремушку. Конечно, она ваша… но рукав-то тоже мой!
- Потрясающая логика! Седрик, ты просто мыслитель!
От голоса, раздавшегося за его спиной, мальчик подпрыгнул, и уже почти разжатый пальчик принцессы снова цепко впился в ткань. Осторожно обернувшись – настолько, насколько ему позволяла рука Элион – Седрик посмотрел на вошедшую девушку. Сандра оглядывалась, и с каждой секундой ее лицо, сперва довольно приветливое, становилось все более недовольным.
- А где принц? – наконец протянула она.
- В лаборатории, - Седрик потупил взгляд – а то мало ли, как сестра сможет истолковать его.
- А тебе, значит, сказали не путаться под ногами? – соизволила обратить на него внимание Сандра.
Мальчик насупился. Он никогда не мешал принцу – даже когда был совсем маленьким. А теперь вот ему уже целых восемь лет, и он бывает даже полезным. Но так было, когда принц ставил опыты в своих покоях. А в последнее время он отвел под это дело специальную комнату и притащил туда какого-то ученого. Седрик его даже рассмотреть толком не сумел: высокий худощавый человек с растрепанной темной шевелюрой – вот и все, что успел разглядеть мальчик перед тем, как ученый потребовал убрать из лаборатории ребенка. Мол, от детей одни неприятности, они рвут записи, бьют колбы и вообще все путают. Седрик, за свою жизнь не разбивший даже чашки и не представляющий себе как это – разорвать бумагу с текстом, хотел было возмутиться… Но перед его вздернутым носом уже возвышалась запертая дверь, а в ушах стоял отголосок слов принца Фобоса: «До вечера ты мне не понадобишься»
Это было очень обидно. Даже хуже, чем в прошлом году: во-первых, тогда стояло лето, а не зима, а во-вторых, даже если бы улицы города располагали к прогулкам, теперь Седрик не имел права покидать дворец. Ведь если он не был нужен принцу сейчас, он мог понадобиться в любой момент.
Мальчик пробовал сидеть у отца. Лорд Сатор не гнал его, разрешая расчищать на кушетке свободное местечко и пристраиваться там с книгой, однако сам к разговорам расположен не был. Седрик бы это перенес – принц тоже не любил пустой болтовни, – но у отца был такой усталый вид, что малыш шестым чувством ощущал: он мешается.
Пойти к матери Седрику и в голову бы не пришло, а больше никого при дворе он толком и не знал. Впрочем, вернее было бы сказать, что он ни с кем не был знаком, ибо знать про всех маленький лорд знал все. А кроме того, он все равно был младше всех придворных.
Единственным человеком во дворце, уступавшим сыну королевского казначея в возрасте, была маленькая принцесса, и именно в ее покои со временем привык приходить Седрик. Ему нравилась будущая королева, и он охотно развлекал ее, как мог, не понимая, почему Элион вызывает такое неприятие у своего брата.
С другой стороны, глядя на свою обиженно надувшуюся сестру, ему подумалось, что, возможно, у старших в обычае недолюбливать маленьких. Сандра вот всегда старается подчеркнуть, насколько Седрик глупее нее – и это при том, что он уже большой! А принцесса родилась совсем недавно, поэтому, наверное, принцу она кажется еще глупее.
Тем временем Сандра подошла поближе и, усмехнувшись, оценила расклад дел.
- Скажи еще спасибо, что она не за волосы тебя схватила, - бросила она брату, а потом с сожалением добавила: - У тебя мы мою прядку так и не смогли отобрать – пришлось остричь…
Седрик смущенно покраснел, при этом отметив для себя, за что сестра мстила ему все эти годы. Это было вполне в ее духе.
- Я тоже был таким маленьким? – неловко поинтересовался маленький лорд. Молчать, глядя на Элион, продолжавшую с потрясающим упорством дергать его рукав, казалось совсем уж глупым.
- Не-а… - задумчиво протянула Сандра. – Побольше. Да сам вспомни.
Седрик смутился еще больше. Отец хранил по половинке скорлупок от их с Сандрой яиц. Скорлупка сестры мальчику нравилась больше – нежно-голубая со светлыми разводами, будто перистые облака на летнем небе. Но его, светло-зеленая с более темными пятнышками разного размера, тоже была красивой, хотя и поменьше. Так вот, принцесса вполне могла поместиться в одной такой половинке, и еще осталось бы немного места – а ведь ей уже четыре месяца.
- Ну сколько можно издавать этот кошмарный звук! – вдруг поморщилась Сандра и, выхватив из руки брата погремушку, запустила ею в угол комнаты.
Серые глаза проводили взглядом яркий росчерк, потом маленькая ручка еще раз с надеждой дернула расшитый рукав – но звука не последовало. Еще пару раз – и Элион ударилась в слезы. Сандра тут же будто по волшебству испарилась из покоев принцессы.
Седрик пару секунд смотрел на рыдающего ребенка, а потом решительно потянулся вперед. В этом нет ничего сложного: надо просто взять на руки и немного покачать. Он видел, как это делают, и не считал, что это так уж сложно. К тому же Элион вовсе не была тяжелой, и осторожно действовать мальчика заставляло лишь то, что принцесса ни секунды не оставалась неподвижной. Она извивалась и норовила выскользнуть из рук. Седрику вовсе не хотелось выронить этот драгоценный груз, поэтому он был вынужден медлить, в то время пока Элион заходилась в крике.
- Что это вы делаете с ее высочеством?!
От этого окрика маленький лорд едва не выронил принцессу, которую наконец-то смог подхватить одновременно аккуратно и крепко.
В комнату, деловито переваливаясь на коротких лапках, ворвалась нянька будущей королевы. Она бросила на Седрика недовольный взгляд и потребовала:
- Немедленно положите ее на место! Нашли с кем хулиганить!
После того, как мальчик, который сперва по привычке выполнил указание и только потом задумался, а стоило ли слушаться, вернул Элион на место, няня Галгейта бесцеремонно спихнула его со скамеечки, без которой Седрику было бы непросто дотянуться до принцессы. Без особого труда оттеснив его от колыбели, она уверенно взяла малышку на руки и начала укачивать. В какой-то момент Галгейта отвлеклась от своей почти сразу успокоившейся в ее руках подопечной и шикнула на Седрика:
- Нашли место для игр! Идите-ка отсюда!
И опять Седрик сперва как ошпаренный вылетел в коридор, и только когда за ним захлопнулась дверь, недовольно нахмурился. Раньше в его жизни все было просто и понятно: принца надо слушаться, потому что он принц; родителей надо слушаться, потому что они родители; Сандре на глаза лучше не попадаться, но если попадешься – надо слушаться, потому что она Сандра. Всем остальным до маленького Седрика до недавнего времени не было никакого дела, поэтому он плохо представлял себе, а надо ли слушаться этих «всех остальных». Что-то подсказывало ему, что нет – особенно в том, что касалось толстой няньки.
В конце концов, ну кто она такая?
После того, как принц сгоряча разогнал чуть ли не две трети обитающих при дворе аристократов, дворец резко опустел. В опалу угодила и дама, которой была доверена забота о маленькой принцессе. Фобос хотел было поручить это дело леди Саломее, но та дипломатично отказалась от сей высокой чести. Она вообще как-то резко охладела ко двору и в последнее время то и дело пропадала по каким-то своим делам.
Галгейта обратилась к принцу сама. На фоне аристократов, даже тех, кто имел не совсем человеческий облик, она выглядела самой что ни на есть коренной меридианкой. Не дотягивая принцу даже до плеча, Галгейта смотрела ему прямо в глаза и попросила, чтобы принцессу Элион доверили ей. Мол, та придворная дама лишь носила почетное звание, а до пеленок ни разу не дотронулась. Она, Галгейта, все это время занималась девочкой, и пусть его высочество позволит ей выполнять эти обязанности официально. Ко всеобщему удивлению, Фобос довольно легко согласился. Принц наглядно продемонстрировал заявленную однажды мысль, что его мало интересует, как выглядит служащий ему человек – лишь бы служил верно. Правда, никто не ожидал, что это относится и к таким…
Как бы там ни было, Галгейта получила высочайшее разрешение занять почетную должность няни наследной принцессы.
Но Седрик, подумав, решил, что она все равно осталась простолюдинкой, и слушаться ее он больше не будет. Ведь не думает же эта толстая жаба, что она может так просто выставить его из покоев Элион насовсем?
* * *
- К чему такая спешка?
Саломея полулежала на низкой широкой кровати. Ее светлые волосы, избавившись от поддерживающих их шпилек, свободно струились по точеным плечам и спине. Свободный домашний наряд шел ей куда больше придворного платья… впрочем, леди Саломея часто позволяла себе вопиюще нарушать законы дворцовой моды. Для других это закончилось бы плохо, ей – сходило с рук.
- Нельзя упускать времени, - лорд Сатор, в отличие от супруги, был полностью одет со всей возможной тщательностью. – Пока еще принцу можно навязывать свое мнение, но это ненадолго.
- Тогда зачем ты его так усиленно натаскиваешь? – Саломея потянулась, позволяя накидке сползти с плеча, обнажая гладкую молочно-белую кожу.
- Фобос не может долго оставаться в пограничном положении, - чуть отвернувшись от нее, несколько более резко, чем это требовалось, ответил Сатор. – Он это хорошо понимает. Либо он ребенок – и тогда его сломают, либо он правитель – и тогда он будет ломать других. Чтобы не потерять его доверия, я должен быть рядом – но время уходит.
Лорд-казначей вдруг опустился на край кровати и устало провел по лбу рукой. Уже более спокойно и тихо он произнес:
- Я не понимаю, что тебе не нравится. Ты всегда была согласна.
- Сандра еще слишком юна, - точеные плечи передернулись равнодушно, будто их хозяйка говорила не о дочери, а о постороннем человеке. – И принц не очень-то ей нравится. Она говорит, - в голосе Саломеи мелькнула усмешка, - что у него прыщи.
- Он человеческий подросток, - фыркнул Сатор. – Все они в этом возрасте такие. Прыщи сойдут, нескладность пропадет – а корона останется. Это Сандра понимает?
- Понимает, - голос Саломеи снова поскучнел. – Но девочке надоедает биться головой об стенку. Принц не то что не делает ответных шагов – он будто боится ее. Уверена, он еще девственник. Почему бы не подождать пару лет, пока он наконец сам не поймет, что ему предлагают?
- Вот этого я и опасаюсь, - проворчал себе под нос господин казначей. – Фобос все-таки далеко не такой дурак, как его родители – и в кого только?
Вопрос повис в воздухе, ибо не требовал ответа. Сатор сквозь полуопущенные ресницы наблюдал за супругой, которой, казалось, тема разговора была абсолютно неинтересна. Выдержав паузу, казначей решил зайти с другой стороны.
- Чем раньше принц вступит в брак, тем раньше у него сможет появиться ребенок. Довольно большой шанс, что будет девочка. Две принцессы вырастут вместе… И, думаю, через шестнадцать лет никого не будет особо интересовать, которая из них наденет корону. Саломея, ты в двух шагах от того, чтобы твоя внучка стала королевой!
Белокурая леди молчала, и Сатор почти безнадежно, будто самому себе бросил:
- Я выполнил все свои обязательства… Ты поднялась на самую вершину – выше только корона. Я предлагаю тебе и ее – тем единственным законным способом, что нам доступен, - повисла еще одна пауза, и снова ее нарушил лорд-казначей. – Ну, или ты можешь избавиться от меня. Принц очарован тобой – хотя и отчаянно смущается. Ты сможешь надеть корону на свою голову. Этого ты хочешь?
Саломея негромко рассмеялась. Она откинула голову, и легкие волосы цвета бледного золота плавно стекли, открывая лебединую шею.
- Ты ревнуешь? – отсмеявшись, спросила Саломея. Протянув руку, она отвела от лица мужа медовую прядку. Тот уже не смотрел на ее, устремив взгляд куда-то вдаль. – Глупо. Я же старше его матери – а он всего лишь мальчишка. Он мальчишка даже для Сандры, а уж для меня тем более.
Все так же не глядя на нее, Сатор перехватил изящную кисть и поднес ее к своим губам.
- Корона… - негромко начал он, и Саломея резко выдернула руку.
- Я не продаюсь, - холодно отрезала леди, запахивая накидку на груди. – Я могу быть либо с тем, кого люблю, либо с тем, кому доверяю. Принц Фобос не относится ни к тем, ни к другим – и будь добр, давай закроем эту тему раз и навсегда.
Некоторое время супруги сидели молча. Сатор искоса смотрел на жену, думая, что если бы та приняла его последнее безумное предложение, то лет через семь-восемь никто бы не замечал, что она старше принца. Благодаря тому, что в другом виде кожа каждый год обновлялась, и человеческий облик выглядел моложе. Ему самому никто бы не дал его настоящего возраста – несмотря на то, что тот давал о себе знать.
Но Саломея никогда не укладывалась в понятные ему рамки, умудряясь за почти семнадцать лет семейной жизни его то удивлять, то восхищать, то ужасать – но так и не стать привычной. Она знала о планах своего супруга и помогала продвигаться в них. В какой-то степени это касалось и ее, однако Саломея никогда не давала понять, стремится ли она к тому же, что и Сатор, или просто действует с ним в паре. Он давал ей обещания – и неизменно выполнял их, хотя она так и не сказала, чего желает на самом деле. У лорда-казначея были подозрения на этот счет, но он разумно их не озвучивал. Последние события утвердили Сатора в его предположениях – но теперь уже было поздно. Впрочем, его планам это не мешало.
Саломея задумчиво перебирала одну прядь золотисто-медовых волос за другой. Ее цепкий взгляд безошибочно выхватывал в этом густом каскаде серебристые нити, и по ним ее чуткие пальцы скользили как-то особенно мягко.
- У нас еще есть время, - наконец негромко произнесла она. – Твои планы станут явью – ты ждал так долго, что год-другой не играют здесь никакой роли.
- Не только я, - Сатор прикрыл глаза, позволяя себе наслаждаться близостью такого родного тела. Саломея редко первой проявляла инициативу в их отношениях, и это стоило ценить.
- Кроме тебя все уже забыли, - в голосе его супруги мелькнула усмешка. – Это только вы, господин казначей, все никак не хотите забыть о старых расписках и живете прошлым.
- Пусть так, - помолчав, ответил Сатор. – Возможно, все и правда было слишком давно и уже не имеет никакой ценности, а я хватаюсь лишь за химеру… Но сейчас эта химера столь близка, что я просто не могу упустить этого шанса.
Саломея приподнялась и коснулась губами его виска.
- У нас еще есть время, - чуть слышно повторила она.