[205x453]Древнее слово «вече» буквально означает «разговор, беседа».[1]
И лучшее время для душевной беседы, для вече, конечно, - вечер.
А лучший свет для вече, конечно, - свечи.
И говорить на вече, конечно же , - о вечном.
Устроим тихий вечер, мой милый человече,
Поставим мирно свечи и печи разожжём.
Поговорим-повечим о вечно человечьем...
и стихнут наши речи... и радостно уснём.
[1] Корень вет- и веч- означает «речь»:
Совет, от-вет, отвечать, вещать, совещание...
От сообщества
_СМЫСЛЫ_СЛОВ_
ЧЕРНОВИК Дмитрия Воденникова |
| потому что стихи не растут как приличные дети, а прорастают ночью, между ног, и только раз рождаются в столетье поэт–дурак, поэт–отец, поэт–цветок [300x412]Да, вот именно так (а никак по–другому) ушла расплевавшись со всеми моя затяжная весна, и пришла — наконец–то — моя долгожданная зрелость. Только что ж ты так билось вчера, мой сытое хитрое сердце, только что ж ты так билось, как будто свихнулось с ума? ...Я стою на сентябрьской горе — в крепкосшитом военном пальто, у меня есть четыре жизни (в запасе), у меня есть письмо от тебя: «Здравствуй, — пишешь мне ты, — я серьезно больна, И у меня нет жизни в запасе. Завтра у меня химиотерапия... Однако я постараюсь выжить, я буду бороться... Ты же — постарайся быть счастлив, тоже борись... Живи, по возможности радостно. И ничего не бойся.» — Ну вот я и стараюсь. Ну так вот и старайся — вспотевший, воскресший, больной записать эту линию жизни на рваной бумаге (электронной, древесной, зеленой, небесной, любой) и за это я буду тебе — как и все — благодарен. Сколько счастья вокруг, сколько сильных людей и зверей! — ..а вот человек (пригревшийся на раскаленном камне), несколько лет нёсший возле меня свою добровольную гауптвахту, с переломанной в детстве спиной, сам похожий на солнечную саламандру, на моё неизменное: «бедный мой», отвечавший — «нет, я счастливый»... Эти люди стоят у меня в голове, кто по пояс в земле, кто по плечи в рыжей траве, кто по маковку в смерти, кто в победе своей — без следа. Эти люди не скоро оставят меня навсегда. Ну а тех, кто профукал свою основную житейскую битву кто остался в Израиле, в Латвии, в Польше, в полях, под Москвой, мы их тоже возьмем — как расcтрелянную голубику на ладонях, на солнечных брюках и юбках, — с собой. [600x405]... Мы стоим на сентябрьской горе — в крепкосшитых дурацких пальто,Оля, Настя и Рома, и Петя и Саша, и хрен знает кто: с ноутбуком, с мобильным, в березовой роще, небесным столбом, с запрокинутым к небу прозрачным любимым лицом (потому что все люди — с любимыми лицами — в небо столбы). Я вас всех научу — говорить с воробьиной горы. Здравствуйте, — скажет один. — Я единственный в этой стране защищавший поэзию от унижения, наконец–то готов подписаться под тем, в чём меня упрекали: — Да, это всё не стихи, это мой живой, столько–то–летний голос, обещавший женщине, которую я любил, сделать ее бессмертной, а не сумевший сделать ее даже мало–мальски счастливой... — Здравствуйте, — скажет второй, — если когда–нибудь в туманный сентябрь выпив полбутылки мартини (или чего вы там пьете?) вы вдруг вспомните обо мне, затосковав о своей несбывшейся жизни, — НЕ СМЕЙТЕ ОТКРЫВАТЬ МОИ КНИГИ, НЕ СМЕЙТЕ ВОСКРЕШАТЬ МОЙ РАССЫПАННЫЙ ГОЛОС, НЕ НАДО БУДОРАЖИТЬ МОЙ ПРАХ. — Потому что я любил вас гораздо больше, чем вы меня, — скажет четвертый, — да и нужны вы мне были, гораздо больше, чем я был вам нужен, и поэтому я не буду вырывать у вас палочку победителя. (да и какой из меня теперь победитель?). ...Однако, так как на роль человека с трудной мужской судьбой претендую всё–таки я, то всё что останется мне — это выйти вперед, наклониться к людям (ближе других) и сказать: — Дорогие мои, бедные, добрые, полуживые... Все мы немного мертвы, все мы бессмертны и лживы. Так что постарайтесь жить — по возможности — радостно, будьте, пожалуйста, счастливы и ничего не бойтесь (кроме унижения, |
[250x189] - Разве сейчас вечер? – недоуменно спросил он у Хана.
- У меня – вечер, - задумчиво ответил тот. - Что Вы имеете в виду? – не понял Артем. - Видишь ли, Артем, ты, видимо, родом со станции, где часы исправны и все с благоговением смотрят на них, сверяя время на своих наручных часах с красными цифрами над входом в туннели. У вас время одно на всех, как и свет. Здесь все наоборот: никому нет дела до других. Никому не нужно обеспечивать светом всех, кого сюда занесло. Подойди к людям и предложи им это – твоя идея покажется им абсурдной. Каждый, кому нужен свет, должен принести его сюда с собой. Тио же и со временем: каждый, кто нуждается во времени, боясь хаоса, приносит сюда свое время. Оно здесь у каждого – собственное, и у всех оно разное, в зависимости от того кто когда сбился со счета, но все одинаково правы, и каждый верит в свое время, подчиняет свою жизнь его ритмам. У меня сейчас – вечер, у тебя – утро, ну и что? Такие, как ты, хранят в своих странствиях часы так же бережно, как древние люди берегли тлеющий уголек в обожженном черепке, надеясь воскресить из него огонь. Но есть и другие: они потеряли, а может, выбросили свой уголек. Ты знаешь, в метро ведь, в сущности, всегда ночь, поэтому время здесь не имеет смысла, если за ним тщательно не следить. Разбей свои часы и ты увидишь во что превратится время, это очень любопытно. Оно изменится и ты его больше не узнаешь. Оно перестанет быть раздробленным, разбитым на отрезки, часы, минуты, секунды. Время как ртуть: раздробишь его, а оно тут же срастается, вновь обретет целостность и неопределенность. Люди приручили его посадили на цепочки карманных часов и секундомеров, и для тех, кто держит его на цепи оно течет одинаково. Но попробуй, освободи его – и ты увидишь для разных людей оно течет по разному, для кого то медленно и тягуче, отсчитываемое выкуренными сигаретами, вдохами и выдохами, а для кого то мчится, и измерить его можно только прожитыми жизнями. Ты думаешь, сейчас утро? Есть определенная вероятность того что ты прав, приблизительно одна четвертая. Тем не менее, это утро не имеет никакого смысла, ведь оно там на поверхности где больше жизни. Во всяком случае, людей там больше не осталось. Имеет ли значение что происходит на верху для тех кто никогда там не бывает? Нет. Поэтому я и говорю тебе добрый вечер, а если ты хочешь можешь ответить мне доброе утро. Что же до самой станции, у нее и вовсе нет никакого времени кроме пожалуй одного и престранного – сейчас четыреста девятнадцать дней, и отсчет идет в обратную сторону. |
-Ты мне этого не говорил.
=Я говорил. Только тебя тогда там не было.
Я порою с тобой говорю, хотя вроде бы ты далеко, вроде бы...
Но ведь расстояний километры разделяют только тела[1] -
для мыслей, чувств и для незримого присутствия их - нет, их просто нет!
Когда во мне вдруг возникает желание высказать что-то тебе,[2]
то вместе с ним появляется и чувство твоего присутствия,
а значит, и ТЫ незримо появляешься рядом.
И всё , что я хочу сказать, я говорю - ТЕБЕ,
уверенный, что ты меня услышишь. Пусть даже не сейчас.
Над мыслию не властно время.
Я выскажу это сейчас, а ты это услышишь тогда,
когда тебе это будет нужно, когда ты захочешь это услышать,
пусть даже через года. (И этим мыслесвязь удобней телефона.)
К тому же в тишине я дошлифую свою мысль
и отпущу её к тебе вполне законченной и цельной.
И ты когда-нибудь её такой услышишь.
Ведь помнишь, ты сама мне говорила, что
иногда в твоей голове возникает мой образ,
и я что-то тебе объясняю или рассказываю?
Или вдруг всплывают какие-то мои слова,
что давно ты уже и совсем позабыла.
И дело даже не в словах, а - в мысли:
если я выразил для тебя какую-то мысль и отослал её,
то она обязательно к тебе придёт и сработает, когда-нибудь .
Когда и где - неважно мне: где нужно тебе будет,
там она и всплывёт, тогда она и сработает.
И если я почувствую, что должен тебе что-то сказать,
именно сейчас и именно это , то я - скажу, не промолчу,
я в передачу мысли верю, и знаю:
созданная мною мысль тебе нужна когда-то будет.
И что она тебя найдёт, и что она тебе послужит.
Также и твои мысли, обращённые ко мне,
когда-нибудь я обязательно услышу,
так что,помня об этом, твори их
"В доме отца моего обителей много;
а если бы не так, я сказал бы вам:
"Я иду приготовить место вам"
И когда пойду и приготовлю вам место,
приду опять и возьму вас к Себе,
чтоб и вы были, где я"
(От Иоанна 14:2-3)
Я не читал Шекспира. На моих ногах плотные джинсы, плечи напекает солнце. Больше бери - дальше кидай. Вся наука. К жизни я отношусь спокойно. Я не строю иллюзий. Ничего не протрезвляет больше, чем выкопать могилу для собственного отца.
Я не стал звездой рок-н-ролла, я ни стал ни юристом, ни банкиром, ни поваром, ни сутенёром. Я нашёл ту работу, которая приносит мне моральное удовлетворение. Я копаю могилы. Я машу круглые сутки киркой и лопатой. Я чувствую телом сырость земли. Я смотрю вокруг: что может быть более реалистичней. Вот она, конечная остановка. Когда-нибудь кто-то закопает и меня.
Я не читаю книг, не смотрю телевизор - это симуляторы свободы для вечных узников жизни. Дурилка картонная. Когда я копаю землю, я знаю, что так надо. Лежи в земле дружище. А шум прибоя будут слушать другие. Потом придёт и их черёд.
В ночной тишине, под круглой луной на кладбище тоже слышен стук лопат. Люди умирают круглосуточно, без выходных. Вы чистите зубы, работаете, ездите в автобусах, делаете покупки, воспитуете детей, а я готовлю вам места в земле. И каждый раз, когда я пошатываясь прихожу домой, моя жена становится чуточку старее, сын чуть взрослее.
Кинув последнюю лопату земли на могилу, я устав, вздыхаю. Вот ещё один готов. Курю я дорогие сигареты. Иногда перед работой я выкуриваю косячок. Копая, я иногда, что-нибудь себе насвистываю или напеваю под нос. Некоторые мои коллеги разговаривают сами с собой. А я нет.
Удар за ударом. Я крошу каменный грунт. В дождь я надеваю свой старый плащ, стоя по щиколотку в воде, копаю. Меня никогда не показывали по телевизору. У меня никогда не брали интервью. Я просто
Не разрушайте чужой храм, если не можете немедленно воздвигнуть на месте том новую храмину. Место храма не должно оставаться пустым.
[600x482]сегодня узнала, как трудно оттаивать. тельняшка, кудряшки, проливной дождь. смыло по асфальту, унесло далеко. но попугай останется. он же ручной. люблю.
рецепт: оставить на все лето под солнцем, ласково поглаживать по голове, играть на флейте, водить за руку по извилистым тропинкам. иногда кататься на велосипеде, играть в твистер, бросать тарелочку, учиться готовить, фотографировать, бегать, плавать, рисовать, читать в глазах. не бояться петь. муза, посомтри который час!
и ещё любимые книжки взять в охапку и пару дней поговорить с ними. И глАвнОЕ, чтобы Их улыбки были рядом. разница в день. кто ж её заметит. только тот кто спит ночь. а он не спал. люблю. боюсь потерять и потому лучше дальше. будет счастлив.
А ты как думаешь? :
у меня всегда всё вперемешку(оранжевое настроение или чем пахнет мысль) или только хочу так быть?
не умею врать
слабая доверчивая
не умею и не хочу скрывать. всё видно. только посомтреть чуть внимательнее. совсем рядом.
муза
кудрявая в юбке?
кофе с корицей и черным перцем. запеченые яблоки с корицей
продолжить так просто, или угадать. кто поймет. попробуйте.
Многие люди, особенно подростки, девушки, подобны молоку:
какую закваску (культуру) в него внесёшь - тем они и становятся:
кефиром, йогуртом или кумысом.
Если не внести ничего, то будет просто кваша.:»
Кто-то сохраняет потребность в новой «закваске» на всю жизнь,
иные же быстро консервируются, в одной...
При неимении лучшего, в городах такой «закваской» становится масс-культура,и мы имеем массу массовых людей. :\
А вот как вырастить в себе иную, более ценную закваску?
Вот это стоящий вопрос, и стоящий.
[485x300]