И таким образом оказывается, что в некотором смысле здоровье возникает изздоровья и дом - из дома, а именно дом, имеющий материю, из дома безматерии, ибо врачебное искусство есть форма здоровья, а искусстводомостроительное - форма дома; а под сущностью без материи я разумею сутьбытия вещи.

Равным образом люди справедливые и несправедливые и все те,поступки которых объясняют их душевными качествами (s^?iq), действуют подвлиянием тех же вышеуказанных мотивов - соображений рассудка или страсти,причем одни руководствуются добрыми нравами или страстями, а другие -нравами и страстями противоположного характера.

Тот же, кто убрал противодействующее ипрепятствующее, отчасти может считаться движущим, отчасти же нет, напримеркто вытащил подпирающий столб или снял камень с [надутого] меха,находившегося в воде, так как он приводит в движение предмет по совпадению,так же как отраженный от стены шар был приведен в движение не стеной, а тем,кто его бросил.

А длячувственно воспринимаемых единичных сущностей потому и нет ни определения,ни доказательства, что они наделены материей, природа которой такова, чтоона может и быть и не быть; поэтому и подвержены уничтожению все чувственновоспринимаемые единичные сущности.

[Точно также поступаем мы и с теми людьми], которых если не мы, так другие обидят, таккак в этом случае кажется невозможным колебание; так, по преданию, поступилЭнесидем, который послал Гелону, поработившему какой-то город, коттабий,поздравляя его, что он предупредил его именно в том, что сам он, Энесидем,намерен был сделать.

Постыдно, имея возможность оказатьпомощь деньгами, не помочь или помочь меньше, [чем можно], а также[постыдно] получать пособие от людей менее достаточных, [чем мы], и заниматьденьги у человека, который, по-видимому, сам готов просить взаймы, и проситьеще, когда [тот, по-видимому, хочет] получить обратно, и требовать обратно утого, кто, [по-видимому, хочет] просить, и хвалить вещь для того, чтобыпоказалось, будто мы ее просим, и продолжать это, потерпев неудачу; все это- признаки скаредности.

Следует употреблять такжеизречения, противоречащие ходячим изречениям, (я называю, например, ходячимизречение "познай самого себя" и "ничего слишком") в тех случаях, когда[приводимое] изречение или может показаться лучшим со стороны нравственногосмысла, или произносится под влиянием страсти.

Далее, как можно разрешить те сомнения, которых мы касались уже прирассмотрении затруднений? А именно предмет учения о небесных светилах будетподобным же образом находиться вне чувственно воспринимаемого, как и предметгеометрии; по как это возможно для неба и его частей или для чего бы то нибыло другого, чему присуще движение? И подобным образом в оптике и учении огармонии, а именно, голос и зрение окажутся вне чувственно воспринимаемого иединичного, так что очевидно, что и другие восприятия и другие предметывосприятия - тоже.

Поэтому лучше говорить, какЭмпедокл или кто другой, сказавший, что все попеременно покоится и движется,ибо в этом уже имеется какой-то порядок Но и такое утверждение следует нетолько высказывать, но и указывать для него определенную причину, надо непросто полагать что-нибудь и устанавливать необоснованную аксиому, но даватьобоснование -- либо путем рассмотрения частных случаев, либо же путемдоказательства, это же предположение не содержит причины; ее нет также в[самом существовании] Любви и Вражды, а в том, что одна соединяет, другая жеразъединяет.

В свою очередь и местопринадлежит к непрерывным количествам: ведь части тела, которыесоприкасаются на некоторой общей границе, занимают определенное место; сталобыть, и части места, которые занимает каждая из частей тела, соприкасаютсяна той же границе, где соприкасаются и части тела.

Так же еслиокружность и кривизна большего круга переходят в меньший круг, то будет лиона такая же или иная, ни в чем не порождается кривизны, что было не кривым,а прямым, ибо меньшее или большее возникают не из-за перерывов; нельзя такжев пламени взять какую-нибудь часть, в которой не было бы тепла и яркости.

Но это не одно и то же (чтоочевидно, когда речь идет о противоположностях: возможность быть здоровым ивозможность быть больным - не одно и то же, иначе было бы одно и то же бытьздоровым и быть больным; между тем субстрат, который бывает здоровым илибольным, будет ли это влага или кровь, один и тот же).

Впрочем, из их утверждения о том, что вещи водно и то же время существуют и не существуют, следует, что все находитсяскорее в покое, чем в движении; в самом деле, [если исходить из этогоутверждения], то не во что чему-либо измениться: ведь все уже наличествуетво всем.

По помимо указанных имеется, видимо, и другое значение того, что первее, аименно: о той из вещей, допускающих обратное следование бытия, которая такили иначе составляет причину бытия другой, можно было бы по справедливостисказать, что она по природе первее.

А знание и пониманиеради самого знания и понимания более всего присущи науке о том, что наиболеедостойно познания, ибо тот, кто предпочитает знание ради знания, большевсего предпочтет науку наиболее совершенную, а такова наука о наиболеедостойном познания.

Вследствие такой многозначности может случиться, что одно и то жеимеет несколько причин, и притом (отнюдь] не по случайному совпадению;например, причинами статуи [окажутся] искусство ваяния и медь -- и это не поотношению к чему-нибудь разному, а поскольку она статуя; только [причиныэти] разного рода: одна как материя, другая же "откуда движение".

Так как убедить можно такими путями, то, очевидно, ими можетпользоваться только человек, способный к умозаключениям и к исследованиямхарактеров, добродетелей и страстей - что такое каждая из страстей, каковаона по своей природе и вследствие чего и каким образом появляется, - так чториторика оказывается как бы отраслью диалектики и той науки о нравах,которую справедливо назвать политикой.

Как этобудет происходить -- это подлежит исследованию; я имею в виду, что одно и тоже [тело] при наличии одного и того же движущего иногда движется, иногданет; трудность в данном случае сводится только к вопросу, почему не всегдаодни [предметы] движутся, а другие покоятся.

Потому-то Платон неплохо сказал, чтоэйдосов имеется столько, сколько есть [видов] природных вещей, если [вообще]существуют эйдосы, отличные от таких вещей, как огонь, мясо, голова: ведьвсе это есть материя, а именно последняя материя того, что есть сущность внаибольшей мере.

Когда мы о чем-то говорим, что оно не вот это, а из такого-то материала(например, ящик не дерево, а деревянный и дерево не земля, а из земли, аземля в свою очередь, если с ней так же обстоит дело, есть не что-то другое,а из чего-то другого), тогда, по-видимому, всегда в возможности (безоговорок) последующее.