В самом деле,ни одна вещь не называется большой или малой сама по себе, а лишь посколькуее соотносят с другим, как, например, [какую-то] гору называют малой, апросяное зерно - большим, поскольку последнее больше других зерен, а перваяменьше других гор.

Случается, конечно, что стакими-то душевными качествами связаны такие-то последствия, а с другими -другие: так у человека умеренного, именно вследствие его умеренности,правильные мнения и желания относительно наслаждений, а у человеканевоздержанного относительно того же мнения -противоположные.

А те, кто причинами признает идеи, в поискахпричин для окружающих нас вещей прежде всего провозгласили другие предметы,равные этим вещам по числу, как если бы кто, желая произвести подсчет, применьшем количестве вещей полагал, что это будет ему не по силам, а, увеличивих количество, уверовал, что сосчитает.

Поэтому им и приходится утверждать, что счетведется так: один, два [и так далее] без прибавления чего-то к тому, что ужеимеется налицо (иначе не было бы возникновения из неопределенной двоицы, ичисло не могло бы быть идеей: ведь в таком случае одна идея содержалась бы вдругой и все эйдосы были бы частями одного эйдоса).

Поэтому-то несуществующему и не приписывают движения, а приписывают емудругое, например что несуществующее есть мыслимое или желаемое, но неутверждают, что оно приводимо в движение, и это потому, что иначе оно былобы в действительности, не будучи в действительности.

Далее, если согласиться с ними, что из этих начал образуется величина,или если бы это было доказано, то все же каким образом получается, что однитела легкие, а другие тяжелые? В самом деле, исходя из тех начал, которыеони кладут в основу и указывают, они рассуждают о математических телахничуть не больше, чем о чувственно воспринимаемых; поэтому об огне, земле идругих таких телах ими ничего не сказано, поскольку, я полагаю, они очувственно воспринимаемом не сказали ничего свойственного лишь ему.

- На кого и за что люди гневаются? -Как должен пользоваться оратор этой страстью для своей цели? Пусть гнев будет определен, как соединенное с чувством неудовольствиястремление к тому, что представляется наказанием, за то что представляетсяпренебрежением или к нам самим, или к тому, что нам принадлежит, когдапренебрегать бы не следовало.

Говоря "каквзрослый мужчина из мальчика", мы имеем в виду "как возникшее - из того, чтопрежде возникало, или завершенное - из того, что прежде завершалось" [здесьвсегда есть что-то промежуточное: как между бытием и небытием -возникновение, так и возникающее - между сущим и не-сущим; ведь учащийся -это становящийся знаток, и именно это мы имеем в виду, когда говорим, что"из" учащегося возникает знаток).

Из определяемых предметов и их сути одни можно сравнить с "курносым", другие- с "вогнутым": они отличаются друг от друга тем, что "курносое" есть нечтосоединенное с материей (ведь "курносое" -это "вогнутый" нос), а вогнутостьимеется без чувственно воспринимаемой материи.

Далее, с уничтожениемпознаваемого прекращается и знание, между тем с прекращением знанияпознаваемое не уничтожается; в самом дело, если нет познаваемого, то нет{11} и знания (ведь оно было бы в таком случае знанием ни о чем); если женет знания, то ничто не мешает, чтобы существовало познаваемое, напримерквадратура круга, если только она нечто познаваемое: знания о ней еще нет,но сама она существует как познаваемое.

Изменение из не субстрата в субстрат, находящийся в отношениипротиворечия (к своему отрицанию], есть возникновение, если вообще --простое [возникновение], если определенное, то [возникновение чего-то]определенного (например, [изменение] из не-белого в белое есть возникновениебелого, а изменение из несуществующего вообще в сущность [есть]возникновение вообще, поскольку мы говорим вообще "возникает", а не"чтонибудь возникает").

А с другой стороны, если начала действительно суть общее, то либо исущности, происходящие из них, общие, либо не-сущность будет первеесущности: ведь общее не есть сущность, элемент же и начало были признаныобщими, а элемент и начало первее того, начало и элемент чего они есть.

[Несправедливости направляются] также против людей, против которых мы имеемчто-нибудь, - касается ли это их предков, или их самих, или их друзей, - зато, что они обидели или хотели обидеть нас самих, или наших предков, илилюдей нам близких, потому что, по пословице, злобе нужен только предлог.

Между тем чувственное восприятие не устраняет вместе с собойвоспринимаемого чувствами: с уничтожением животного прекращается чувственноевосприятие, но воспринимаемое чувствами будет существовать, например тело,теплое, сладкое, горькое и все остальное воспринимаемое чувствами.

Что о едином говорится в различных значениях, об этом сказано раньше -там, где мы разбирали, в скольких смыслах [употребляются отдельные слова];но разнообразные значения единого сводимы к четырем основным видам того, чтоназывается единым первично и само по себе, а не привходящим образом, аименно: (1) непрерывное - либо вообще, либо - особенно - по природе, а нечерез соприкосновение или связь (да и из этого надо считать единым в большеймере и первее то, движение чего нераздельнее и более просто); (2) едино - идаже в большей мере - то, что составляет целое и имеет определенный образ,или форму, особенно если нечто таково от природы, а не посторонней силой(наподобие того, что соединено клеем, или гвоздями или узлом), и имеетпричину своей непрерывности в самом себе.

Сказанное можно приложить и к [предметам] движущим: одни из нихспособны двигать против природы, как, например, рычаг способен передвигатьтяжесть не по природе; другие -- по природе, как, например, теплое вдеятельности может приводить в движение теплое в возможности; то жеотносится и ко всему прочему в том же роде.

Больше всего затруднений, как кажется, доставляет третий вопрос -- овозникновении [в теле] движения, которого [в нем] раньше не было, что имеетместо у одушевленных [существ], так как покоившееся раньше начинает послеэтого идти, в то время как извне ничто, по-видимому, не привело его вдвижение.

К тому же и с помощью обычных рассуждений легко уясняется, что величинанепрерывна, если время непрерывно, поскольку в половинное время проходитсяполовинный путь, и вообще в меньшее время -- меньший, ибо одни и те жеделения будут и для времени, и для величины.

Поэтому одинаковостранно как то, что они не признавали его существования, так и то, что,признавая, они обошли его молчанием, хотя иногда они и пользовались им, как,например, Эмпедокл, который говорит, что воздух не всегда выделяется кверху,а как придется.

А на каком же еще основании можно было бы признать для чего-топодобного существование вне единичной вещи, если не на том, что оносказывается как общее и обо всем? Но если именно на этом основании, тоскорее следует признавать началами более общее; так что началами были быпервые роды.